Бобби отодвинул ворох денег и присел на край стола.
- Каждый раз он ухитрялся бежать. Полиция наверняка и сейчас его разыскивает,
но уже не так усердно: проштрафившийся шофер - не уголовник.
- Хоть убейте, не помню, - признался Фрэнк.
- Каким образом ему удалось бежать, в протоколах не сказано. Я подозреваю,
что для этого едва ли понадобилось перепиливать решетку, прорывать туннель,
стращать охрану пистолетом, вырезанным из куска мыла, или пускать в ход другие
испытанные уловки. Наш Фрэнк и без этих штучек-дрючек обойдется.
- А, телепортировался! - сообразил Хэл. - Улучил минуту, когда никто не
видит, - и поминай как звали.
- Вот и я так думаю. После этого он и обзавелся липовыми удостоверениями. С
такими никакая полиция не страшна.
Джулия прочла протоколы и заключила:
- Ну что ж, Фрэнк, по крайней мере, теперь мы убедились, что твоя настоящая
фамилия действительно Поллард, выяснили, что ты живешь в округе Санта-Барбары, и
даже знаем твой настоящий адрес, и тебе больше незачем ютиться в мотеле. Дело
наконец сдвинулось с места. Бобби ликовал:
- Зубы на полку, Холмс, Спейд и миссис Марпл! Но Фрэнк не разделял общего
торжества. Он отошел от окна и снова опустился в кресло.
- Сдвинуться-то оно сдвинулось, но и только. И как медленно оно движется.
Сцепив руки и упершись локтями в расставленные колени, он наклонился вперед и
принялся угрюмо разглядывать пол.
- У меня сейчас шевельнулось нехорошее подозрение. Что, если у меня не только
одежда не правильно восстанавливается? Что, если путаница происходит уже и в
организме? По мелочам. Незаметно. Сотни или тысячи неполадок на клеточном
уровне. То-то я чувствую себя так погано, выматываюсь, хандрю. Неспроста я стал
такой бестолковый, разучился читать и считать... Вдруг это от того, что ткань
мозга восстановлена не так.
Джулия покосилась на Хэла, на Бобби. Видно, они и рады бы разубедить Фрэнка,
но уж больно его предположения похожи на правду.
- Медная-то пряжка с виду была вполне нормальной, - напомнил Фрэнк. - А Бобби
дотронулся - и от нее осталась только пыль.
Глава 40
Во сне голова у Томаса опустела, и в нее набились гадкие сны. Как он живьем
кушает маленьких зверьков. Как пьет кровь. И что Беда - это он и есть.
Вдруг сны оборвались. Он сел в постели, хотел закричать, а внутри у него ни
одного звука. Сидит, дрожит от страха, дышит часто и тяжело, так что в груди
больно.
Вернулось солнышко, ночь ушла, и Томасу стало легче. Он слез с кровати, сунул
ноги в туфли. Пижама холодная от пота. Томас поежился. Натянул халат. Подошел к
окну. Небо славное, синее. Газоны после дождя мокрые-премокрые, дорожки
потемнели, а земля на клумбах совсем черная. А в лужи, как в зеркало, смотрится
синее небо. Много дождя пролилось с неба, весь мир промыло, он теперь как
новенький. Это хорошо.
Где-то сейчас Беда? Близко или далеко? Но тянуться к ней Томас не стал. Ночью
она его чуть не поймала. Сильная такая - Томас едва вырвался. Он от нее - Беда
не отстает. Он назад - а она сквозь ночь мчится за ним. На этот раз он от нее
быстро ушел, но кто знает, что может случиться в следующий раз. Вот возьмет и не
отвяжется и шмыгнет прямо к нему в комнату. Да не мысль свою пошлет ему
вдогонку, а сама заявится. Как это у нее получится, Томас не знал, но
чувствовал, что Беда на такое способна. И если Беда придет в интернат, начнутся
те страсти, которые у Томаса в голове, когда он спит. Начнутся наяву. И никак
уже от них не спастись.
