Стряпаем смехотворные обвинения против политического противника в качестве предлога для подавления оппозиции. Всякий, действительно тебя знающий, понял бы всю нелепость подобного обвинения, однако когда мастера манипуляций с обеих сторон займутся делом, никто вне твоего непосредственного окружения не будет в этом убежден. Это означает, что мы можем оказаться в ситуации, когда Джанкола и его единомышленники будут стремиться свалить твою администрацию на том основании, что именно они защищают конституцию от злоупотребления и манипуляций. И если он сможет произвести достаточное смятение и вызвать существенную поддержку, последствия для всего, что мы пытались достигнуть, могут быть очень и очень неприятными.
— Возможно дело даже хуже, чем ты думаешь, — несчастно заметила Причарт. — Война сейчас необыкновенно популярна. Я и не представляла, насколько сильно наше общественное мнение желает отпинать задницу манти таким же образом, каким они в прошлый раз отпинали нашу. И в настоящий момент ни у кого в конгрессе нет сомнения, что именно манти фальсифицировали дипломатическую переписку. Откуда ему взяться? Я лично подтвердила, что это так!
Итак, что произойдет, если я предстану перед конгрессом и заявлю, что в конечном итоге виновной стороной являемся мы? Представляешь себе, что я заявлю сенатскому комитету по иностранным делам, что мы возобновили войну — при горячей поддержке Сената — на основании лжи, произнесённой не манти, а нашим собственным госсекретарем?
— Совершенно не представляю, — чистосердечно признал Ушер. Абрио тоже покачала головой. Однако, выражение лица Абрио, в отличие от Ушера, ясно демонстрировало, что эта проблема находится выше её понимания.
— Прежде всего произойдёт то, — с абсолютной уверенностью сказала Ушеру Причарт, — что они откажутся в это поверить. Даже при наличии доказательств, необходимость которых ты уже отметил, потребуется время — и возможно довольно значительное — чтобы убедить большинство в конгрессе, что это действительно произошло. Это даже в том случае, если большинство конгрессменов окажутся достаточно непредубежденными, чтобы вообще рассмотреть такую возможность. Не забудь, сколько у Арнольда среди них сторонников.
И даже если конгресс примет нашу версию, мы выигрываем эту проклятую войну. По крайней мере сейчас дело выглядит именно так, и конгресс в целом абсолютно убеждён, что мы её выигрываем. Так что даже если окажется, что стрельба возобновилась из-за того, что один из наших собственных членов кабинета преднамеренно искажал, фальсифицировал и подделывал дипломатические ноты, то среди сенаторов и членов палаты представителей окажется достаточно много тех, кому это безразлично. Они будут видеть, что на этот раз белые тапочки нужны манти, и никакой ад не заставит их пожелать, чтобы мы послали Елизавете Винтон электронное письмо типа «Ой. Извиняемся за недоразумение. Давайте будем жить дружно.» В особенности, если это будет означать публичное признание вины Республики за развязывание войны. А это чертовски неизбежно, если Арнольд совершил то, что ты — мы — думаем. Ведь если мы сделаем то, что по нашему мнению произошло, достоянием публики, мы должны будем признать нашу вину, если намереваемся когда-либо убедить всю остальную Галактику в том, что мы больше не Народная Республика Хевен.
Красивое лицо Причарт вытянулось, её топазовые глаза потемнели, и Ушер медленно кивнул.
— Я знал, что это в любом случае будет бочкой дерьма, — сказал он, — хотя и не предполагал, что в действительности всё будет настолько плохо.
— Беспокоиться насчет политических последствий не твоё дело, а моё. И если ты сможешь отыскать конкретные доказательства — доказательства, которые я смогу предъявить суду, доказательства, которые я могла бы предъявить межзвёздному арбитражу, или использовать хотя бы для убеждения нашего конгресса — тогда у меня не будет иного выбора, кроме как предать эти доказательства огласке и постараться выстоять независимо от того, какие могут произойти политические, дипломатические и конституционные последствия. Если ты дашь мне доказательства, то, Богом клянусь, я так и поступлю.
— Элоиза…
— Нет, Кевин. Мы не можем этого избежать или ходить кругами. Мы не можем позволить себе рассказать о случившемся вообще без доказательств. Однако, если доказательства существуют, мы не можем позволить себе не предъявить их. Если всё на самом деле произошло так и если тому существуют доказательства, то, рано или поздно, это выплывет наружу что бы мы ни делали. И я не позволю — я не могу позволить — Конституции оказаться чем-то вроде карточного домика. Если мы намереваемся раз и навсегда оставить в прошлом прежние силовые игры, то — ты прав — это должно быть сделано на основе принципа верховенства закона. И это означает, что мы обязаны следовать закону всегда и везде, хотим мы того или нет.
