Чтобы не привлекать внимания ночного сторожа на аэродроме, Аристарх Павлович сделал круг и зашел к вентиляционной шахте от леса. Предупреждая, засвистел «Гори, гори, моя звезда», однако дозор был начеку. Из устья шахты показался Николай – короткоствольный автомат под мышкой, бинокль на шее…
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Ничего, – отмахнулся Аристарх Павлович. – Олег здесь?
– Здесь, на завтраке…
Эта армейская фраза как-то неприятно ударила слух, будто он очутился в казарме. И насосная тоже походила на казарму – постели, аккуратно сложенная пятнистая форма возле них, автоматы на стене. Двое офицеров и Олег сидели за столом из ящиков, покрытым газетами, и что-то ели из дымящихся мисок. Аристарх Павлович сел к столу, сцепил руки. Раненому, похоже, полегчало – ел с аппетитом, управляясь одной рукой; другая висела на перевязи, шевелились пальцы. Пуля вспорола мышцу от локтя до плеча и повредила плечевую кость.
– Есть будешь, отец? – спросил Николай.
– Спасибо, – проронил Аристарх Павлович. – Не до еды мне…
Он смотрел на Олега, а тот, словно не замечая этого, спокойно ел вареную картошку с тушенкой. Он как-то быстро втянулся, вписался в эту казарменную обстановку и принял ее порядки и законы. И у него был хороший аппетит, судя по лицу, спал хорошо эту ночь.
– Кирилл, наверное, застрелился, – сказал Аристарх Павлович.
Офицеры переглянулись, бросили ложки. Олег же вздрогнул, и голубой его взгляд потемнел. Он коротко перекрестился и медленно сжал кулаки.
– Это брат Алексея, – пояснил для офицеров Аристарх Павлович.
– Нам Олег рассказывал, – проговорил Николай с таким тоном, что стало ясно – рассказывал все…
– Надо самим поискать… Кирилла, – Аристарх Павлович оглядел офицеров. – Если он застрелился где-нибудь здесь… если не уехал в Москву. Мне кажется, все-таки здесь. Золу выгребал из камина – ключи нашел, как от сейфа, обожженные. Не поймешь – новые, старые. Не его ли?.. В милицию заявлять нельзя, в комендатуру тоже. Придут искать, станут прочесывать лес… В городе-то его бы уже нашли. Опередил тебя младший брат, – он взглянул на Олега. – Вчера ты пришел пистолет просить, а его уже не было. Сегодня хватился… Там и оставался-то один патрон – не воевать с ним, а только застрелиться…
Он встал – низкий железобетонный потолок давил голову. Снял автомат со стены, посмотрел, повертел в руках: из спаренного валетом магазина торчал тоненький изящный патрон… Аристарх Павлович любил оружие, но этот автомат с коротким хищным стволом, сделанный не для войны, не для позиций и солдатских рук, не для защиты отечества, вдруг потерял всякую эстетическую форму, которым обладало оружие. Им нельзя было любоваться как произведением технической мысли. Он был создан для близкого боя, для стрельбы в тесноте помещений, городских улиц и в толпе. Он напоминал бандитский обрез…
Он становился символом времени, как когда-то – трехлинейная винтовка в революцию и короткоствольный кавалерийский карабин – в гражданскую войну.
Гражданская война любила короткие стволы…
Аристарх Павлович повесил автомат и вытер руки.
– Тоже хочется взять? – вдруг спросил раненый.
– Нет, не хочется! – резко ответил Аристарх Павлович. – Вы стреляете друг в друга, а я, как похоронная команда, тела ищу. И найти не могу! Похоронить некого! Даже могил ерашовских не будет…
– Ну, извини, отец, – смутился раненый. – Я понимаю…
– Ничего ты не понимаешь! – отрезал Аристарх Павлович. – Спросите Олега, кто были Ерашовы в России? Почему их род просуществовал триста лет? Это только по документам! А до этого – сколько? Не потерялся, не рассыпался, не сгинул в опале!.. И почему прошлая революция раздавила всю семью, почти все корни вырвала?.. И почему теперь эта, нынешняя, опять уничтожает Ерашовых? И уничтожит, если начнется большая кровь! Вот на сей раз уж и корешка не останется!.. А подлые выживут! Подлые не стреляются и в отставку не уходят!
