– Шире того он «обвинял Общество для распространения просвещения между евреями России и Всемирный Еврейский Союз („Альянс израэлит“) в том, что они являются частью „всемирного еврейского заговора“. По оценке Гессена, «Книга кагала»… требовала только того, чтобы в корне было уничтожено общественное самоуправление евреев», невзирая на «гражданское бесправие».
Государственный Совет, «смягчив решительную фразеологию «Книги кагала», заявил, что если административными мерами и удастся добиться, что исчезнет внешнее отличие евреев от остального населения, то «этим нисколько ещё не будет обеспечено уничтожение замкнутого и даже почти враждебного к христианам настроения еврейских обществ», а «уничтожить вредную для государства обособленность евреев» могут, «с одной стороны, ослабление по возможности общественной между собою связи евреев и злоупотребительной власти еврейских старшин, а с другой, – и это ещё важнее, – распространение между евреями просвещения».
А этот-то процесс – просветительства – уже начался и в самом еврейском обществе. Прежнее движение Гаскалы 40-х годов было воспитано больше на немецкой культуре, а русский язык оставался им чужд (знали Гёте и Шиллера, но не знали Пушкина и Лермонтова). «До половины 19 в. даже образованные евреи, за редкими исключениями, не знали русского языка и литературы, прекрасно владея в то же время немецким языком». Но движение тех «маскилим», более озабоченных собственным просвещением, а не толщи еврейского народа, – к 60-м годам увяло. «Русские веянья ворвались в еврейскую среду в 60-х годах XIX века. До этого евреи не жили, а проживали в России» – видя свои проблемы совсем отдельно от русской действительности. До Крымской войны еврейская интеллигенция в России признавала только немецкую культуру; но от Реформ – потяготела к русской, владеть русским языком – «подымает… чувство самоуважения». – Теперь развивалось еврейское просветительство под сильным влиянием уже русской культуры. «Лучшие… русско-еврейские интеллигенты не забывали про свой народ», не уходили только «в область личных интересов», но заботились «об облегчении его доли», – да ведь и русская литература учила служить меньшей братии.
Однако для нового просветительства это обращение к своей народной массе сильно затруднялось тем, что та была прочно связана религией, то есть, для прогрессистов, «фактором безусловно регрессивным». А возникшее движение еврейского просветительства было, разумеется, в духе времени – вполне секулярным. Процесс секуляризации общественного сознания в еврейской среде «протекал особенно трудно ввиду исключительной роли, которую религия в течение многих столетий играла в диаспоре в качестве основы еврейского национального сознания», так что «формирование еврейского светского национального сознания» началось широко – по сути лишь в конце века. – «И это не вследствие косности, а совершенно сознательно: еврей не хотел подвергнуть себя риску быть оторванным от Бога».
Но вот еврейско-русская интеллигенция в самом своём нарождении встретилась с русской культурой, да ещё в бурный период развития и самой русской интеллигенции, да ещё в затопе от потока и западной культуры в Россию в те годы (Бокль, Гегель, Гейне, Гюго – и уже до Конта и Спенсера). Указывают, что деятели первого поколения еврейско-русской интеллигенции, оказавшего потом немалое влияние и на еврейство мировое, родились почти в соседние годы, 1860–1866: С. Дубнов, М. Кроль, Г. Слиозберг, О. Грузенберг, Саул Гинзбург. (Впрочем, в эти же годы – рождались и ровесники их, видные еврейские революционеры: М. Гоц, Г. Гершуни, Ф. Дан, Азеф, Л. Аксельрод-«Ортодокс», а главный П. Аксельрод, Л. Дейч и многие другие еврейские революционеры – ещё и в 50-х годах.)
В 1863 в Петербурге, при поддержке богачей Евзеля Гинцбурга и А. М. Бродского, было разрешено основать «Общество для распространения просвещения между евреями в России» (ОПЕ), – сперва в узком составе, и первое десятилетие оно занималось не школьной, а только издательской деятельностью – но и этим вызвало «резкое противодействие» еврейских ортодоксов (протестовали и против русского издания Пятикнижия как кощунственного посягательства на святость Торы). С 70-х годов ОПЕ оказывало денежную поддержку еврейским школам. Культурная работа его была русифицирована, делались уступки только ивриту, но не «жаргону», как тогда все согласно называли идиш; по мнению беллетриста Осипа Рабиновича, «испорченный жаргон», которым говорят евреи в России, не может «споспешествовать просвещению, потому что на нём не только что невозможно выразить отвлечённые понятия, но даже нельзя высказать ни одной порядочной мысли». «Мы, евреи в России, вместо усвоения себе прекрасного русского языка, остаёмся при нашем испорченном жаргоне, неблагозвучном, неправильном и бедном». (Германские «маскилим» в своё время высмеивали жаргон ещё и резче.)
