Командно-измерительный комплекс и ГОГУ накопили хороший опыт по контролю за объектом на посадочном витке.
После выключения двигателя космический корабль ушел из зоны связи с кораблями, находящимися в Атлантике. Над Африкой проходило разделение — бытовой и приборно-агрегатный отсек отстреливались от спускаемого аппарата. СА не имел радиотелеметрической системы. О происходящем после разделения мы надеялись услышать в устном докладе космонавтов до входа в атмосферу, пока горячая плазма не перекроет щелевую антенну системы «Заря». Для регистрации процессов в спускаемом аппарате был установлен многоканальный самописец «Мир». После гибели Комарова два Олега: Сулимов и Комиссаров — и их товарищи по институту измерений усовершенствовали этот автономный регистратор, усилив его теплозащиту и механическую прочность.
— Мы просили Добровольского все время вести репортаж, как только СА войдет в нашу зону связи, а он молчит, — пожаловался Елисеев. — Странно, что молчит Волков. В последних сеансах он был очень многословным.
— Когда вы спускались с Шаталовым, — подтвердил я, — мы убедились в эффективности щелевой антенны. Репортаж Шаталова заменял нам телеметрию.
— Перед расстыковкой у них не загорался транспорант о закрытии люка между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Волков явно нервничал, но быстро сообразил и наклеил лейкопластырь под концевой выключатель, фиксирующий прижатие люка. Тогда они не пожалели слов на репортаж, — сказал Трегуб.
— Они все же молодцы, — заступился я. — Первый экипаж долговременной орбитальной станции. Выдержали внеплановый полет и для начала, прямо скажем, очень насыщенную программу выполнили.
По громкой связи прошел доклад:
— Служба контроля космического пространства ведет спускаемый аппарат по прогнозу.
Наконец пришло долгожданное сообщение:
— Служба генерала Кутасина докладывает: самолеты засекли спускаемый аппарат. Идет спуск на парашюте. По прогнозу перелет километров десять, не более, относительно расчетной точки. К месту посадки вылетают вертолеты.
Минут через двацать мы стали нервничать. Никаких докладов из района посадки больше не поступало.
Офицер, находившийся на связи с поисково-спасательной службой, чувствовал себя виноватым. На него обрушился шквал упреков, но он ничего не мог ответить.
Председатель Госкомиссии Керимов обязан был первым доложить в Москву — Смирнову и Устинову о благополучном окончании экспедиции. Но он оказался отрезанным от связи с районом посадки.
— Генерал Кутасин не виноват! Вероятно, Главком ВВС маршал авиации Кутахов всю связь взял на себя, а Кутасину запретил что-либо докладывать помимо него, — такое объяснение дал кто-то из бывалых связистов.
Минут через тридцать после расчетного времени посадки Керимов решил пожаловаться на поведение Главкома ВВС Кутахова Устинову. Еще минут десять ушло на соединение с Устиновым. В зале все притихли.
Наконец Керимов подал знак: «Тихо!» Но жалобы на Кутахова мы не услышали. Керимов молчал. Положив трубку, изменившийся в лице Керимов начал пересказывать услышанное от Устинова.
— Через две минуты после посадки к спускаемому аппарату подбежали спасатели из вертолета. СА лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Постучали по стенке — никто не откликнулся. Быстро открыли люк. Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах синие пятна. Потеки крови из носа и ушей. Вытащили их из СА. Добровольский был еще теплым. Врачи продолжают искусственное дыхание. По их докладам с места посадки, смерть наступила от удушья. В СА никаких посторонних запахов не обнаружено. Приняты меры по эвакуации тел в Москву для исследования. К месту посадки вылетают для обследования СА специалисты из Подлипок и ЦПК.
В полной тишине кто-то сказал:
— Это разгерметизация.
Страшное известие всех потрясло. Никто не радовался ни чистому небу, ни дали зеркально-гладкого моря, с которого в распахнутые окна втекала утренняя свежесть.
В 11 часов 30 минут Госкомиссия и все, кто мог уместиться в самолете, вылетели с аэродрома Саки в Москву. В Евпатории осталась небольшая группа для контроля за полетом ДОСа № 1, вошедшего в историю космонавтики как «Салют» № 1. По прогнозу баллистиков, если не поднимать его орбиту, он способен продержаться в космосе до октября. Но теперь это уже не имело значения. По результатам расследования катастрофы будет предпринято столько мероприятий, что следующий пилотируемый «Союз» способен полететь в лучшем случае в начале 1972 года. По Н1 перерыв в летно-конструкторских испытаниях, что бы ни обнаружила другая комиссия, тоже затянется не менее чем на полгода. Так мы прикидывали в самолете. (На самом деле времени для всех доработок потребуется гораздо больше. Испытательные полеты беспилотных «Союзов» возобновятся только в июне 1972 года.)
Прилетевшая на место приземления спускаемого аппарата группа специалистов, во главе которой были космонавт Алексей Леонов, разработчики спускаемого аппарата Андрей Решетин и Владимир Тимченко, осмотрела и проверила на герметичность СА. Никакой нештатной негерметичности обнаружить не удалось.
