Только изнутри этого акта как моего
ответственного поступка может быть выход в это единство бытия, а не из его
продукта, отвлеченно взятого. Только изнутри моей участности может быть понята
функция каждого участника. На месте другого, как и на своем, я нахожусь в том же
бессмыслии. Понять предмет - значит понять мое долженствование по отношению к
нему (мою должную установку), понять его в отношении ко мне в единственном
бытии-событии, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную
участность. Только изнутри моей участности может быть понято бытие как событие,
но внутри видимого содержания в отвлечении от акта как поступка нет этого
момента единственной участности. (94-95)
Вот исходный пункт изобретения в риторике поступка: понять предмет как правду
нашего взаимоотношения! В самой сердцевине бахтинской теории лежит выход вовне,
в социальные отношения. Вот она социология без социологизма, мы участники
65
единого и единственного события, которое и заряжает нас правдой понимания21.
Отсюда идет толчок к изобретению предмета через долженствование по отношению к
нему: я нахожусь в поиске-творчестве поступка как моего долга по отношению к
другому, причем этот долг не упраздняет мою единственность, а наоборот впервые
актуализует ее. Предшествующий пример Христа здесь очень показателен,
самоотречение его не есть потеря себя, а как раз утверждение себя в
долженствовании по отношению ко всем нам, утверждение, в котором и изобретается
единый и единственный поступок, приводящий к Событию свершения!
Но эстетическое бытие ближе к действительному единству бытия-жизни, чем
теоретический мир, поэтому столь и убедителен соблазн эстетизма. В эстетическом
бытии можно жить, и живут, но живут другие, а не я - это любовно созерцаемая
прошлая жизнь других людей, и все вне меня находящееся соотнесено с ними, себя я
не найду в ней, но лишь своего двойника-самозванца, я могу лишь играть в нем
роль, т.е. облекать в плоть-маску другого - умершего. Но в действительной жизни
остается эстетическая ответственность актера и целого человека за уместность
игры, ибо вся игра в целом есть ответственный поступок его - играющего, а не
изображаемого лица - героя; весь эстетический мир в целом лишь момент бытия
события, право22 приобщенный через ответственное сознание - поступок участника,
эстетический разум есть момент практического разума. (95)
Здесь мы имеем описание эстетического бытия как игры творческого процесса
изобретения. Игра - это жизнь-самозванец и это самозванство не обязательно
_________________
21 Ср.: П-Н.Медведев. Социологизм без социологии // Бахтин под маской. - М.,
1996. - Вып. 5 (1). - С.95.
22 Это слово как-то не стыкуется с остальным текстом.
66
со знаком минус, как это трактуют обычно комментаторы Бахтина, это двойничество,
методически верно осознанное, поставленное на свое место, и дает впервые
возможность человеческого изобретения, поступка, развернутого в речь, а не
только переживаемого - поступка высказывания. Ответственная речь требует
предварительного проигрывания, надевания плоти-маски другого, отмершего в
эстетическое восприятие мое. Ответственность актера-автора не просто сохраняется
в этой эстетической игре, а сама эта игра делает впервые возможным поистине
риторическое изобретение, создавая площадь-время для осознанной ответственности
поступка. Но разумеется эстетической игрой дело не завершается, сама по себе
игра есть технический момент изобретения-поступка, то самое реторике техне,
которое не должно быть оторвано от всего риторического, ответственного процесса
поступления.
Итак, ни у теоретического познания, ни у эстетической интуиции нет подхода к
единственному реальному бытию события, ибо нет единства и взаимопроникания между
смысловым содержанием - продуктом и актом - действительным историческим
свершением вследствие принципиального отвлечения от себя как участника при
установлении смысла и видения. Это и приводит философское мышление,
принципиально стремящееся быть чисто теоретическим, к своеобразному бесплодию, в
котором оно, безусловно, в настоящее время находится. Некоторая примесь
эстетизма создает иллюзию большей жизненности, но лишь иллюзию. Людям, желающим
и умеющим участно мыслить, т.е. не отделять своего поступка от его продукта, а
соотносить23 их и стремиться определить в едином и единственном контексте жизни
как неделимые в нем, кажется, что философия, долженствующая решить последние
________
23 В источнике цитаты "относить".