– Мы – навоз, – вдруг признался Николай. – В землю уйдем, как удобрение. На нас вырастет новая Россия.
Аристарх Павлович посмотрел на Олега: вот чьи слова он вчера повторил…
– А если чертополох вырастет? – спросил он. – Сорняк навоз любит!.. Нет, господа офицеры, мы не навоз. С таким сознанием хорошо в атаку ходить, не страшно умирать: вроде бы цель есть. А жить с этим невозможно.
– Олег, сейчас ты уйдешь вместе с отцом, – приказным тоном сказал Николай.
– Если сейчас Кирилла… нет в живых – я не уйду, – глядя в стол, проговорил Олег. – Теперь брата нет на той стороне. Дайте мне автомат.
– Уйдешь, потому что кто-то должен жить, – проговорил Николай жестким, металлическим голосом. – Отец прав.
– В таком случае уходите вы, – заявил Олег. – У вас есть семьи, дети – я один.
– Нам нельзя сейчас выходить, – терпеливо сказал Николай. – Зверь еще помнит вкус крови… Ты же свободен, можешь жить легально и безбоязненно.
– А как жить? – спросил он у всех. – Даже церковь сделали политической игрушкой. С каким сознанием мне жить, если даже патриарх – клятвопреступник? Он же заявил – кто первый начнет стрелять возле Белого дома, того он предаст анафеме. Слово Святейшего!.. Правительство стало первым, а где же анафема ему? Где патриарший гнев?..
– Все равно оружия не получишь! – отрезал Николай. – Уходи.
– Так, – промолвил Олег. – Выходит, мне вообще места нет в этом мире? Опять я не вписываюсь ни в какую систему… Что же, пойду за Кириллом.
Аристарх Павлович обнял его, прижал голову к плечу:
– Ты что? Дурачок… Ну что ты вскипел? Места тебе нет… И хорошо, что ни в одной системе нет тебе места. А было бы? Какая ты тогда личность? Какой боярин? Бо ярый муж…
– Слушай, Олег, – спохватился Николай. – Возле дома часовня была, под открытым небом. Крест деревянный стоял, иконы в полиэтилене. Там священник служил, красивый человек, по говору – украинец, отец Виктор. Его сразу же убили, в первые минуты, намотали на гусеницы… И крест с иконами из КПВТ… расстреляли. А потом все БТРами разутюжили… Пойди поставь снова крест, ты же верующий. Ставили же раньше храмы на крови. В Питере стоит, где царя убили… Поставь и молись за нас.
– Плохой я молельник, – признался Олег. – Если душа к оружию тянется – не к Богу…
– Какой есть, – согласился Аристарх Павлович. – Где нам других искать?.. Вот на это дело я тебя благословлю.
– Мы Кирилла поищем, – заверил Николай. – Лес сейчас пустой, грибников нет. Заодно места разведаем… Вот уж никогда не думал, что придется искать человека, который стрелял в меня.
– Что же мне делать? – неведомо у кого спросил Олег.
– Пока ищи брата, – сказал Аристарх Павлович. – Ты все-таки ходил здесь, дороги знаешь. Я обойду Дендрарий и бор за озером.
– Да не об этом я, – Олег покачал головой. – Что потом искать? Кого и где?.. Как там Аннушка?
– Видел же вчера – нос заострился, не ест, не пьет, – Аристарх Павлович собрался уходить. – Лежит и читает книги бабушки Полины. О Кирилле еще не знает. И упаси Бог кому сказать, пока не найдем.
Он поднялся по вентиляционной шахте, вдохнул свежего холодного воздуха. Николай устроился на своем посту – между досок, покрытых мхом и листьями, едва заметна была его голова в камуфляжной кепке.