Из СА извлекли и срочно доставили магнитную пленку записи автономного регистратора «Мир». Все были уверены, что после ее обработки причины гибели космонавтов сразу станут поняты.
Москва встретила нас такой жарой, что Крым вспоминался прохладным.
Всего неделю назад стоял я в почетном карауле у гроба Исаева в Калининграде. Теперь Краснознаменный зал Центрального Дома Советской Армии готовили к прощальному ритуалу сразу с тремя космонавтами. Всем троим посмертно было присвоено звание Героев Советского Союза. Волкову — вторично.
Из Центрального Дома Советской Армии при огромном стечении народа похоронная процессия направится на Красную площадь. Урны с прахом будут замурованы в Кремлевскую стену.
За пять дней с 25 по 30 июня 1971 года судьба нанесла нам три удара: 25-го — смерть Исаева, 27-го — гибель Н1 №6Л, 30-го — гибель экипажа «Союза-11».
Не трудно было предвидеть, что весь июль и август наш коллектив будут трясти как минимум две независимые комиссии: одна — по Н1 и другая — по «Союзу».
После недолгих колебаний Политбюро добавило забот Келдышу. Его назначили председателем правительственной комиссии по расследованию причин гибели экипажа «Союза-11». Заместителем председателя был назначен Георгий Бабакин. В состав комиссии вошли Афанасьев, Глушко, Казаков, Мишук, Грушин, Щеулов, Фролов, Бурназян, Шаталов, Царев (секретарь комиссии).
Келдыш собрал первое заседание комиссии 7 июля. Открывая заседание, Келдыш объявил, что кроме членов космиссии, назначенных правительством, он пригласил от ЦКБЭМ Мишина, Бушуева, Чертока, Трегуба, Шабарова, Феоктистова и по просьбе министра обороны — Карася.
— Мы обязаны представить доклад в ЦК КПСС и Совет Министров в двухнедельный срок, — сказал Келдыш.
Далее он сообщил, что утром был приглашен на Политбюро вместе со Смирновым, министрами Афанасьевым и Дементьевым.
— Выразив сожаление о случившемся, — продолжал Келдыш, — Леонид Ильич просил передать, чтобы ни в коем случае не было никаких настроений прекратить работы. Надо по возможности быстро разобраться в причинах происшедшего и продолжить программу полетов с использованием долговременных космических станций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
После выключения двигателя космический корабль ушел из зоны связи с кораблями, находящимися в Атлантике. Над Африкой проходило разделение — бытовой и приборно-агрегатный отсек отстреливались от спускаемого аппарата. СА не имел радиотелеметрической системы. О происходящем после разделения мы надеялись услышать в устном докладе космонавтов до входа в атмосферу, пока горячая плазма не перекроет щелевую антенну системы «Заря». Для регистрации процессов в спускаемом аппарате был установлен многоканальный самописец «Мир». После гибели Комарова два Олега: Сулимов и Комиссаров — и их товарищи по институту измерений усовершенствовали этот автономный регистратор, усилив его теплозащиту и механическую прочность.
— Мы просили Добровольского все время вести репортаж, как только СА войдет в нашу зону связи, а он молчит, — пожаловался Елисеев. — Странно, что молчит Волков. В последних сеансах он был очень многословным.
— Когда вы спускались с Шаталовым, — подтвердил я, — мы убедились в эффективности щелевой антенны. Репортаж Шаталова заменял нам телеметрию.
— Перед расстыковкой у них не загорался транспорант о закрытии люка между спускаемым аппаратом и бытовым отсеком. Волков явно нервничал, но быстро сообразил и наклеил лейкопластырь под концевой выключатель, фиксирующий прижатие люка. Тогда они не пожалели слов на репортаж, — сказал Трегуб.
— Они все же молодцы, — заступился я. — Первый экипаж долговременной орбитальной станции. Выдержали внеплановый полет и для начала, прямо скажем, очень насыщенную программу выполнили.
По громкой связи прошел доклад:
— Служба контроля космического пространства ведет спускаемый аппарат по прогнозу.
Наконец пришло долгожданное сообщение:
— Служба генерала Кутасина докладывает: самолеты засекли спускаемый аппарат. Идет спуск на парашюте. По прогнозу перелет километров десять, не более, относительно расчетной точки. К месту посадки вылетают вертолеты.
Минут через двацать мы стали нервничать. Никаких докладов из района посадки больше не поступало.
Офицер, находившийся на связи с поисково-спасательной службой, чувствовал себя виноватым. На него обрушился шквал упреков, но он ничего не мог ответить.
Председатель Госкомиссии Керимов обязан был первым доложить в Москву — Смирнову и Устинову о благополучном окончании экспедиции. Но он оказался отрезанным от связи с районом посадки.
