Это отнюдь не означает, что Тимур привел меня в некое подобие полицейского рая, где летают ангелы в форме и штатском – с дубинками, наручниками и пистолетами, пахнущими одеколоном "Арамис".
Я назвал "Арамис" только лишь потому, что это был любимый одеколон Шуры Плоткина. Мне нравилось, что очень сильно небогатый, прямо скажем – нищеватый, Шура покупал себе всегда такой дорогой одеколон! Я считаю, что настоящий Кот… То есть Мужчина, обязан хорошо выглядеть, даже если у него, как у Мастера или у меня, физиономия располосована шрамами или, к примеру, разорвано ухо. Это я утверждаю при полном врожденном неприятии каких-либо одеколонных запахов…
Нет, в полицейском участке Квииса работали нормальные Люди. И в форме, и в штатском, и пахли они нормальными Человеческими и оружейными запахами…
Если вы заметили, я много и часто говорю о запахах. Кого это будет слегка раздражать, я прошу сразу же вспомнить, что в эту секунду вы общаетесь не с Человеком вам подобным, а с КОТОМ, для которого обоняние является одним из важнейших инструментов постижения мира и окружающей действительности.
Итак, американский полицейский участок был совершенно не похож на ленинградское отделение милиции, куда четыре года тому назад нас с Шурой и Сташеком приволокли из Эрмитажа.
Там был грязный заплеванный коридор и наглухо закрытые двери кабинетов, за которыми ни черта не было видно.
Здесь все было открыто – практически никаких кабинетов. Лишь в углу большого зала с письменными столами друг против друга, за которыми работали сотрудники, большой стеклянной стенкой с поднятыми пластмассовыми жалюзями был отгорожен кабинет, наверное, начальника участка. Потому что у него в углу тоже стоял флаг Соединенных Штатов Америки. Как и у того начальника из Управления порта "Элизабет" в Нью-Джерси.
Думаю, что это было очень удобно: начальник мог видеть, что делают его подчиненные, а подчиненные постоянно могли наблюдать – чем занят их начальник. Конечно, пока тот не опустит жалюзи…
На каждом столе был свой телефон, на многих столах – компьютеры. Сзади и сбоку письменных столов расставлены были невысокие железные шкафы с глубокими ящиками. Там хранились разные дела, картотеки, фотографии…
Как вы сами понимаете, всю эту информацию я получал от Тимура, который в этом участке был со всеми на дружеской ноге.
А уже сам я заметил, что на всех письменных столах в общем зале, кроме служебных бумаг, телефонов и компьютеров, обязательно стояло еще что-то, совершенно не имеющее отношение к службе в полиции, – что-то очень личное и собственное хозяина этого служебного стола. Это могла быть заводная игрушка, резиновый Мики-Маус, нестандартная настольная лампа, фотография в рамочке – чаще всего детская, – маленький школьный глобусик, разрисованный фломастером, с изображенной веселой мультяшной рожицей…
На стенах приколоты временные записи, бумажки с телефонами, памятки с кучей восклицательных знаков. Висели и объявления о розыске преступников с двумя фотографиями – в профиль и анфас. Или с рисунком. Тимур объяснил, что это называется "фоторобот".
Напротив, на другой стене – большая карта района этого участка полиции.
Дальний угол зала был отгорожен нормальной тюремной решеткой, за которой стояли, сидели и валялись временно задержанные, в ожидании разборок.
У некоторых столов сбоку сидели Люди, уже дождавшиеся своего часа выяснения отношений с законодательством США. Как мне объяснил Тимур, это были мелкие торговцы крэгом (наркотиками), проститутки – ценнейший источник информации, воришки невысокого ранга, взломщики автомобилей и прочая шушера.
У одного стола сидела роскошная молодая дама невероятной красоты, вся в дорогих мехах. На ней были серебряные туфли с высоченными золотыми каблуками. Она курила длинную коричневую сигарету и очень ловко пускала в потолок синие колечки дыма.