И вот в российском еврействе «возникла новая общественная сила, которая не замедлила вступить в борьбу[с] союз[ом]… капитала и синагоги», как выражается либеральный Ю. И. Гессен. И этой силой оказалась, пусть пока только в робком рождении, – еврейская периодическая печать на русском языке.
Её первенцем был одесский журнал «Рассвет», выходивший, правда, всего лишь два года (1859–1861), выпускал его тот же О. Рабинович. Журнал должен был служить «средством распространения «полезных знаний, истинной религиозности и законов общежития и нравственности», приохотил бы евреев изучать русский язык, «сродниться с отечественной образованностью». «Рассвет» уделял внимание и политике, причём он изъявлял «любовь к отечеству» и намерение «споспешествовать видам правительства». «Жить общей жизнью со всеми народами, участвуя в их образовании и их успехах, и в то же время хранить, развивать и совершенствовать своё особое, национальное достояние». Один из ведущих сотрудников «Рассвета» публицист Л. Леванда определял цель журнала как двоякую: «действовать оборонительно и наступательно, – оборонительно против нападок извне, когда дело идёт о защите наших человеческих прав и конфессиональных (религиозных) интересов, а наступательно против нашего внутреннего врага: мракобесия, рутины, общественных неурядиц, наших племенных пороков, слабостей».
Это последнее направление, «раскрывать больные места внутренней еврейской жизни», вызывало в еврейских кругах опасение, что оно «приведёт к новым законодательным репрессиям». И возникшие к тому времени еврейские газеты (на идише) «признавали направление «Рассвета» чрезмерно радикальным». – Но и сами те умеренные газеты уже одним своим появлением колебали «патриархальный строй» общинной жизни, который поддерживался безгласностью народа». Само собой, не утихла в еврейском обществе борьба между раввинатом и хасидами, а с 60-х годов на неё наложилась и борьба передовых публицистов против косных устоев быта. И, как замечает Гессен, «в 60-х годах система репрессивных мер против идейных противников не оскорбляла совести даже вполне интеллигентных людей», и, например, публицист А. Ковнер, «еврейский Писарев», не воздержался сделать донос на одну из еврейских газет – новороссийскому генерал-губернатору. (Сам Писарев в 70-е годы «пользовался среди еврейских интеллигентов… огромной популярностью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Государственный Совет, «смягчив решительную фразеологию «Книги кагала», заявил, что если административными мерами и удастся добиться, что исчезнет внешнее отличие евреев от остального населения, то «этим нисколько ещё не будет обеспечено уничтожение замкнутого и даже почти враждебного к христианам настроения еврейских обществ», а «уничтожить вредную для государства обособленность евреев» могут, «с одной стороны, ослабление по возможности общественной между собою связи евреев и злоупотребительной власти еврейских старшин, а с другой, – и это ещё важнее, – распространение между евреями просвещения».
А этот-то процесс – просветительства – уже начался и в самом еврейском обществе. Прежнее движение Гаскалы 40-х годов было воспитано больше на немецкой культуре, а русский язык оставался им чужд (знали Гёте и Шиллера, но не знали Пушкина и Лермонтова). «До половины 19 в. даже образованные евреи, за редкими исключениями, не знали русского языка и литературы, прекрасно владея в то же время немецким языком». Но движение тех «маскилим», более озабоченных собственным просвещением, а не толщи еврейского народа, – к 60-м годам увяло. «Русские веянья ворвались в еврейскую среду в 60-х годах XIX века. До этого евреи не жили, а проживали в России» – видя свои проблемы совсем отдельно от русской действительности. До Крымской войны еврейская интеллигенция в России признавала только немецкую культуру; но от Реформ – потяготела к русской, владеть русским языком – «подымает… чувство самоуважения». – Теперь развивалось еврейское просветительство под сильным влиянием уже русской культуры. «Лучшие… русско-еврейские интеллигенты не забывали про свой народ», не уходили только «в область личных интересов», но заботились «об облегчении его доли», – да ведь и русская литература учила служить меньшей братии.
Однако для нового просветительства это обращение к своей народной массе сильно затруднялось тем, что та была прочно связана религией, то есть, для прогрессистов, «фактором безусловно регрессивным». А возникшее движение еврейского просветительства было, разумеется, в духе времени – вполне секулярным. Процесс секуляризации общественного сознания в еврейской среде «протекал особенно трудно ввиду исключительной роли, которую религия в течение многих столетий играла в диаспоре в качестве основы еврейского национального сознания», так что «формирование еврейского светского национального сознания» началось широко – по сути лишь в конце века. – «И это не вследствие косности, а совершенно сознательно: еврей не хотел подвергнуть себя риску быть оторванным от Бога».
