Проб-
лема большей сложности внешних условий, снижающих
возможность экстраполяции, здесь просто обходится,
эксперимент сознательно ограничивается рамками уста-
новления определенной феноменологии. Конечно, такое
.самоограничение остается в значительной мере формаль-
яым: верно, что в когнитивных теориях фиксируются та-
кие переменные, которые свойственны именно человече-
скому поведению; верно, что в этом смысле когнитивизм
преодолевает неразрешимую для бихевиоризма проблему
перехода от экспериментов на животных к выводам от-
носительно поведения человека; верно, что <рисунок>
когнитивных характеристик поведения, полученный в ла-
боратории, в основных чертах повторяется в реальных си-i
туациях. Но остается открытым вопрос о том, насколько
же все-таки все эти находки когнитивистеких теорий по-
зволяют дать адекватное описание именно социального
поведения человека и так ли уж ценна способность тео-
рии отвлечься от специфики подлинного социального кон-
текста такого поведения.
Популярность когнитивистеких теорий в последнее де-
вятилетие связана в значительной степени с кажущейся
возможностью преодоления <дегуманистичеокой> тради-
ции бихевиоризма. Идея <гуманизации> психологии в
150
целом вообще свойственна последнему периоду развития
этой дисциплины на Западе. Много симптомов .подтвер-
ждают такую характеристику: и развитие так называе-
мой экзистенциальной психологии, и авторитет школы
транзактной психологии, и, наконец, <второе дыхание>
л-евиновской традиции. Когнитивизм в определенной сте-
пени .претендует на место в этом ряду, хотя содержатель-
ный анализ предлагаемых теорий свидетельствует о том,
что <гуманизация>, декларируемая здесь, остается
именно декларацией, поскольку ни одна из выдвинутых
теорий не в состоянии подняться до анализа подлинно
человеческих проблем, если .под <человеческими пробле-
мами> понимать проблемы общественного человека,
прежде всего человека в его деятельном проявлении.
Источником многих затруднений, препятствующих
продуктивному использованию результатов исследова-
ний, проводимых в русле когнитивиетской традиции, яв-
ляется, по-видимому, прежде всего разрыв когнитивных
процессов и предметной деятельности, который с самого
.начала задан той моделью человека, которая принимает-
ся сторонниками названного подхода. Эта модель харак-
теризуется тем, что человек рассматривается как разум-
ное существо, способное понять значение ситуации, в ко-
торой ему приходится действовать и строить свое поведе-
ние в зависимости от этого понимания и в соответствии с
ним. Хотя сам по себе факт такой .зависимости очевиден,
предлагаемая модель, как видно, не обладает необходи-
мыми объяснительными функциями. Прежде всего остан-
ется необъясненным факт возникновения <когнитивной
структуры> личности (совокупности ее убеждений, мне-
ний, знаний, установок и пр.). Но если даже принять ка-
ким-то образом возникшую когнитивную структуру, как
она существует на данном этапе развития личности, за-
труднения вызывает объяснение ее изменений, данное в
терминах <реорганизация>, <переструктурирование>
и т. п. Объяснение, даваемое этому феномену в рамках
когнитивизма, исходит из презумпции комфортности для
личности состояния равновесия, гомеостаза. Строго го-
воря, :на уровне общих соображений методологии здесь
снимается проблема активности личности, хотя формаль-
но термин <активность> и присутствует. Активность со<
храняется на уровне познавательной активности, причем
в строго заданном направлении, а именно в направлении
восстановления комфортного состояния, баланса когни-
151
тивной структуры. При сведении активности к этому ее
единственному проявлению все многообразие человече-
ских мотивов и потребностей остается за бортом, посколь-
ку другая форма активности - нарушение состояния
равновесия с целью выйти за пределы данной системы
связей, а значит, и потребность в этом, - оказывается
исключенной [56]. Адекватную иерархию в системе моти-
вов и потребностей личности, очевидно, можно построить
лишь при условии .понимания возникновения и организа-
ции когнитивной структуры не на основе абстрактной
<активности>, но в ходе предметной деятельности чело-
века.
Парадокс основной идеи когнитивизма заключается в
том, что, выступив против бихевиористской схемы пове-
дения как непосредственно зависящего от внешней сре-
ды, подчеркивая в социальном поведении роль <мента-
листских> образований как элементов внутренней, когни-
тивной организации человека, когнитивизм в конечном
счете вновь приходит в зависимости поведения от чисто
внешних факторов, хотя и с противоположной стороны.