Я на нее так засмотрелся, что чуть не выпал из рюкзака! А когда я услышал, как с ней разговаривает пожилой толстяк в свитере, весь перепоясанный наплечной кобурой с огромным пистолетом, я вообще запаниковал. Уж слишком это было похоже на то, как когда-то милиционер Митя, еще работая в ГАИ, разговаривал с Пилипенко – бывшим тогда еще рядовым жуликом по отлову Собак и Кошек.
– Ты, мудила, мне глазки не строй, – говорил толстяк. – А то я упеку тебя на девяносто дней без всякого залога в такое место, что ты у меня там уже через две недели загнешься! Ясно?
– Ясно, – спокойно отвечала эта красотка с золотыми каблуками. – Скажи мне, что я должна сделать, – и вся проблема.
– А "ДОЛЖНА" ты мне вот по этим фотографиям опознать Хозе-Луиса Мартинеса, блядюга.
– Если я это сделаю, я загнусь не через две недели, а гораздо раньше, – улыбнулась красотка и пустила новую серию колечек в потолок.
– Ну, держись, говно собачье! – посоветовал ей толстяк и стал куда-то названивать по телефону.
– Ты чего уставился? – нехорошим голосом спросил меня Тимур. – Это же мужик в бабьих шмотках! Сам не видишь, что ли?
Я, честно говоря, просто обалдел! Ну надо же… Никогда бы не подумал.
И тут мы подошли к столу Рут Истлейк, за которым ее не было. Но то, что это был ее стол, – я мог дать хвост на отруб!
В столпотворении сотен самых разных запахов большого полицейского участка, зачастую резких, явственных, знакомых и неожиданных, сбивающих с толку и настораживающих, – нежный, "негромкий", тончайше-характерно-женственный запах Рут Истлейк, в котором уже неразрывно присутствовали и запахи Тимура, я узнал сразу же!
– Куда тебя несет? – спросил я Тимура. – Вот же мамино место, не видишь, что ли?..
– Но ее же… Ой, а откуда ты знаешь, что это ее стол?!!
– Как-нибудь объясню, – пообещал я. – Там записка. Не для нас?
– Точно… – Тимур прочитал записку. – Она просит подождать. Скоро вернется.
К нам подошел низенький квадратный человек. Из-под короткой кожаной куртки у него на живот свисали наручники. А еще от него разило пистолетом.
– Привет, Тим! Мама просила тебя подождать.
– Спасибо, Джек. Я уже прочел записку… Вылезай, Мартын. Познакомься.
Я выпрыгнул из рюкзака прямо на стол Рут и уставился на этого Джека.
– Мартын, это – детектив Джек Пински, бывший партнер Фреда Истлейка. Наш друг. Джек, это – Мартын. Настоящий русский Кот. Представляешь, Джек, он один, сам приплыл в Нью-Йорк из России!
– Привет, Мартин, – сказал Джек, не осилив буквы "ы".
Я вежливо вильнул хвостом, но промолчал.
– Серьезный Котяра, – с уважением заметил Джек и оценивающе оглядел меня со всех сторон. – По версии профи-бокса – верный полутяж. Даже ближе к тяжу…
Я сразу почувствовал симпатию к этому Джеку. Уж чего-чего, а профессионального бокса, и именно американского, я в Германии по телеку насмотрелся до одури! И что такое "тяж" или "полутяж", для меня не составляло загадки.
– Только он не любит, когда его гладят, – неожиданно сказал Тимур Джеку.
– Я его понимаю. Я тоже этого не люблю, – ответил Джек. – Вас покормить, ребята?
– Спасибо, Джек. Мы подождем маму.
– Олл райт! Тогда – привет, – и Джек пошел по своим делам.
– Откуда ты знаешь, что я не люблю, когда меня гладят? – спросил я Тимура.
– Я это в порту понял.
