- начальник штаба фронта В. Е. Климовских; - начальник связи фронта А. Т. Григорьев; - начальник артиллерии фронта Н. А. Клич; - командующий 4-й армией Западного фронта А. А. Коробков; - заместитель командующего ВВС фронта Таюрский.
Командующий ВВС Западного фронта, Герой Советского Союза, ветеран боев в Испании генерал-майор И. И. Копец застрелился сам в первый день войны, 22 июня 1941 г.
Внимательный читатель, наверняка, уже заметил отсутствие в этом скорбном списке расстрелянных генералов одной фамилии.
А ведь это действительно очень странно. И по воинскому званию (генерал-лейтенант) и по занимаемой должности (зам. командующего фронтом) И. В. Болдин стоял выше всех репрессированных, за исключением самого Павлова, конечно. И если все командование фронта было повинно в "преступном бездействии и развале управления войсками", то как же смог остаться безнаказанным руководитель главной ударной группировки Западного фронта?
Оправдаться неопытностью Болдин никак не мог. В его послужном списке было уже два "освободительных похода" - в Польшу (сентябрь 1939 г.) и в Бессарабию (июнь 1940 г.) Во время вторжения в Польшу в сентябре 1939 г. комкор Болдин командовал конно-механизированной группой Белорусского фронта, которая вела наступление по линии Слоним-Волковыск и после ожесточенного боя 20-21 сентября штурмом взяла г. Гродно. Так что для Болдина начало войны складывалось как в песне: "По дорогам знакомым за любимым наркомом мы коней боевых поведем..." Скорее всего, разгадка счастливой судьбы Болдина очень проста. Своевременно вызвать его на расстрел чекисты просто не смогли: с конца июня по начало августа он находился в окружении и был для них недоступен. Ну а в августе 41 г., после разгрома большей части кадровой армии, после пленения десятков генералов (всего за шесть месяцев 41 г. в немецком плену оказалось 63 генерала), Сталин стал более сдержан в расстрелах оставшихся в строю командиров. Более того, после выхода из окружения Болдин был отмечен добрым словом в приказе Верховного, повышен в звании и назначен командующим 50-й армией (вскоре разгромленной под Брянском).
Тяжелейший психологический стресс не прошел бесследно. Главный мотив мемуаров Болдина - тупой и бездушный солдафон Павлов все испортил: "...Отойдя от аппарата, я подумал: как далек Павлов от действительности! У нас было мало сил, чтобы контратаковать противника... Но что делать? Приказ есть приказ! .
Много лет спустя, уже после войны, мне стало известно, что Павлов давал моей несуществующей (по чьей вине "несуществующей"?) ударной группе одно боевое распоряжение за другим.
Зачем понадобилось Павлову издавать эти распоряжения? Кому он направлял их? (Похоже, Болдин так и не понял, что задача, которую он с позором провалил, была поставлена именно перед ним.) Возможно, они служили только для того, чтобы создавать перед Москвой видимость, будто на Западном фронте предпринимаются какие-то меры для противодействия наступающему врагу..." Но и это еще "цветочки". В очень серьезном документе, в докладной записке, поданной в ходе реабилитации Павлова и его "подельников" в июле 1957 года, Болдин (к тому времени уже генерал-полковник) написал дословно следующее: "...Павлов виноват в том, что просил Сталина о назначении на должность командующего войсками округа, зная о том, что с начала войны он будет командующим войсками фронта. Павлов, имея слабую оперативную подготовку, не мог быть командующим войсками фронта... Начальник штаба фронта Климовских виноват в том, что попал под влияние Павлова и превратился в порученца Павлова..." [81, с. 194].
О том, кто же обладал "неслабой оперативной подготовкой", Болдин скромно промолчал.
Многое становится понятней, если вспомнить о том, что до назначения на должность заместителя командующего Западным особым военным округом Болдин был командующим войсками Одесского военного округа. Согласитесь, быть первым руководителем в Одессе и стать замом в Минске - это две большие разницы...
Тем не менее, за отсутствием лучшего, обратимся к мемуарам Болдина. Чем (кроме изначальной "невыполнимости" поставленной перед ним задачи) объясняет он разгром вверенных ему войск?
Болдин - незаурядный мемуарист. У него прекрасная, цепкая память, сохраняющая даже самые малозначимые подробности. Вот, описывая свой первый день на войне, он вспоминает и удушливую жару, и то, что вода во фляжке была теплой и не освежала пересохшее горло. Самым подробным образом, на десятках страниц, описывает Болдин историю своих блужданий по лесам в окружении.
А вот о главном - о подготовке, проведении и результатах контрудара говорится очень кратко и скупо.
Итак, первый день войны, вечер 22 июня.
"...Командующий 10-й армии склоняется над картой, тяжко вздыхает, потом говорит:
- С чем воевать? Почти вся наша авиация и зенитная артиллерия разбиты. Боеприпасов мало.
На исходе горючее для танков... Уже в первые часы нападения авиация противника произвела налеты на наши склады с горючим. Они и до сих пор горят. На железнодорожных магистралях цистерны с горючим тоже уничтожены...
...на КП прибыл командир 6-го кавалерийского корпуса генерал-майор И. С. Никитин. Вид у него озабоченный.
- Как дела? - спрашиваю кавалериста.
- Плохи, товарищ генерал. Шестая дивизия разгромлена...
- Остатки дивизии где?
- Приказал сосредоточить в лесу северо-восточнее Белостока".
Без лишних комментариев сравним этот абзац с отрывком из воспоминаний начальника штаба 94-го кавполка той самой "разгромленной" 6-ой кавдивизии В. А. Гречаниченко : "...примерно в 10 часов 22 июня мы вошли в соприкосновение с противником. Завязалась перестрелка. Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита. Правее оборону держал 48 кавалерийский полк. В 23 часа 30 минут 22 июня по приказу командира корпуса генерал-майора И. С. Никитина части дивизии двумя колоннами форсированным маршем направились к Белостоку... К 17 часам 23 июня дивизия сконцентрировалась в лесном массиве в 2 километрах севернее Белостока..." Второй день войны, 23 июня 1941 г.
"...к рассвету штабы 6-го механизированного и 6-го кавалерийского корпусов обосновались на новом месте в лесу в пятнадцати километрах северо-восточнее Белостока. Этот живописный лесной уголок стал и моим командным пунктом..." Так точно. И в протоколе допроса Павлова есть подтверждение того, что все штабы, и без того уже находившиеся далеко от места боев (расстояние от Белостока до тогдашней границы составляет 100 км), ушли еще дальше: "...во второй день части 10-й армии, кроме штаба армии. остались на своих местах. Штаб армии сменил командный пункт, отойдя восточнее Белостока в район Валпы..." .
Чем же занимались наши генералы, собравшиеся в живописном лесном уголке?
"Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы. Самое неприятное (так в тексте) в том, что я не знаю, где находится 11-й мехкорпус генерала Д. К. Мостовенко. У нас нет связи ни с ним, ни с 3-й армией, в которую он входит..." Потрясающее признание. Как заместитель командующего округом мог не знать района дислокации мехкорпуса? Мехкорпус - это не иголка в стоге сена. Их во всем округе было всего лишь шесть, а если не брать в расчет 17-й и 20-й мк, формирование которых только начиналось, то реально боеспособных мехкорпусов было ровно четыре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56