Он чувствовал в
себе принуждение, заставлявшее его постоянно быть <милым
и вежливым>, соглашаться со всем, что говорят люди, даже
если речь шла о мнениях, полностью противоречивших его
собственному. Больной страдал от поверхностности, владевшей
им. Он не мог с полной серьезностью предаться никакому
делу, никакой работе, никакой мысли и проводил свободное
время в кафе и ресторанах, пробавляясь пустьши, бессодер-
жательными разговорами и остротами. Правда, мой собеседник
чувствовал, что речь шла о болезненном состоянии, но тогда
ему еще не был в полной мере ясен именно болезненный
смысл этих черт его характера и образа жизни. Он страдал
от широко распространенного заболевания, которое в форме
ложно понятой бесконтактной общительности превращается в
жесткое принуждение и опустошает внутренний мир многих
людей.
Для него была характерна манера неуверенно двигаться, вхо-
дить в комнату быстрыми, большими шагами, отчего походка
производила впечатление некой грубости. Больной не был на-
236
пряжен, но казалось, что он все время настороже. Его лицо
было лишено выражения и каких-то особых характерных черт.
Кожа лица, слегка блестевшая, была сильно натянута и про-
изводила впечатление маски. Лоб казался <плоским>. Малень-
кий, судорожно напряженный рот едва двигался, когда пациент
говорил. Тонкие губы казались плотно сжатьши. Глаза были
лишены выражения.
Несмотря на очевидное тяжелое нарушение вегетативной
подвижности, за всем этим чувствовалась очень живая, ин-
теллигентная натура. Этому можно было приписать и собст-
венные, весьма энергичные, попытки больного преодолеть свое
состояние.
Последовавшее лечение продолжалось в целом шесть с по-
ловиной месяцев, занимая час ежедневно. Я хочу попытаться
показать его важнейшие этапы.
На первом же сеансе я столкнулся с вопросом о том,
начинать ли с воздействия на психическую <зажатость> или
на бросавшееся в глаза выражение лица пациента. Я решился
сделать второе и предоставить дальнейшему ходу лечения ре-
шение вопроса о времени и форме ликвидации психической
замкнутости. За последовательным описанием его судорожно
напряженного рта началось сначала слабое, а затем все более
заметное клоническое дрожание губ. Он был ошеломлен не-
произвольностью этого дрожания и защищался от него.
Я призвал пациента следовать каждому импульсу. Затем губы
начали ритмично вытягиваться и на несколько секунд засты-
вать в таком положении, как при тонической судороге. При
этом лицо пациента приобретало совершенно очевидное вы-
ражение младенца, что ошеломляло его. Охваченный страхом,
он спрашивал, куда все это может привести. Я успокаивал
больного, прося только последовательно поддаваться каждому
импульсу и рассказывать мне о торможении импульса, если
он ощущал таковое.
На следующих сеансах все отчетливее становились разные
проявления на лице, постепенно будившие интерес больного.
Он полагал, что этот процесс должен означать что-то необыч-
ное. При этом казалось очень странным, что его психическая
сфера оставалась незатронутой, более того, после такого кло- <ь
нического или тонического возбуждения лица он мог спокойно
разговаривать со мной. Во время одного из следующих сеансов
сокращение рта усилилось до сдерживаемого плача. При этом
он издавал звуки, похожие на долго подавлявшееся и наконец
прорвавшееся всхлипывание. Мой постоянный призыв подда-
ваться каждому мышечному движению возымел успех. Опи-
санная активность лица усложнялась. Правда, рот искажался
в судорожном плаче, но это выражение не пропало со слезами,
237
перейдя, к нашему изумлению, в выражение ярости, исказившее
лицо. При этом пациент, как ни странно, не ощутил никакой
ярости, хотя и знал, что испытывал именно ее.
Если эти мышечные действия особенно усиливались, так
что лицо синело, то больной становился боязлив и беспокоен.
Он вновь и вновь хотел знать, куда все это приведет и что
же с ним происходит. Я начал обращать его внимание на то,
что страх перед неожиданным событием вполне соответствовал
общей характерологической позиции пациента, что над ним
господствовал неопределенный страх перед чем-то неожидан-
ным, что внезапно могло обрушиться на него.