Нет, я определенно везучий Котяра: пацан мне попался, как сказал бы Водила, – просто зашибись! Классный пацан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Я назвал "Арамис" только лишь потому, что это был любимый одеколон Шуры Плоткина. Мне нравилось, что очень сильно небогатый, прямо скажем – нищеватый, Шура покупал себе всегда такой дорогой одеколон! Я считаю, что настоящий Кот… То есть Мужчина, обязан хорошо выглядеть, даже если у него, как у Мастера или у меня, физиономия располосована шрамами или, к примеру, разорвано ухо. Это я утверждаю при полном врожденном неприятии каких-либо одеколонных запахов…
Нет, в полицейском участке Квииса работали нормальные Люди. И в форме, и в штатском, и пахли они нормальными Человеческими и оружейными запахами…
Если вы заметили, я много и часто говорю о запахах. Кого это будет слегка раздражать, я прошу сразу же вспомнить, что в эту секунду вы общаетесь не с Человеком вам подобным, а с КОТОМ, для которого обоняние является одним из важнейших инструментов постижения мира и окружающей действительности.
Итак, американский полицейский участок был совершенно не похож на ленинградское отделение милиции, куда четыре года тому назад нас с Шурой и Сташеком приволокли из Эрмитажа.
Там был грязный заплеванный коридор и наглухо закрытые двери кабинетов, за которыми ни черта не было видно.
Здесь все было открыто – практически никаких кабинетов. Лишь в углу большого зала с письменными столами друг против друга, за которыми работали сотрудники, большой стеклянной стенкой с поднятыми пластмассовыми жалюзями был отгорожен кабинет, наверное, начальника участка. Потому что у него в углу тоже стоял флаг Соединенных Штатов Америки. Как и у того начальника из Управления порта "Элизабет" в Нью-Джерси.
Думаю, что это было очень удобно: начальник мог видеть, что делают его подчиненные, а подчиненные постоянно могли наблюдать – чем занят их начальник. Конечно, пока тот не опустит жалюзи…
На каждом столе был свой телефон, на многих столах – компьютеры. Сзади и сбоку письменных столов расставлены были невысокие железные шкафы с глубокими ящиками. Там хранились разные дела, картотеки, фотографии…
Как вы сами понимаете, всю эту информацию я получал от Тимура, который в этом участке был со всеми на дружеской ноге.
А уже сам я заметил, что на всех письменных столах в общем зале, кроме служебных бумаг, телефонов и компьютеров, обязательно стояло еще что-то, совершенно не имеющее отношение к службе в полиции, – что-то очень личное и собственное хозяина этого служебного стола. Это могла быть заводная игрушка, резиновый Мики-Маус, нестандартная настольная лампа, фотография в рамочке – чаще всего детская, – маленький школьный глобусик, разрисованный фломастером, с изображенной веселой мультяшной рожицей…
На стенах приколоты временные записи, бумажки с телефонами, памятки с кучей восклицательных знаков. Висели и объявления о розыске преступников с двумя фотографиями – в профиль и анфас. Или с рисунком. Тимур объяснил, что это называется "фоторобот".
Напротив, на другой стене – большая карта района этого участка полиции.
Дальний угол зала был отгорожен нормальной тюремной решеткой, за которой стояли, сидели и валялись временно задержанные, в ожидании разборок.
У некоторых столов сбоку сидели Люди, уже дождавшиеся своего часа выяснения отношений с законодательством США. Как мне объяснил Тимур, это были мелкие торговцы крэгом (наркотиками), проститутки – ценнейший источник информации, воришки невысокого ранга, взломщики автомобилей и прочая шушера.
У одного стола сидела роскошная молодая дама невероятной красоты, вся в дорогих мехах. На ней были серебряные туфли с высоченными золотыми каблуками. Она курила длинную коричневую сигарету и очень ловко пускала в потолок синие колечки дыма.