– Вы бы днем отсыпались, – предложил ему Аристарх Павлович. – Что здесь стоять, мерзнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
– Что-нибудь случилось? – спросил он.
– Ничего, – отмахнулся Аристарх Павлович. – Олег здесь?
– Здесь, на завтраке…
Эта армейская фраза как-то неприятно ударила слух, будто он очутился в казарме. И насосная тоже походила на казарму – постели, аккуратно сложенная пятнистая форма возле них, автоматы на стене. Двое офицеров и Олег сидели за столом из ящиков, покрытым газетами, и что-то ели из дымящихся мисок. Аристарх Павлович сел к столу, сцепил руки. Раненому, похоже, полегчало – ел с аппетитом, управляясь одной рукой; другая висела на перевязи, шевелились пальцы. Пуля вспорола мышцу от локтя до плеча и повредила плечевую кость.
– Есть будешь, отец? – спросил Николай.
– Спасибо, – проронил Аристарх Павлович. – Не до еды мне…
Он смотрел на Олега, а тот, словно не замечая этого, спокойно ел вареную картошку с тушенкой. Он как-то быстро втянулся, вписался в эту казарменную обстановку и принял ее порядки и законы. И у него был хороший аппетит, судя по лицу, спал хорошо эту ночь.
– Кирилл, наверное, застрелился, – сказал Аристарх Павлович.
Офицеры переглянулись, бросили ложки. Олег же вздрогнул, и голубой его взгляд потемнел. Он коротко перекрестился и медленно сжал кулаки.
– Это брат Алексея, – пояснил для офицеров Аристарх Павлович.
– Нам Олег рассказывал, – проговорил Николай с таким тоном, что стало ясно – рассказывал все…
– Надо самим поискать… Кирилла, – Аристарх Павлович оглядел офицеров. – Если он застрелился где-нибудь здесь… если не уехал в Москву. Мне кажется, все-таки здесь. Золу выгребал из камина – ключи нашел, как от сейфа, обожженные. Не поймешь – новые, старые. Не его ли?.. В милицию заявлять нельзя, в комендатуру тоже. Придут искать, станут прочесывать лес… В городе-то его бы уже нашли. Опередил тебя младший брат, – он взглянул на Олега. – Вчера ты пришел пистолет просить, а его уже не было. Сегодня хватился… Там и оставался-то один патрон – не воевать с ним, а только застрелиться…
Он встал – низкий железобетонный потолок давил голову. Снял автомат со стены, посмотрел, повертел в руках: из спаренного валетом магазина торчал тоненький изящный патрон… Аристарх Павлович любил оружие, но этот автомат с коротким хищным стволом, сделанный не для войны, не для позиций и солдатских рук, не для защиты отечества, вдруг потерял всякую эстетическую форму, которым обладало оружие. Им нельзя было любоваться как произведением технической мысли. Он был создан для близкого боя, для стрельбы в тесноте помещений, городских улиц и в толпе. Он напоминал бандитский обрез…
Он становился символом времени, как когда-то – трехлинейная винтовка в революцию и короткоствольный кавалерийский карабин – в гражданскую войну.
Гражданская война любила короткие стволы…
Аристарх Павлович повесил автомат и вытер руки.
– Тоже хочется взять? – вдруг спросил раненый.
– Нет, не хочется! – резко ответил Аристарх Павлович. – Вы стреляете друг в друга, а я, как похоронная команда, тела ищу. И найти не могу! Похоронить некого! Даже могил ерашовских не будет…
– Ну, извини, отец, – смутился раненый. – Я понимаю…
– Ничего ты не понимаешь! – отрезал Аристарх Павлович. – Спросите Олега, кто были Ерашовы в России? Почему их род просуществовал триста лет? Это только по документам! А до этого – сколько? Не потерялся, не рассыпался, не сгинул в опале!.. И почему прошлая революция раздавила всю семью, почти все корни вырвала?.. И почему теперь эта, нынешняя, опять уничтожает Ерашовых? И уничтожит, если начнется большая кровь! Вот на сей раз уж и корешка не останется!.. А подлые выживут! Подлые не стреляются и в отставку не уходят!