Когнитивная активность личности полностью зависит от
внешнего воздействия в том смысле, что она постоянно
организует свою независимость от него путем восстанов-
ления .равновесия. Эта зависимость <наизнанку> сохра-
няется и при том условии, что сама потребность в гомео-
стазе объявляется потребностью личности. По существу,
такая потребность выступает здесь лишь как защитный
механизм, охраняющий личность от нарушений состояния
равновесия когнитивного поля. Активность приобретает
крайне однообразный характер прежде всего потому, что
сфера ее замкнута когнитивным полем, она не выведена
в область предметной деятельности человека, а только
иерархия деятельностей, как отмечает А. Н. Леонтьев.
раскрывает многообразие проявлений человеческой лич-
ности [31].
Поэтому анализ когнитивных процессов в рамках тео-
рии деятельности создает новые перспективы и для соб-
ственно социально-психологичеокой проблематики в этой
области. Аксиоматически принятая идея комфортности
когнитивного гомеостазиса распространяется в анализи-
руемых концепциях и на область межлич.ностных отноше-
ний: их <сбалансированность> также объявляется наибо-
лее оптимальным (<комфортным>) способом существо-
вания группы. Но это полностью исключает необходи-
152
мость анализа содержания групповой деятельности как
условия развития самой группы, формирования группо-
вых мотивов, потребностей, ценностей. <Деятельность>
группы по приведению в <соответствие> межлячностных
отношений, несмотря на несколько модифицированную
терминологию, повторяет идею разрыва эмоционально-
контактных отношений и отношений, складывающихся по
поводу собственно деятельности группы. И хотя само по
себе выявление групповой когнитивной структуры, кото-
рое логически может следовать из дальнейшего исследо--
вания когнитивных процессов в социальной психологии,-
есть перспективный и интересный аспект анализа, в от-
рыве от деятельностного подхода, оно вряд ли приблизит
последователя к пониманию сущности социального пове-
дения. Проблема связи когнитивных структур и реальных-
действий личности еще более остро встает при исследо-
вании связи когнитивных структур и реальной деятель-
ности группы. В другой терминологии это проблема реа-
лизации знаний в деятельности, а именно она становится;
особенно актуальной, если социальная психология дейст-
вительно предполагает изучение реальных проблем об-
щества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
лема большей сложности внешних условий, снижающих
возможность экстраполяции, здесь просто обходится,
эксперимент сознательно ограничивается рамками уста-
новления определенной феноменологии. Конечно, такое
.самоограничение остается в значительной мере формаль-
яым: верно, что в когнитивных теориях фиксируются та-
кие переменные, которые свойственны именно человече-
скому поведению; верно, что в этом смысле когнитивизм
преодолевает неразрешимую для бихевиоризма проблему
перехода от экспериментов на животных к выводам от-
носительно поведения человека; верно, что <рисунок>
когнитивных характеристик поведения, полученный в ла-
боратории, в основных чертах повторяется в реальных си-i
туациях. Но остается открытым вопрос о том, насколько
же все-таки все эти находки когнитивистеких теорий по-
зволяют дать адекватное описание именно социального
поведения человека и так ли уж ценна способность тео-
рии отвлечься от специфики подлинного социального кон-
текста такого поведения.
Популярность когнитивистеких теорий в последнее де-
вятилетие связана в значительной степени с кажущейся
возможностью преодоления <дегуманистичеокой> тради-
ции бихевиоризма. Идея <гуманизации> психологии в
150
целом вообще свойственна последнему периоду развития
этой дисциплины на Западе. Много симптомов .подтвер-
ждают такую характеристику: и развитие так называе-
мой экзистенциальной психологии, и авторитет школы
транзактной психологии, и, наконец, <второе дыхание>
л-евиновской традиции. Когнитивизм в определенной сте-
пени .претендует на место в этом ряду, хотя содержатель-
ный анализ предлагаемых теорий свидетельствует о том,
что <гуманизация>, декларируемая здесь, остается
именно декларацией, поскольку ни одна из выдвинутых
теорий не в состоянии подняться до анализа подлинно
человеческих проблем, если .под <человеческими пробле-
мами> понимать проблемы общественного человека,
прежде всего человека в его деятельном проявлении.