— Хорошо, госпожа президент, — с необычайной официальностью произнес Ушер, его взор наполнился смесью обеспокоенности и почтения. — Это ваш выбор. Как бы вы ни решили, как бы ни намеревались решать эту проблему, вы знаете, что я буду поддерживать ваше решение.
— Да, я знаю, — тихо ответила Причарт, её топазовые глаза смягчились.
— Однако это приводит нас к последнему пункту. И, честно говоря, к причине, по которой я добивался этой встречи через голову Денниса. Ты говоришь, что мы нуждаемся в доказательствах. Я не уверен, что мы сможем их отыскать, даже если мои подозрения полностью верны. Однако, прежде чем я смогу найти доказательства, если они вообще существуют, мы должны решить, каким образом я их буду искать. Если строго следовать букве закона, то я должен сообщить о моих подозрениях генеральному прокурору. В свою очередь, он должен сообщить тебе, а ты должна проинформировать комитеты по иностранным делам обеих палат, хотя бы в силу их надзорных функций. Вероятно, есть и ещё по крайней мере несколько комитетов, которые должны быть введены в курс дела. Также, официальное расследование должно быть открыто генеральным прокурором посредством ФСА, на основании выявления возможного преступления судьёй. К сожалению, всё это потребует привлечения к расследованию десятков, почти наверняка сотен людей.
Если мы это сделаем, то неизбежны утечки информации. По меньшей мере хоть что-то Джанкола от кого-нибудь из своих дружков узнает. Намного вероятнее, что спустя считанные часы дело попадёт на первые полосы выпусков новостей. В этом случае…
Он пожал плечами. Причарт закусила губу и кивнула.
— Это будет хуже всего, — согласилась она. — В особенности, если Арнольд решит, что наилучшей защитой будет являться мощная контратака до того, как расследование наберет обороты.
— В особенности, если он решит не ограничиваться при этом законными средствами, — заметил Ушер.
— Совершенно согласна.
Причарт побарабанила по столу пальцами, затем встряхнулась.
— Как я заметила, ты сказал, что всё это произойдёт при строгом следовании букве закона. Я почти боюсь спросить. Нет, я точно боюсь спросить. — Она поморщилась. — К сожалению, у меня нет особого выбора. Итак, скажи мне, Кевин. Так насколько не строго ты предлагаешь нам действовать?
— Элоиза, веришь или нет, но я до чёртиков желаю, чтобы мы могли сделать это полностью как по Святому Писанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252
— Возможно дело даже хуже, чем ты думаешь, — несчастно заметила Причарт. — Война сейчас необыкновенно популярна. Я и не представляла, насколько сильно наше общественное мнение желает отпинать задницу манти таким же образом, каким они в прошлый раз отпинали нашу. И в настоящий момент ни у кого в конгрессе нет сомнения, что именно манти фальсифицировали дипломатическую переписку. Откуда ему взяться? Я лично подтвердила, что это так!
Итак, что произойдет, если я предстану перед конгрессом и заявлю, что в конечном итоге виновной стороной являемся мы? Представляешь себе, что я заявлю сенатскому комитету по иностранным делам, что мы возобновили войну — при горячей поддержке Сената — на основании лжи, произнесённой не манти, а нашим собственным госсекретарем?
— Совершенно не представляю, — чистосердечно признал Ушер. Абрио тоже покачала головой. Однако, выражение лица Абрио, в отличие от Ушера, ясно демонстрировало, что эта проблема находится выше её понимания.
— Прежде всего произойдёт то, — с абсолютной уверенностью сказала Ушеру Причарт, — что они откажутся в это поверить. Даже при наличии доказательств, необходимость которых ты уже отметил, потребуется время — и возможно довольно значительное — чтобы убедить большинство в конгрессе, что это действительно произошло. Это даже в том случае, если большинство конгрессменов окажутся достаточно непредубежденными, чтобы вообще рассмотреть такую возможность. Не забудь, сколько у Арнольда среди них сторонников.