67
проблемы (т.е. ставящая проблемы в контексте единого и единственного бытия в его
целом), говорит как-то не о том. Хотя ее положения и имеет какую-то значимость,
но не способны определить поступка и того мира, в котором поступок действительно
и ответственно единожды свершается. (95-96)
Называя сочинение Бахтина "философией поступка", не обратили внимания на этот
пассаж, где Бахтин прямо отмежевывается от бесплодного философского мышления
ввиду его сугубой теоретичности, при которой не может быть действительного
взаимопроникновения продукта-смысла и акта-свершения, постулируемого Бахтиным в
качестве единого и единственного поступка. Говорящий человек, или человек,
действующий словом - вот истинный предмет бахтинской риторики, именно по этому
предмету и риторики, как бы ни скрывал и камуфлировал свою теорию философской
практики сам автор ее. Впрочем этот камуфляж имел целью не столько скрыть сей
факт самоидентификации, сколько сохранить теорию в ее живом становлении, уберечь
ее от преждевременной догматизации, а по возможности и от догматизации вообще.
Новая риторика требует нового способа ее воплощения в жизнь, ее нельзя скажем,
положить на стол европарламента в готовом виде как, если не догму, то
руководство к действию, нет, до нее требуется индивидуально-ответственно
добраться, ее придется участно изобрести каждому для себя заново, она вся
построена как учебник по практическому изобретению, но без грифа министерства
Просвещения и даже без материального ограничения книжной коркой. Эта риторика не
есть, а постоянно и ответственно становится24, по-другому и не могло быть, раз
перед нами риторика Бахтина. Но продолжим наше индивидуальное маленькое событие
этого становления.
____________
24 Об этом см. И-В.Пешков. Поступок, или явление риторики ответственности //
Бахтинские чтения-1. Витебск, 1996. - С.97.
68
Здесь дело не в одном только дилетантизме, не умеющем оценить высокой важности
достижений современной философии в области методологии отдельных областей
культуры. Можно и должно признать, что в области своих специальных задач
современная философия (особенно неокантианство) достигла очевидных высот и
сумела наконец выработать совершенно научные методы (чего не сумел сделать
позитивизм во всех своих видах, включая сюда и прагматизм). Нельзя отказать
нашему времени и высокой заслуги приближения к идеалу научной философии. Но эта
научная философия может быть только специальной философией, т.е. философией
областей культуры и их единства в теоретической транскрипции изнутри самих
объектов культурного творчества и имманентного закона их развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
ответственного поступка может быть выход в это единство бытия, а не из его
продукта, отвлеченно взятого. Только изнутри моей участности может быть понята
функция каждого участника. На месте другого, как и на своем, я нахожусь в том же
бессмыслии. Понять предмет - значит понять мое долженствование по отношению к
нему (мою должную установку), понять его в отношении ко мне в единственном
бытии-событии, что предполагает не отвлечение от себя, а мою ответственную
участность. Только изнутри моей участности может быть понято бытие как событие,
но внутри видимого содержания в отвлечении от акта как поступка нет этого
момента единственной участности. (94-95)
Вот исходный пункт изобретения в риторике поступка: понять предмет как правду
нашего взаимоотношения! В самой сердцевине бахтинской теории лежит выход вовне,
в социальные отношения. Вот она социология без социологизма, мы участники
65
единого и единственного события, которое и заряжает нас правдой понимания21.
Отсюда идет толчок к изобретению предмета через долженствование по отношению к
нему: я нахожусь в поиске-творчестве поступка как моего долга по отношению к
другому, причем этот долг не упраздняет мою единственность, а наоборот впервые
актуализует ее. Предшествующий пример Христа здесь очень показателен,
самоотречение его не есть потеря себя, а как раз утверждение себя в
долженствовании по отношению ко всем нам, утверждение, в котором и изобретается
единый и единственный поступок, приводящий к Событию свершения!
Но эстетическое бытие ближе к действительному единству бытия-жизни, чем
теоретический мир, поэтому столь и убедителен соблазн эстетизма. В эстетическом
бытии можно жить, и живут, но живут другие, а не я - это любовно созерцаемая
прошлая жизнь других людей, и все вне меня находящееся соотнесено с ними, себя я
не найду в ней, но лишь своего двойника-самозванца, я могу лишь играть в нем
роль, т.е. облекать в плоть-маску другого - умершего. Но в действительной жизни
остается эстетическая ответственность актера и целого человека за уместность
игры, ибо вся игра в целом есть ответственный поступок его - играющего, а не
изображаемого лица - героя; весь эстетический мир в целом лишь момент бытия
события, право22 приобщенный через ответственное сознание - поступок участника,
эстетический разум есть момент практического разума. (95)
Здесь мы имеем описание эстетического бытия как игры творческого процесса
изобретения. Игра - это жизнь-самозванец и это самозванство не обязательно
_________________
21 Ср.: П-Н.Медведев. Социологизм без социологии // Бахтин под маской. - М.,
1996. - Вып. 5 (1). - С.95.