Но вот еврейско-русская интеллигенция в самом своём нарождении встретилась с русской культурой, да ещё в бурный период развития и самой русской интеллигенции, да ещё в затопе от потока и западной культуры в Россию в те годы (Бокль, Гегель, Гейне, Гюго – и уже до Конта и Спенсера). Указывают, что деятели первого поколения еврейско-русской интеллигенции, оказавшего потом немалое влияние и на еврейство мировое, родились почти в соседние годы, 1860–1866: С. Дубнов, М. Кроль, Г. Слиозберг, О. Грузенберг, Саул Гинзбург. (Впрочем, в эти же годы – рождались и ровесники их, видные еврейские революционеры: М. Гоц, Г. Гершуни, Ф. Дан, Азеф, Л. Аксельрод-«Ортодокс», а главный П. Аксельрод, Л. Дейч и многие другие еврейские революционеры – ещё и в 50-х годах.)
В 1863 в Петербурге, при поддержке богачей Евзеля Гинцбурга и А. М. Бродского, было разрешено основать «Общество для распространения просвещения между евреями в России» (ОПЕ), – сперва в узком составе, и первое десятилетие оно занималось не школьной, а только издательской деятельностью – но и этим вызвало «резкое противодействие» еврейских ортодоксов (протестовали и против русского издания Пятикнижия как кощунственного посягательства на святость Торы). С 70-х годов ОПЕ оказывало денежную поддержку еврейским школам. Культурная работа его была русифицирована, делались уступки только ивриту, но не «жаргону», как тогда все согласно называли идиш; по мнению беллетриста Осипа Рабиновича, «испорченный жаргон», которым говорят евреи в России, не может «споспешествовать просвещению, потому что на нём не только что невозможно выразить отвлечённые понятия, но даже нельзя высказать ни одной порядочной мысли». «Мы, евреи в России, вместо усвоения себе прекрасного русского языка, остаёмся при нашем испорченном жаргоне, неблагозвучном, неправильном и бедном». (Германские «маскилим» в своё время высмеивали жаргон ещё и резче.)
И вот в российском еврействе «возникла новая общественная сила, которая не замедлила вступить в борьбу[с] союз[ом]… капитала и синагоги», как выражается либеральный Ю. И. Гессен. И этой силой оказалась, пусть пока только в робком рождении, – еврейская периодическая печать на русском языке.
Её первенцем был одесский журнал «Рассвет», выходивший, правда, всего лишь два года (1859–1861), выпускал его тот же О. Рабинович. Журнал должен был служить «средством распространения «полезных знаний, истинной религиозности и законов общежития и нравственности», приохотил бы евреев изучать русский язык, «сродниться с отечественной образованностью». «Рассвет» уделял внимание и политике, причём он изъявлял «любовь к отечеству» и намерение «споспешествовать видам правительства». «Жить общей жизнью со всеми народами, участвуя в их образовании и их успехах, и в то же время хранить, развивать и совершенствовать своё особое, национальное достояние». Один из ведущих сотрудников «Рассвета» публицист Л. Леванда определял цель журнала как двоякую: «действовать оборонительно и наступательно, – оборонительно против нападок извне, когда дело идёт о защите наших человеческих прав и конфессиональных (религиозных) интересов, а наступательно против нашего внутреннего врага: мракобесия, рутины, общественных неурядиц, наших племенных пороков, слабостей».
Это последнее направление, «раскрывать больные места внутренней еврейской жизни», вызывало в еврейских кругах опасение, что оно «приведёт к новым законодательным репрессиям». И возникшие к тому времени еврейские газеты (на идише) «признавали направление «Рассвета» чрезмерно радикальным». – Но и сами те умеренные газеты уже одним своим появлением колебали «патриархальный строй» общинной жизни, который поддерживался безгласностью народа». Само собой, не утихла в еврейском обществе борьба между раввинатом и хасидами, а с 60-х годов на неё наложилась и борьба передовых публицистов против косных устоев быта. И, как замечает Гессен, «в 60-х годах система репрессивных мер против идейных противников не оскорбляла совести даже вполне интеллигентных людей», и, например, публицист А. Ковнер, «еврейский Писарев», не воздержался сделать донос на одну из еврейских газет – новороссийскому генерал-губернатору. (Сам Писарев в 70-е годы «пользовался среди еврейских интеллигентов… огромной популярностью».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131