Так как я не хотел отказываться от начатой последовательной
разработки одного стереотипа физического поведения, надо бы-
ло обрести ясность насчет отношения действий его лицевых
мышц к общей оборонительной позиции характера. Если бы
мышечная судорога не была выражена так четко, то я сначала
воздействовал бы на характерологическую защиту, представшую
передо мной в форме замкнутости. Напрашивалось соображение
о том, что владевший больным психический конфликт был,
очевидно, разделен. Защитная функция в этот момент осу-
ществлялась благодаря его общей психической замкнутости, тог-
да как то, против чего он оборонялся, то есть вегетативное
возбуждение, раскрывалось в действиях лицевых мышц. До-
статочно своевременно меня посетила мысль о том, что в по-
зиции мышц был представлен не только аффект, от которого
оборонялся больной, но и сама эта оборона. То, что рот ока-
зывался маленьким и судорожно сжатым, не могло быть ничем
иным, кроме выражения прямой противоположности - вытяну-
того, подергивающегося, плачущего рта. Теперь дело было за
тем, чтобы последовательно провести эксперимент по разру-
шению защитных сил не с психической, а с мышечной стороны.
Поэтому я последовательно обработал все мышечные по-
зиции лица, относительно которых можно было предположить,
что они представляют собой судороги, то есть гипертонический
отпор соответствующим мышечным действиям. Прошло не-
сколько недель, прежде чем действия лицевой и шейной мус-
кулатуры дали следующую картину. Судорожное сокращение
рта сначала уступило место клоническому подергиванию и пере-
шло затем в складывание губ трубочкой, которое разрешилось
плачем, хотя и не проявившимся в полную силу. В свою оче-
редь, плач уступил место реакции ярости, проявившейся на
лице с невиданной резкостью. При этом рот искривился, мус-
кулатура нижней челюсти стала жесткой, как доска, зубы за-
скрежетали. К сказанному добавились другие выразительные
движения. Пациент наполовину выпрямился на кушетке, со-
дрогаясь от ярости, поднял кулак одеревеневшей правой руки
238
как бы собираясь нанести удар, но не сделал этого. Затем,
измученный, он откинулся на кушетку, так как его дыхание
прервалось. Все разрешилось в жалобных рыданиях. Эти дей-
ствия выражали <бессильную ярость>, которую дети часто ис-
пытывают по отношению к взрослым.
После того, как приступ миновал, он заговорил о проис-
шедшем, полный душевного покоя, будто ничего и не про-
изошло. Было ясно, что где-то следовало искать нарушение
связи вегетативного мышечного возбуждения с психическим
ощущением. Конечно, я постоянно обсуждал с пациентом не
только последствия и содержание мышечных действий, но и
его странную психическую замкнутость по отношению к ним.
Нам обоим бросалось в глаза, что он, несмотря на свою не-
уязвимость, непосредственно понимал функцию и смысл при-
ступов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
себе принуждение, заставлявшее его постоянно быть <милым
и вежливым>, соглашаться со всем, что говорят люди, даже
если речь шла о мнениях, полностью противоречивших его
собственному. Больной страдал от поверхностности, владевшей
им. Он не мог с полной серьезностью предаться никакому
делу, никакой работе, никакой мысли и проводил свободное
время в кафе и ресторанах, пробавляясь пустьши, бессодер-
жательными разговорами и остротами. Правда, мой собеседник
чувствовал, что речь шла о болезненном состоянии, но тогда
ему еще не был в полной мере ясен именно болезненный
смысл этих черт его характера и образа жизни. Он страдал
от широко распространенного заболевания, которое в форме
ложно понятой бесконтактной общительности превращается в
жесткое принуждение и опустошает внутренний мир многих
людей.
Для него была характерна манера неуверенно двигаться, вхо-
дить в комнату быстрыми, большими шагами, отчего походка
производила впечатление некой грубости. Больной не был на-
236
пряжен, но казалось, что он все время настороже. Его лицо
было лишено выражения и каких-то особых характерных черт.
Кожа лица, слегка блестевшая, была сильно натянута и про-
изводила впечатление маски. Лоб казался <плоским>. Малень-
кий, судорожно напряженный рот едва двигался, когда пациент
говорил. Тонкие губы казались плотно сжатьши. Глаза были
лишены выражения.
Несмотря на очевидное тяжелое нарушение вегетативной
подвижности, за всем этим чувствовалась очень живая, ин-
теллигентная натура. Этому можно было приписать и собст-
венные, весьма энергичные, попытки больного преодолеть свое
состояние.
Последовавшее лечение продолжалось в целом шесть с по-
ловиной месяцев, занимая час ежедневно. Я хочу попытаться
показать его важнейшие этапы.
На первом же сеансе я столкнулся с вопросом о том,
начинать ли с воздействия на психическую <зажатость> или
на бросавшееся в глаза выражение лица пациента. Я решился
сделать второе и предоставить дальнейшему ходу лечения ре-
шение вопроса о времени и форме ликвидации психической
замкнутости. За последовательным описанием его судорожно
напряженного рта началось сначала слабое, а затем все более
заметное клоническое дрожание губ. Он был ошеломлен не-
произвольностью этого дрожания и защищался от него.