Томас направился к ванной, но тут его взгляд упал на кровать Дерека. Дерек
был мертв. Он лежал на боку. Изуродованное распухшее лицо в синяках. Глаза
широко открыты, в них отражается свет из окна и тот свет, что от лампы на
тумбочке. Рот разинут, словно в крике. Но Дерек не кричал: все звуки улетучились
из него, как воздух из лопнувшего шарика. И вид у него такой, что сразу ясно:
больше от него звуков не дождаться. Из него и кровь вытекла, много-много, а в
животе торчат ножницы, которыми Томас вырезал картинки для стихов.
Томаса по сердцу так и продрало, точно в него тоже всадили ножницы. Но боль
не как от острого, а как от горя. Ведь по-настоящему его же ничем не протыкали,
а болит от того, что он потерял Дерека. Больно-пребольно: Дерек был его другом,
Томас его любил. А еще Томас испугался. Он как-то угадал, что это Беда
пробралась в интернат и отняла у Дерека жизнь. И теперь начнется как в кино по
телевизору: придут полицейские, скажут, что Дерека убил Томас, и все будут
думать на него и станут его ругать. А Томас не виноват. А Беда будет разгуливать
по свету как ни в чем не бывало и убивать, убивать. Так она может и до Джулии
добраться и сделать с ней то же, что и с Дереком.
Боль, страх за себя, страх за Джулию... Томас не выдержал. Он ухватился за
ножку кровати, зажмурил глаза и попытался набрать воздуха. Но воздух никак не
набирался. Грудь стеснило. С трудом сделав вдох, Томас почуял гадкий-прегадкий
запах. Запах крови Дерека. Томаса чуть не стошнило.
Надо взять Себя В Руки. Санитары не любят, когда кто-то Выходит Из Себя, они
тогда Впрыскивают Ему Лекарство, Чтобы Успокоился. Томас еще ни разу не Выходил
Из Себя. И сейчас не хочет.
Он попробовал дышать так, чтобы не чувствовать запаха крови:
медленно-медленно набирал полную грудь воздуха. И глаза решил открыть: во второй
раз увидеть тело уже не страшно. Теперь он не вздрогнет от неожиданности.
Он открыл глаза и вздрогнул. Тело исчезло.
Томас снова зажмурил глаза, закрыл лицо одной рукой. Потом раздвинул пальцы и
украдкой взглянул на кровать. Нет тела.
Томас дрожал и дрожал. Так и есть: все как по телевизору в фильмах про гадких
мертвецов, которые ходят, как живые. Все гнилые, в червях, кости торчат, а они
ходят и зачем-то убивают людей, даже иногда едят. Томасу не хватало храбрости
досмотреть эти фильмы до конца, а уж самому попасть в такой фильм тем более не
хочется.
С перепуга он чуть не протелевизил Бобби: "Берегись мертвецов, вокруг ходят
голодные мертвецы, берегись!" Но вдруг сообразил: а крови-то на кровати Дерека
нет! Постель даже не смята. Аккуратно заправлена. Что же получается: стоило
Томасу закрыть глаза, как мертвец соскочил с кровати, поменял постельное белье и
навел порядок? Больно быстро. И тут Томас услышал в ванной шум воды. Душ
включен, и Дерек тихонько напевает. Он всегда поет, когда моется. Томас на
секунду представил, как мертвец принимает душ. Моется, а вместе с грязью
смываются куски гнилого мяса, становятся видны кости, а сток для воды
забивается. Ах, вот что! Дерек, значит, не мертвый! И не было на кровати
никакого тела. Получается опять как по телевизору: Томасу привиделось. Он,
выходит, искрасенс.
Нет, Дерека не убивали. Просто перед Томасом промелькнуло то, что случится с
Дереком завтра. Или послезавтра. В общем, скоро. Случится непременно, даже если
Томас постарается помешать. Но еще не случилось.
Томас отцепился от кровати и заковылял к столу.
Ноги не слушались. Только когда сел, вздохнул с облегчением. Открыл верхний
ящик шкафа возле стола. Ножницы на месте. Тут же цветные карандаши, ручки,
вырезки, скотч, степлер. И половина шоколадки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105