Я на нее так засмотрелся, что чуть не выпал из рюкзака! А когда я услышал, как с ней разговаривает пожилой толстяк в свитере, весь перепоясанный наплечной кобурой с огромным пистолетом, я вообще запаниковал. Уж слишком это было похоже на то, как когда-то милиционер Митя, еще работая в ГАИ, разговаривал с Пилипенко – бывшим тогда еще рядовым жуликом по отлову Собак и Кошек.
– Ты, мудила, мне глазки не строй, – говорил толстяк. – А то я упеку тебя на девяносто дней без всякого залога в такое место, что ты у меня там уже через две недели загнешься! Ясно?
– Ясно, – спокойно отвечала эта красотка с золотыми каблуками. – Скажи мне, что я должна сделать, – и вся проблема.
– А "ДОЛЖНА" ты мне вот по этим фотографиям опознать Хозе-Луиса Мартинеса, блядюга.
– Если я это сделаю, я загнусь не через две недели, а гораздо раньше, – улыбнулась красотка и пустила новую серию колечек в потолок.
– Ну, держись, говно собачье! – посоветовал ей толстяк и стал куда-то названивать по телефону.
– Ты чего уставился? – нехорошим голосом спросил меня Тимур. – Это же мужик в бабьих шмотках! Сам не видишь, что ли?
Я, честно говоря, просто обалдел! Ну надо же… Никогда бы не подумал.
И тут мы подошли к столу Рут Истлейк, за которым ее не было. Но то, что это был ее стол, – я мог дать хвост на отруб!
В столпотворении сотен самых разных запахов большого полицейского участка, зачастую резких, явственных, знакомых и неожиданных, сбивающих с толку и настораживающих, – нежный, "негромкий", тончайше-характерно-женственный запах Рут Истлейк, в котором уже неразрывно присутствовали и запахи Тимура, я узнал сразу же!
– Куда тебя несет? – спросил я Тимура. – Вот же мамино место, не видишь, что ли?..
– Но ее же… Ой, а откуда ты знаешь, что это ее стол?!!
– Как-нибудь объясню, – пообещал я. – Там записка. Не для нас?
– Точно… – Тимур прочитал записку. – Она просит подождать. Скоро вернется.
К нам подошел низенький квадратный человек. Из-под короткой кожаной куртки у него на живот свисали наручники. А еще от него разило пистолетом.
– Привет, Тим! Мама просила тебя подождать.
– Спасибо, Джек. Я уже прочел записку… Вылезай, Мартын. Познакомься.
Я выпрыгнул из рюкзака прямо на стол Рут и уставился на этого Джека.
– Мартын, это – детектив Джек Пински, бывший партнер Фреда Истлейка. Наш друг. Джек, это – Мартын. Настоящий русский Кот. Представляешь, Джек, он один, сам приплыл в Нью-Йорк из России!
– Привет, Мартин, – сказал Джек, не осилив буквы "ы".
Я вежливо вильнул хвостом, но промолчал.
– Серьезный Котяра, – с уважением заметил Джек и оценивающе оглядел меня со всех сторон. – По версии профи-бокса – верный полутяж. Даже ближе к тяжу…
Я сразу почувствовал симпатию к этому Джеку. Уж чего-чего, а профессионального бокса, и именно американского, я в Германии по телеку насмотрелся до одури! И что такое "тяж" или "полутяж", для меня не составляло загадки.
– Только он не любит, когда его гладят, – неожиданно сказал Тимур Джеку.
– Я его понимаю. Я тоже этого не люблю, – ответил Джек. – Вас покормить, ребята?
– Спасибо, Джек. Мы подождем маму.
– Олл райт! Тогда – привет, – и Джек пошел по своим делам.
– Откуда ты знаешь, что я не люблю, когда меня гладят? – спросил я Тимура.
– Я это в порту понял.
Нет, я определенно везучий Котяра: пацан мне попался, как сказал бы Водила, – просто зашибись! Классный пацан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79