Я призвал пациента следовать каждому импульсу. Затем губы
начали ритмично вытягиваться и на несколько секунд засты-
вать в таком положении, как при тонической судороге. При
этом лицо пациента приобретало совершенно очевидное вы-
ражение младенца, что ошеломляло его. Охваченный страхом,
он спрашивал, куда все это может привести. Я успокаивал
больного, прося только последовательно поддаваться каждому
импульсу и рассказывать мне о торможении импульса, если
он ощущал таковое.
На следующих сеансах все отчетливее становились разные
проявления на лице, постепенно будившие интерес больного.
Он полагал, что этот процесс должен означать что-то необыч-
ное. При этом казалось очень странным, что его психическая
сфера оставалась незатронутой, более того, после такого кло- <ь
нического или тонического возбуждения лица он мог спокойно
разговаривать со мной. Во время одного из следующих сеансов
сокращение рта усилилось до сдерживаемого плача. При этом
он издавал звуки, похожие на долго подавлявшееся и наконец
прорвавшееся всхлипывание. Мой постоянный призыв подда-
ваться каждому мышечному движению возымел успех. Опи-
санная активность лица усложнялась. Правда, рот искажался
в судорожном плаче, но это выражение не пропало со слезами,
237
перейдя, к нашему изумлению, в выражение ярости, исказившее
лицо. При этом пациент, как ни странно, не ощутил никакой
ярости, хотя и знал, что испытывал именно ее.
Если эти мышечные действия особенно усиливались, так
что лицо синело, то больной становился боязлив и беспокоен.
Он вновь и вновь хотел знать, куда все это приведет и что
же с ним происходит. Я начал обращать его внимание на то,
что страх перед неожиданным событием вполне соответствовал
общей характерологической позиции пациента, что над ним
господствовал неопределенный страх перед чем-то неожидан-
ным, что внезапно могло обрушиться на него.
Так как я не хотел отказываться от начатой последовательной
разработки одного стереотипа физического поведения, надо бы-
ло обрести ясность насчет отношения действий его лицевых
мышц к общей оборонительной позиции характера. Если бы
мышечная судорога не была выражена так четко, то я сначала
воздействовал бы на характерологическую защиту, представшую
передо мной в форме замкнутости. Напрашивалось соображение
о том, что владевший больным психический конфликт был,
очевидно, разделен. Защитная функция в этот момент осу-
ществлялась благодаря его общей психической замкнутости, тог-
да как то, против чего он оборонялся, то есть вегетативное
возбуждение, раскрывалось в действиях лицевых мышц. До-
статочно своевременно меня посетила мысль о том, что в по-
зиции мышц был представлен не только аффект, от которого
оборонялся больной, но и сама эта оборона. То, что рот ока-
зывался маленьким и судорожно сжатым, не могло быть ничем
иным, кроме выражения прямой противоположности - вытяну-
того, подергивающегося, плачущего рта. Теперь дело было за
тем, чтобы последовательно провести эксперимент по разру-
шению защитных сил не с психической, а с мышечной стороны.
Поэтому я последовательно обработал все мышечные по-
зиции лица, относительно которых можно было предположить,
что они представляют собой судороги, то есть гипертонический
отпор соответствующим мышечным действиям. Прошло не-
сколько недель, прежде чем действия лицевой и шейной мус-
кулатуры дали следующую картину. Судорожное сокращение
рта сначала уступило место клоническому подергиванию и пере-
шло затем в складывание губ трубочкой, которое разрешилось
плачем, хотя и не проявившимся в полную силу. В свою оче-
редь, плач уступил место реакции ярости, проявившейся на
лице с невиданной резкостью. При этом рот искривился, мус-
кулатура нижней челюсти стала жесткой, как доска, зубы за-
скрежетали. К сказанному добавились другие выразительные
движения. Пациент наполовину выпрямился на кушетке, со-
дрогаясь от ярости, поднял кулак одеревеневшей правой руки
238
как бы собираясь нанести удар, но не сделал этого. Затем,
измученный, он откинулся на кушетку, так как его дыхание
прервалось. Все разрешилось в жалобных рыданиях. Эти дей-
ствия выражали <бессильную ярость>, которую дети часто ис-
пытывают по отношению к взрослым.
После того, как приступ миновал, он заговорил о проис-
шедшем, полный душевного покоя, будто ничего и не про-
изошло. Было ясно, что где-то следовало искать нарушение
связи вегетативного мышечного возбуждения с психическим
ощущением. Конечно, я постоянно обсуждал с пациентом не
только последствия и содержание мышечных действий, но и
его странную психическую замкнутость по отношению к ним.
Нам обоим бросалось в глаза, что он, несмотря на свою не-
уязвимость, непосредственно понимал функцию и смысл при-
ступов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101