https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-poddony/glubokie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— Видите, сколько работы вы нам подбросили. Не думайте, что только вы там в Евпатории самые умные. Мы тоже ищем и, может быть, скоро придумаем, как вообще обходиться без него, — передал Легостаев.
Увы! БВ ДПО удалось существенно упростить только с появлением на борту вычислительной машины. Но для этого потребовалось еще пять лет!
Всего 3 часа 50 минут корабли летали в жестко состыкованном состоянии. Это были для всех праздничные витки. Своего рода «круги почета», которые совершают на стадионах победившие в скоростном беге конькобежцы. Начинались трудные предпосадочные будни. Они прерывались своими локальными ЧП. И снова отличилась зворыкинская бригада.
На 51-м витке корабля № 8 мы должны были провести тестовую коррекцию орбиты в режиме ориентации с помощью ИКВ и ионной системы, с последующей закруткой на Солнце. Все уставки и команды для этого режима на борт прошли нормально, но корректирующая двигательная установка (КДУ) не запустилась.
Через десять минут после этого первого настоящего ЧП за 50 благополучных витков возник Зворыкин в сопровождении своих советников.
— Все ясно, — докладывали они. — В приборе, усилителе ионной системы ориентации, у нас есть устройство типа теста схемы для проверки исправности всего тракта. Это устройство опрашивает основной тракт и, если определяет его неисправность, переключает контур управления на второй резервный тракт. Так мы задублировали для надежности ионную систему. Получив запрос системы об исправности первого тракта ионной ориентации, эта схема диагностики отказала. Она сама по себе недублированна и ненадежна.
— Нарушено основное правило при разработке таких приборов, — так начал я оправдываться перед Мишиным, — прохлопали, что схема, которой поручено определять надежность других схем, сама ненадежна! Это уже идеологическая ошибка.
Когда мы со Зворыкиным после Мишина докладывали Керимову, он не упустил случая нас слегка уязвить:
— А вот мне передали, будто бы японские газеты пишут, что вторая автоматическая стыковка свидетельствует о превосходстве советской электронно-вычислительной техники».
Было очень досадно. Чисто испытательная схема не дает возможности работать исправной основной! Последовал традиционный вопрос: «Что будем делать?»
Я предложил идею ручного управления. Командами с Земли мы заменим будущего космонавта. Будем устраивать «цирк с акробатикой», пользуясь телевизионными услугами Брацлавца — Кричевского. Одна из телевизионных камер установлена таким образом, что в режиме ориентации может смотреть на Землю так, как это должен был бы делать космонавт на корабле. По положению горизонта в поле зрения телекамеры и по бегу Земли будем контролировать положение корабля, исключив из контура готовностей отказавший прибор ионной системы. После ориентации с помощью ИКВ плюс телевидение перейдем на гироскопическую стабилизацию. Перед спуском воспользуемся другой ионной системой — на разгон. Она пока была в порядке. Как это уже делалось, один раз перевернемся на 180 градусов и полетим «на гироскопах» под контролем с Земли с помощью телекамеры, предварительно заложив уставки на расчетное время включения корректирующей тормозной двигательной установки (КТДУ).
Во время посадочных витков зал управления наполнился болельщиками до отказа. Никого не просили «очистить территорию». Мы понимали, как близки каждому успехи и неудачи в любом месте в любой системе нового поколения космических кораблей.
19 апреля прошла посадка «активного» корабля в режиме управляемого спуска. «Акробатика» ионной системой на разгон, ориентация с помощью ИКВ по тангажу и крену, потом разворот по заложенным заранее уставкам на 180 градусов и стабилизированный часовой полет на гироскопах проходили нормально. Горячие споры, страсти и переживания разгорались при разработке этой программы в связи с опасностью выйти за пределы «коридора» аварийного подрыва объекта.
При таком методе ориентации ошибки в определении момента выдачи команд на начало цикла спуска или тормозного импульса могли привести к значительным отклонениям от расчетного времени. В этом случае сработает АПО. Если подорвем такой хороший корабль, ошибившись в десятках уставок, — не будет нам прощения. Вместе с Феоктистовым в 5 часов утра мы по ВЧ — связи разыскали в баллистическом центре НИИ-4 Эльясберга и попросили его провести еще раз контрольный расчет всех параметров спуска. В НИИ-4 уже находился наш ответственный баллистик Зоя Дегтяренко. Она вытащила еще кого-то из «спусковиков» ЦНИИМаша.
К 9 часам утра Эльясберг нас успокоил, что «все будет в порядке».
Страсти улеглись, но напряжение не спадало.
Посадка прошла точно по расписанию, однако сильный ветер в районе приземления не позволил парашютам сложиться, и они протащили спускаемый аппарат (СА) по степи около пяти километров. На следующий день более благополучно приземлился «пассивный» корабль.
Поисковые группы подтвердили, что в обоих случаях система мягкой посадки сработала по команде гамма-лучевого высотомера. Гамма-лучевой высотомер был первой серьезной работой молодого ОКБ, организованного профессором Евгением Юревичем в Ленинградском политехническом институте. Ох, сколько еще хлопот было с этим высотомером! Чтобы при сильном ветре парашюты не таскали по степи спускаемый аппарат, мы предусмотрели команду на их отстрел. Для № 7 и № 8 эта команда была исключена. Тем не менее через некоторое время после вынужденной «прогулки» по степи парашют корабля № 7 отстрелился. Оказалось, что при трении о грунт произошло накопление статического электричества в материале парашюта. Статическое электричество подорвало пиропатроны.
21 апреля ТАСС сообщил о том, что все системы функционировали нормально и показали высокую надежность. Главным в сообщении ТАСС был оправдавшийся в скором времени прогноз: «Весь комплекс работ… является новым крупным шагом в создании орбитальных станций и межпланетных кораблей».
В Евпатории кроме старых знакомых космонавтов появились кандидаты нового набора. Мишин, выбрав сравнительно спокойный час, организовал неофициальную встречу «для выяснения отношений».
— Мы все время общаемся с будущими космонавтами через Каманина или на официальных совещаниях. Пусть они сами с нами поговорят, — так он мотивировал цель встречи.
Мы договорились, что с нашей стороны будем вчетвером: Мишин, Феоктистов, Черток и Керимов. На этой встрече высказались Герой Советского Союза полковник Георгий Береговой и подполковник Владимир Шаталов.
Это были уже совсем не те молодые лейтенанты, которыми комплектовали первый отряд космонавтов. Береговой воевал с 1942 года летчиком на знаменитых штурмовиках Ил-2. Он решил полететь в космос, имея большой опыт летчика-испытателя ГКНИИ ВВС. Ему было уже 47 лет, и стремился он в космос не ради славы. Шаталову был сорок один год. Он уже пять лет в отряде космонавтов ждал очереди. Окончив еще в 1956 году Военно-воздушную академию, он много летал на различных самолетах. Со времен Королева мы привыкли к тому, что космонавты к техническому руководству внешне относились с подчеркнутым почтением. Шаталов, высказывавшийся первым, такого почтения не проявил. Он говорил, что им, будущим космонавтам, совершенно неясны планы не только далекого, но и ближайшего будущего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
 https://sdvk.ru/Firmi/Keuco/ 

 плитка отечественного производства