И даже если конгресс примет нашу версию, мы выигрываем эту проклятую войну. По крайней мере сейчас дело выглядит именно так, и конгресс в целом абсолютно убеждён, что мы её выигрываем. Так что даже если окажется, что стрельба возобновилась из-за того, что один из наших собственных членов кабинета преднамеренно искажал, фальсифицировал и подделывал дипломатические ноты, то среди сенаторов и членов палаты представителей окажется достаточно много тех, кому это безразлично. Они будут видеть, что на этот раз белые тапочки нужны манти, и никакой ад не заставит их пожелать, чтобы мы послали Елизавете Винтон электронное письмо типа «Ой. Извиняемся за недоразумение. Давайте будем жить дружно.» В особенности, если это будет означать публичное признание вины Республики за развязывание войны. А это чертовски неизбежно, если Арнольд совершил то, что ты — мы — думаем. Ведь если мы сделаем то, что по нашему мнению произошло, достоянием публики, мы должны будем признать нашу вину, если намереваемся когда-либо убедить всю остальную Галактику в том, что мы больше не Народная Республика Хевен.
Красивое лицо Причарт вытянулось, её топазовые глаза потемнели, и Ушер медленно кивнул.
— Я знал, что это в любом случае будет бочкой дерьма, — сказал он, — хотя и не предполагал, что в действительности всё будет настолько плохо.
— Беспокоиться насчет политических последствий не твоё дело, а моё. И если ты сможешь отыскать конкретные доказательства — доказательства, которые я смогу предъявить суду, доказательства, которые я могла бы предъявить межзвёздному арбитражу, или использовать хотя бы для убеждения нашего конгресса — тогда у меня не будет иного выбора, кроме как предать эти доказательства огласке и постараться выстоять независимо от того, какие могут произойти политические, дипломатические и конституционные последствия. Если ты дашь мне доказательства, то, Богом клянусь, я так и поступлю.
— Элоиза…
— Нет, Кевин. Мы не можем этого избежать или ходить кругами. Мы не можем позволить себе рассказать о случившемся вообще без доказательств. Однако, если доказательства существуют, мы не можем позволить себе не предъявить их. Если всё на самом деле произошло так и если тому существуют доказательства, то, рано или поздно, это выплывет наружу что бы мы ни делали. И я не позволю — я не могу позволить — Конституции оказаться чем-то вроде карточного домика. Если мы намереваемся раз и навсегда оставить в прошлом прежние силовые игры, то — ты прав — это должно быть сделано на основе принципа верховенства закона. И это означает, что мы обязаны следовать закону всегда и везде, хотим мы того или нет.
— Хорошо, госпожа президент, — с необычайной официальностью произнес Ушер, его взор наполнился смесью обеспокоенности и почтения. — Это ваш выбор. Как бы вы ни решили, как бы ни намеревались решать эту проблему, вы знаете, что я буду поддерживать ваше решение.
— Да, я знаю, — тихо ответила Причарт, её топазовые глаза смягчились.
— Однако это приводит нас к последнему пункту. И, честно говоря, к причине, по которой я добивался этой встречи через голову Денниса. Ты говоришь, что мы нуждаемся в доказательствах. Я не уверен, что мы сможем их отыскать, даже если мои подозрения полностью верны. Однако, прежде чем я смогу найти доказательства, если они вообще существуют, мы должны решить, каким образом я их буду искать. Если строго следовать букве закона, то я должен сообщить о моих подозрениях генеральному прокурору. В свою очередь, он должен сообщить тебе, а ты должна проинформировать комитеты по иностранным делам обеих палат, хотя бы в силу их надзорных функций. Вероятно, есть и ещё по крайней мере несколько комитетов, которые должны быть введены в курс дела. Также, официальное расследование должно быть открыто генеральным прокурором посредством ФСА, на основании выявления возможного преступления судьёй. К сожалению, всё это потребует привлечения к расследованию десятков, почти наверняка сотен людей.
Если мы это сделаем, то неизбежны утечки информации. По меньшей мере хоть что-то Джанкола от кого-нибудь из своих дружков узнает. Намного вероятнее, что спустя считанные часы дело попадёт на первые полосы выпусков новостей. В этом случае…
Он пожал плечами. Причарт закусила губу и кивнула.
— Это будет хуже всего, — согласилась она. — В особенности, если Арнольд решит, что наилучшей защитой будет являться мощная контратака до того, как расследование наберет обороты.
— В особенности, если он решит не ограничиваться при этом законными средствами, — заметил Ушер.
— Совершенно согласна.
Причарт побарабанила по столу пальцами, затем встряхнулась.
— Как я заметила, ты сказал, что всё это произойдёт при строгом следовании букве закона. Я почти боюсь спросить. Нет, я точно боюсь спросить. — Она поморщилась. — К сожалению, у меня нет особого выбора. Итак, скажи мне, Кевин. Так насколько не строго ты предлагаешь нам действовать?
— Элоиза, веришь или нет, но я до чёртиков желаю, чтобы мы могли сделать это полностью как по Святому Писанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252