22 Это слово как-то не стыкуется с остальным текстом.
66
со знаком минус, как это трактуют обычно комментаторы Бахтина, это двойничество,
методически верно осознанное, поставленное на свое место, и дает впервые
возможность человеческого изобретения, поступка, развернутого в речь, а не
только переживаемого - поступка высказывания. Ответственная речь требует
предварительного проигрывания, надевания плоти-маски другого, отмершего в
эстетическое восприятие мое. Ответственность актера-автора не просто сохраняется
в этой эстетической игре, а сама эта игра делает впервые возможным поистине
риторическое изобретение, создавая площадь-время для осознанной ответственности
поступка. Но разумеется эстетической игрой дело не завершается, сама по себе
игра есть технический момент изобретения-поступка, то самое реторике техне,
которое не должно быть оторвано от всего риторического, ответственного процесса
поступления.
Итак, ни у теоретического познания, ни у эстетической интуиции нет подхода к
единственному реальному бытию события, ибо нет единства и взаимопроникания между
смысловым содержанием - продуктом и актом - действительным историческим
свершением вследствие принципиального отвлечения от себя как участника при
установлении смысла и видения. Это и приводит философское мышление,
принципиально стремящееся быть чисто теоретическим, к своеобразному бесплодию, в
котором оно, безусловно, в настоящее время находится. Некоторая примесь
эстетизма создает иллюзию большей жизненности, но лишь иллюзию. Людям, желающим
и умеющим участно мыслить, т.е. не отделять своего поступка от его продукта, а
соотносить23 их и стремиться определить в едином и единственном контексте жизни
как неделимые в нем, кажется, что философия, долженствующая решить последние
________
23 В источнике цитаты "относить".
67
проблемы (т.е. ставящая проблемы в контексте единого и единственного бытия в его
целом), говорит как-то не о том. Хотя ее положения и имеет какую-то значимость,
но не способны определить поступка и того мира, в котором поступок действительно
и ответственно единожды свершается. (95-96)
Называя сочинение Бахтина "философией поступка", не обратили внимания на этот
пассаж, где Бахтин прямо отмежевывается от бесплодного философского мышления
ввиду его сугубой теоретичности, при которой не может быть действительного
взаимопроникновения продукта-смысла и акта-свершения, постулируемого Бахтиным в
качестве единого и единственного поступка. Говорящий человек, или человек,
действующий словом - вот истинный предмет бахтинской риторики, именно по этому
предмету и риторики, как бы ни скрывал и камуфлировал свою теорию философской
практики сам автор ее. Впрочем этот камуфляж имел целью не столько скрыть сей
факт самоидентификации, сколько сохранить теорию в ее живом становлении, уберечь
ее от преждевременной догматизации, а по возможности и от догматизации вообще.
Новая риторика требует нового способа ее воплощения в жизнь, ее нельзя скажем,
положить на стол европарламента в готовом виде как, если не догму, то
руководство к действию, нет, до нее требуется индивидуально-ответственно
добраться, ее придется участно изобрести каждому для себя заново, она вся
построена как учебник по практическому изобретению, но без грифа министерства
Просвещения и даже без материального ограничения книжной коркой. Эта риторика не
есть, а постоянно и ответственно становится24, по-другому и не могло быть, раз
перед нами риторика Бахтина. Но продолжим наше индивидуальное маленькое событие
этого становления.
____________
24 Об этом см. И-В.Пешков. Поступок, или явление риторики ответственности //
Бахтинские чтения-1. Витебск, 1996. - С.97.
68
Здесь дело не в одном только дилетантизме, не умеющем оценить высокой важности
достижений современной философии в области методологии отдельных областей
культуры. Можно и должно признать, что в области своих специальных задач
современная философия (особенно неокантианство) достигла очевидных высот и
сумела наконец выработать совершенно научные методы (чего не сумел сделать
позитивизм во всех своих видах, включая сюда и прагматизм). Нельзя отказать
нашему времени и высокой заслуги приближения к идеалу научной философии. Но эта
научная философия может быть только специальной философией, т.е. философией
областей культуры и их единства в теоретической транскрипции изнутри самих
объектов культурного творчества и имманентного закона их развития.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41