– Мы – навоз, – вдруг признался Николай. – В землю уйдем, как удобрение. На нас вырастет новая Россия.
Аристарх Павлович посмотрел на Олега: вот чьи слова он вчера повторил…
– А если чертополох вырастет? – спросил он. – Сорняк навоз любит!.. Нет, господа офицеры, мы не навоз. С таким сознанием хорошо в атаку ходить, не страшно умирать: вроде бы цель есть. А жить с этим невозможно.
– Олег, сейчас ты уйдешь вместе с отцом, – приказным тоном сказал Николай.
– Если сейчас Кирилла… нет в живых – я не уйду, – глядя в стол, проговорил Олег. – Теперь брата нет на той стороне. Дайте мне автомат.
– Уйдешь, потому что кто-то должен жить, – проговорил Николай жестким, металлическим голосом. – Отец прав.
– В таком случае уходите вы, – заявил Олег. – У вас есть семьи, дети – я один.
– Нам нельзя сейчас выходить, – терпеливо сказал Николай. – Зверь еще помнит вкус крови… Ты же свободен, можешь жить легально и безбоязненно.
– А как жить? – спросил он у всех. – Даже церковь сделали политической игрушкой. С каким сознанием мне жить, если даже патриарх – клятвопреступник? Он же заявил – кто первый начнет стрелять возле Белого дома, того он предаст анафеме. Слово Святейшего!.. Правительство стало первым, а где же анафема ему? Где патриарший гнев?..
– Все равно оружия не получишь! – отрезал Николай. – Уходи.
– Так, – промолвил Олег. – Выходит, мне вообще места нет в этом мире? Опять я не вписываюсь ни в какую систему… Что же, пойду за Кириллом.
Аристарх Павлович обнял его, прижал голову к плечу:
– Ты что? Дурачок… Ну что ты вскипел? Места тебе нет… И хорошо, что ни в одной системе нет тебе места. А было бы? Какая ты тогда личность? Какой боярин? Бо ярый муж…
– Слушай, Олег, – спохватился Николай. – Возле дома часовня была, под открытым небом. Крест деревянный стоял, иконы в полиэтилене. Там священник служил, красивый человек, по говору – украинец, отец Виктор. Его сразу же убили, в первые минуты, намотали на гусеницы… И крест с иконами из КПВТ… расстреляли. А потом все БТРами разутюжили… Пойди поставь снова крест, ты же верующий. Ставили же раньше храмы на крови. В Питере стоит, где царя убили… Поставь и молись за нас.
– Плохой я молельник, – признался Олег. – Если душа к оружию тянется – не к Богу…
– Какой есть, – согласился Аристарх Павлович. – Где нам других искать?.. Вот на это дело я тебя благословлю.
– Мы Кирилла поищем, – заверил Николай. – Лес сейчас пустой, грибников нет. Заодно места разведаем… Вот уж никогда не думал, что придется искать человека, который стрелял в меня.
– Что же мне делать? – неведомо у кого спросил Олег.
– Пока ищи брата, – сказал Аристарх Павлович. – Ты все-таки ходил здесь, дороги знаешь. Я обойду Дендрарий и бор за озером.
– Да не об этом я, – Олег покачал головой. – Что потом искать? Кого и где?.. Как там Аннушка?
– Видел же вчера – нос заострился, не ест, не пьет, – Аристарх Павлович собрался уходить. – Лежит и читает книги бабушки Полины. О Кирилле еще не знает. И упаси Бог кому сказать, пока не найдем.
Он поднялся по вентиляционной шахте, вдохнул свежего холодного воздуха. Николай устроился на своем посту – между досок, покрытых мхом и листьями, едва заметна была его голова в камуфляжной кепке.
– Вы бы днем отсыпались, – предложил ему Аристарх Павлович. – Что здесь стоять, мерзнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111