Источником многих затруднений, препятствующих
продуктивному использованию результатов исследова-
ний, проводимых в русле когнитивиетской традиции, яв-
ляется, по-видимому, прежде всего разрыв когнитивных
процессов и предметной деятельности, который с самого
.начала задан той моделью человека, которая принимает-
ся сторонниками названного подхода. Эта модель харак-
теризуется тем, что человек рассматривается как разум-
ное существо, способное понять значение ситуации, в ко-
торой ему приходится действовать и строить свое поведе-
ние в зависимости от этого понимания и в соответствии с
ним. Хотя сам по себе факт такой .зависимости очевиден,
предлагаемая модель, как видно, не обладает необходи-
мыми объяснительными функциями. Прежде всего остан-
ется необъясненным факт возникновения <когнитивной
структуры> личности (совокупности ее убеждений, мне-
ний, знаний, установок и пр.). Но если даже принять ка-
ким-то образом возникшую когнитивную структуру, как
она существует на данном этапе развития личности, за-
труднения вызывает объяснение ее изменений, данное в
терминах <реорганизация>, <переструктурирование>
и т. п. Объяснение, даваемое этому феномену в рамках
когнитивизма, исходит из презумпции комфортности для
личности состояния равновесия, гомеостаза. Строго го-
воря, :на уровне общих соображений методологии здесь
снимается проблема активности личности, хотя формаль-
но термин <активность> и присутствует. Активность со<
храняется на уровне познавательной активности, причем
в строго заданном направлении, а именно в направлении
восстановления комфортного состояния, баланса когни-
151
тивной структуры. При сведении активности к этому ее
единственному проявлению все многообразие человече-
ских мотивов и потребностей остается за бортом, посколь-
ку другая форма активности - нарушение состояния
равновесия с целью выйти за пределы данной системы
связей, а значит, и потребность в этом, - оказывается
исключенной [56]. Адекватную иерархию в системе моти-
вов и потребностей личности, очевидно, можно построить
лишь при условии .понимания возникновения и организа-
ции когнитивной структуры не на основе абстрактной
<активности>, но в ходе предметной деятельности чело-
века.
Парадокс основной идеи когнитивизма заключается в
том, что, выступив против бихевиористской схемы пове-
дения как непосредственно зависящего от внешней сре-
ды, подчеркивая в социальном поведении роль <мента-
листских> образований как элементов внутренней, когни-
тивной организации человека, когнитивизм в конечном
счете вновь приходит в зависимости поведения от чисто
внешних факторов, хотя и с противоположной стороны.
Когнитивная активность личности полностью зависит от
внешнего воздействия в том смысле, что она постоянно
организует свою независимость от него путем восстанов-
ления .равновесия. Эта зависимость <наизнанку> сохра-
няется и при том условии, что сама потребность в гомео-
стазе объявляется потребностью личности. По существу,
такая потребность выступает здесь лишь как защитный
механизм, охраняющий личность от нарушений состояния
равновесия когнитивного поля. Активность приобретает
крайне однообразный характер прежде всего потому, что
сфера ее замкнута когнитивным полем, она не выведена
в область предметной деятельности человека, а только
иерархия деятельностей, как отмечает А. Н. Леонтьев.
раскрывает многообразие проявлений человеческой лич-
ности [31].
Поэтому анализ когнитивных процессов в рамках тео-
рии деятельности создает новые перспективы и для соб-
ственно социально-психологичеокой проблематики в этой
области. Аксиоматически принятая идея комфортности
когнитивного гомеостазиса распространяется в анализи-
руемых концепциях и на область межлич.ностных отноше-
ний: их <сбалансированность> также объявляется наибо-
лее оптимальным (<комфортным>) способом существо-
вания группы. Но это полностью исключает необходи-
152
мость анализа содержания групповой деятельности как
условия развития самой группы, формирования группо-
вых мотивов, потребностей, ценностей. <Деятельность>
группы по приведению в <соответствие> межлячностных
отношений, несмотря на несколько модифицированную
терминологию, повторяет идею разрыва эмоционально-
контактных отношений и отношений, складывающихся по
поводу собственно деятельности группы. И хотя само по
себе выявление групповой когнитивной структуры, кото-
рое логически может следовать из дальнейшего исследо--
вания когнитивных процессов в социальной психологии,-
есть перспективный и интересный аспект анализа, в от-
рыве от деятельностного подхода, оно вряд ли приблизит
последователя к пониманию сущности социального пове-
дения. Проблема связи когнитивных структур и реальных-
действий личности еще более остро встает при исследо-
вании связи когнитивных структур и реальной деятель-
ности группы. В другой терминологии это проблема реа-
лизации знаний в деятельности, а именно она становится;
особенно актуальной, если социальная психология дейст-
вительно предполагает изучение реальных проблем об-
щества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78