Несмотря на внутренние несогласия среди сионистов, произошёл общий сдвиг сионизма в России к социализму – и он не остался не замечен российским правительством. До сих пор оно никак не мешало сионистской пропаганде, но в июне 1903 министр внутренних дел Плеве издал циркуляр губернаторам и градоначальникам о том, что сионисты отодвинули эмиграцию в Палестину на второй план, а сконцентрировались на организации еврейства в местах, где живут ныне; такое направление не может быть терпимо; и поэтому запрещается публичная пропаганда сионизма, их собрания, лекции, и т п.
Узнав об этом, Герцль – несмотря на кишинёвский погром той весны, всеми громкими обвинениями легший именно на Плеве, презрев осуждения и проклятия многих российских сионистов, – тотчас отправился в Петербург и добился приёма у Плеве. (Он ещё в 1899 добивался аудиенции у Николая II, но тщетно.)
Плеве объяснил Герцлю так (по запискам Герцля). Еврейский вопрос для России – не жизненный, но важный, и «мы стараемся разрешить его правильным путём… Русское государство должно желать, чтобы его население было однородным», и ото всех требует патриотического отношения. «Мы желаем[евреев] ассимилировать, но ассимиляция… идёт очень медленно… Я не враг евреев. Я их знаю очень хорошо, я провёл среди них мои юношеские годы в Варшаве, я в детстве постоянно играл с еврейскими детьми… Я хотел бы поэтому с большой охотой сделать что-нибудь для евреев. Я не хочу отрицать… что положение русских евреев не является счастливым. Если б я был евреем, я, вероятно, был бы также врагом правительства». «Образование еврейского государства, [вмещающего] несколько миллионов евреев, было бы для нас чрезвычайно желательным. Это, однако, не означает, что мы хотим потерять всех наших евреев. Интеллигентные и состоятельные элементы, могущие ассимилироваться, мы охотно оставили бы у себя, от бедных же и мало культурных мы бы охотно избавились». Мы сочувствовали сионизму как переселению, но теперь в его целях «мы замечаем большие изменения». Российское правительство благожелательно относится к эмиграции сионистов в Палестину и, если сионизм вернётся к своей прежней программе, готово поддерживать её перед Оттоманской Империей, но не может потерпеть – как сионизм теперь склонился – пропаганды еврейского национального отчуждения внутри России; это привело бы к созданию группы граждан, чуждых патриотизму, на котором государство основано. (Если верить Н. Д. Любимову, тогдашнему директору канцелярии при Плеве, Плеве сказал ему, что Герцль в разговоре признал, что западные еврейские банкиры помогают революционным партиям в России. Слиозберг считает это невероятным.)
Плеве доложил Государю, получил одобрение изложенного – и передал Герцлю подтверждающее письмо в этом смысле.
Герцль считал, что визит его к Плеве удался.
Оба они не знали, что осталось им жить всего по 11 месяцев…
Турция не проявляла признаков уступчивости к сионистам, а английское правительство в том же 1903 предложило им для колонизации вместо Палестины – Уганду.
В августе 1903 на 6-м конгрессе сионистов в Базеле Герцль представил эту перспективу, «которая, конечно, не Сион», но может быть принята как промежуточная, чтобы ускорить создание еврейского государства.
Этот проект вызвал бурную дискуссию. Есть сведения, что даже в палестинском ишуве нашлась поддержка угандийскому проекту – от тех новых поселенцев, кто был удручён природными тяготами в Палестине. Но российские сионисты, – кажется, изо всех евреев мира наиболее нуждавшиеся в срочном убежище, – резче всех восстали против Уганды. Они, во главе с М. М. Усышкиным (создателем группы «билуйцев», потом правой рукой Ахад-Гаама в лиге «Бней Моше»), выступили с непримиримой оппозицией: сионизм связан именно с Сионом, и ничто не может для евреев его заменить!
Конгресс, правда, сформировал комиссию: послать в Уганду, для изучения её. – 7-й конгресс в 1905 выслушал доклад – и отказался от Уганды. – Угнетённый всеми препятствиями, Герцль не дожил до этого решения: в 1904 умер от разрыва сердца.
Но вспыхнувшая эта проблема вызвала ещё новый раскол сионизма: отныне от него откололись территориалисты, во главе с Израилем Зангвилем; к ним присоединились делегаты из Англии. Они создали и собирали свой Интернациональный совет; получали субсидии от Якова Шиффа и от парижского Ротшильда. Они порвали с непременностью Палестины: да, осуществить концентрированную еврейскую колонизацию на определённой территории, но – где угодно, в любом месте. Год за годом в поисках они перебрали дюжину стран, обсуждали Анголу, но «Португалия слишком слабая страна и не сможет защищать евреев», там «евреи легко могут стать жертвой соседних племён».
Да они соглашались и на территорию даже внутри России, если бы создать автономную самоуправляющуюся единицу.
Этот аргумент – что нужна сильная страна для защиты евреев на новом месте, особенно прилегал сторонникам краткосрочного создания отдельного государства с массовым переселением, что предлагал и тогда и позже Макс Нордау, то есть «невзирая на экономическую неподготовленность страны[Палестины] к их приёму». Но ведь для того предстояло преодолеть Турцию и как-то же решить арабскую проблему. Сторонники этой программы понимали, что следуя ей – сионистское движение не может самозащищаться без помощи сильных союзников. А такую военную помощь никакая страна тогда ещё не предлагала.
И до создания израильского государства пришлось ещё пройти через две мировые войны.
Глава 8 – НА РУБЕЖЕ XIX-XX ВЕКОВ
Видимо, после 6-летних раздумий или нерешимости, с 1887 года Александр III уже определённо повернул к тому, чтобы сдерживать российское еврейство стеснениями гражданскими и политическими, и проводил эту политику до своей смерти.
Вероятно, резонами были заметное участие евреев в революционном движении и не менее заметное уклонение от воинской службы: «служило только три четверти того количества евреев, какое полагалось». Отмечено было «постепенно возрастающе[е] числ[о] не явившихся к призыву евреев», да и накопление штрафов за неявку к призыву: из 30 млн. руб. было взыскано только 3 миллиона. (А у правительства по-прежнему не было точных чисел ни общего еврейского населения, ни рождаемости, ни смертей до 21 года. Вспомним, из главы 4, что по поводу скрывательства была в 1876 сокращена «льгот[а] 1-го разряда по семейному положению» – то есть стали включать единственных сыновей из еврейских семей в общий призывной жребий, и в результате от евреев требовалось непропорциональное количество призывников. Это было исправлено в начале 900-х, уже при Николае II.)
Что же касается министерства народного просвещения, то мнение Александра III, выраженное уже в 1885, было: чтобы число евреев в школах в местностях вне черты оседлости определялось сообразно численному отношению евреев к общей массе населения. Но власти задумывали не только противодействие еврейскому преумноженному потоку в образование, для них то была – борьба с революцией. Как тогда выражались: превратить школу «из рассадника социализма в рассадник науки». В недрах министерства разрабатывалась и более широкая мера, как не допускать к просвещению элементы, могущие послужить революции, мера антиломоносовская, глубоко порочная для государственного смысла:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131