— Генерал Кутасин не виноват! Вероятно, Главком ВВС маршал авиации Кутахов всю связь взял на себя, а Кутасину запретил что-либо докладывать помимо него, — такое объяснение дал кто-то из бывалых связистов.
Минут через тридцать после расчетного времени посадки Керимов решил пожаловаться на поведение Главкома ВВС Кутахова Устинову. Еще минут десять ушло на соединение с Устиновым. В зале все притихли.
Наконец Керимов подал знак: «Тихо!» Но жалобы на Кутахова мы не услышали. Керимов молчал. Положив трубку, изменившийся в лице Керимов начал пересказывать услышанное от Устинова.
— Через две минуты после посадки к спускаемому аппарату подбежали спасатели из вертолета. СА лежал на боку. Внешне не было никаких повреждений. Постучали по стенке — никто не откликнулся. Быстро открыли люк. Все трое сидят в креслах в спокойных позах. На лицах синие пятна. Потеки крови из носа и ушей. Вытащили их из СА. Добровольский был еще теплым. Врачи продолжают искусственное дыхание. По их докладам с места посадки, смерть наступила от удушья. В СА никаких посторонних запахов не обнаружено. Приняты меры по эвакуации тел в Москву для исследования. К месту посадки вылетают для обследования СА специалисты из Подлипок и ЦПК.
В полной тишине кто-то сказал:
— Это разгерметизация.
Страшное известие всех потрясло. Никто не радовался ни чистому небу, ни дали зеркально-гладкого моря, с которого в распахнутые окна втекала утренняя свежесть.
В 11 часов 30 минут Госкомиссия и все, кто мог уместиться в самолете, вылетели с аэродрома Саки в Москву. В Евпатории осталась небольшая группа для контроля за полетом ДОСа № 1, вошедшего в историю космонавтики как «Салют» № 1. По прогнозу баллистиков, если не поднимать его орбиту, он способен продержаться в космосе до октября. Но теперь это уже не имело значения. По результатам расследования катастрофы будет предпринято столько мероприятий, что следующий пилотируемый «Союз» способен полететь в лучшем случае в начале 1972 года. По Н1 перерыв в летно-конструкторских испытаниях, что бы ни обнаружила другая комиссия, тоже затянется не менее чем на полгода. Так мы прикидывали в самолете. (На самом деле времени для всех доработок потребуется гораздо больше. Испытательные полеты беспилотных «Союзов» возобновятся только в июне 1972 года.)
Прилетевшая на место приземления спускаемого аппарата группа специалистов, во главе которой были космонавт Алексей Леонов, разработчики спускаемого аппарата Андрей Решетин и Владимир Тимченко, осмотрела и проверила на герметичность СА. Никакой нештатной негерметичности обнаружить не удалось.
Из СА извлекли и срочно доставили магнитную пленку записи автономного регистратора «Мир». Все были уверены, что после ее обработки причины гибели космонавтов сразу станут поняты.
Москва встретила нас такой жарой, что Крым вспоминался прохладным.
Всего неделю назад стоял я в почетном карауле у гроба Исаева в Калининграде. Теперь Краснознаменный зал Центрального Дома Советской Армии готовили к прощальному ритуалу сразу с тремя космонавтами. Всем троим посмертно было присвоено звание Героев Советского Союза. Волкову — вторично.
Из Центрального Дома Советской Армии при огромном стечении народа похоронная процессия направится на Красную площадь. Урны с прахом будут замурованы в Кремлевскую стену.
За пять дней с 25 по 30 июня 1971 года судьба нанесла нам три удара: 25-го — смерть Исаева, 27-го — гибель Н1 №6Л, 30-го — гибель экипажа «Союза-11».
Не трудно было предвидеть, что весь июль и август наш коллектив будут трясти как минимум две независимые комиссии: одна — по Н1 и другая — по «Союзу».
После недолгих колебаний Политбюро добавило забот Келдышу. Его назначили председателем правительственной комиссии по расследованию причин гибели экипажа «Союза-11». Заместителем председателя был назначен Георгий Бабакин. В состав комиссии вошли Афанасьев, Глушко, Казаков, Мишук, Грушин, Щеулов, Фролов, Бурназян, Шаталов, Царев (секретарь комиссии).
Келдыш собрал первое заседание комиссии 7 июля. Открывая заседание, Келдыш объявил, что кроме членов космиссии, назначенных правительством, он пригласил от ЦКБЭМ Мишина, Бушуева, Чертока, Трегуба, Шабарова, Феоктистова и по просьбе министра обороны — Карася.
— Мы обязаны представить доклад в ЦК КПСС и Совет Министров в двухнедельный срок, — сказал Келдыш.
Далее он сообщил, что утром был приглашен на Политбюро вместе со Смирновым, министрами Афанасьевым и Дементьевым.
— Выразив сожаление о случившемся, — продолжал Келдыш, — Леонид Ильич просил передать, чтобы ни в коем случае не было никаких настроений прекратить работы. Надо по возможности быстро разобраться в причинах происшедшего и продолжить программу полетов с использованием долговременных космических станций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173