Что ещё хуже, они должны были как можно раньше избавиться от большинства подвесок, чтобы освободить сенсоры и сектора стрельбы собственной ПРО и обзора собственных антенн системы управления огнём. Так что д’Орвиль оказывался перед необходимостью использовать эти подвески с самой дальней дистанции, где их точность должна была быть самой низкой.
— Катенька, — сказал он лейтенант-коммандеру Лазаревой, — соедините меня с адмиралом Капарелли.
— Есть, сэр.
Капарелли появился на дисплее коммуникатора д’Орвиля почти сразу.
— Себастьян, — произнёс он ровным голосом, однако лицо его было напряжено.
— Том, — кивнул в ответ д’Орвиль, размышляя о том, сколько раз прежде они приветствовали друг друга подобным образом… и спрашивая себя, поздороваются ли они когда-нибудь ещё.
— Я думаю, что должен выйти им навстречу, — продолжил д’Орвиль.
— Если ты так поступишь, то лишишься поддержки внутрисистемных подвесок, — возразил Капарелли и д’Орвиль мрачно кивнул.
Внутрисистемная оборона в очень значительной степени основывалась на подвесках МДР и они были развёрнуты в огромных количествах. «К сожалению, — думал д’Орвиль, — количества эти не были достаточно огромны». Они были предназначены для отражения любой вероятной атаки, однако разработчики защиты не рассчитывали на противника, готового бросить на них более двухсот современных носителей подвесок и весь потенциал их ПРО. Они всё ещё могли бы отбить атаку, но не могли не позволить нападающим дойти до зоны досягаемости ужасно уязвимых рассредоточенных верфей, в которых приближалось к завершению строительство всего следующего поколения супердредноутов Королевского Флота Мантикоры. Д’Орвиль не мог позволить хевам приблизиться настолько, чтобы позволить сделать с верфями домашней системы то, что они уже сделали на Грендельсбейне.
«И это даже не говоря о том, что может произойти, если они с такого расстояния откроют огонь по внутренней части системы и несколько ракет столкнутся с Мантикорой или Сфинксом на скорости в семьдесят или восемьдесят процентов скорости света», — с содроганием подумал д’Орвиль.
— Если ты выйдешь им навстречу, — продолжил Капарелли, — ты должен будешь сражаться с ними без всякой поддержки, а у них огромное численное преимущество. Ты потеряешь все свои корабли если встретишь их лоб в лоб.
— А если я не встречу их лоб в лоб, то позволю им подойти на дистанцию, с которой они могут обстрелять планету.
— До сих пор они тщательно избегали всего, что могло выглядеть как нарушение Эриданского Эдикта, — отметил Капарелли.
— До сих про они и не вторгались в нашу домашнюю систему, — парировал д’Орвиль. Мантикорская традиция гласила, что при угрозе битвы Адмиралтейство не вмешивалось в решения командующего флотом — даже командующего Флотом Метрополии. Что делать д’Орвилю со своим флотом, было решать ему. Адмиралтейство могло советовать, могло предоставить дополнительные разведданные или предложить тактику, однако окончательное решение лежало на нём, и не в духе Томаса Капарелли было пытаться это изменить.
Однако д’Орвиль не особенно удивился нежеланию Капарелли признать то, что, как он знал не хуже самого д’Орвиля, должно было произойти. Первый Космос-Лорд знал слишком многих из мужчин и женщин на борту кораблей д’Орвиля… и не мог к ним присоединиться. Он будет благополучно сидеть на Мантикоре в тот момент, когда на Флот Метрополии обрушится молот, а Себастьян д’Орвиль слишком хорошо знал Капарелли, слишком хорошо знал, что тот ощущал, что он желал сотворить чудо. Однако никаких чудес сегодня не предвиделось, так что д’Орвиль покачал головой.
— Нет, Том, — почти нежно произнёс он. — Я бы хотел отсидеться — поверь мне, я бы так и сделал. Но мы не можем рассчитывать на их сдержанность в выборе целей для удара. У них тридцать эскадр СД(п) — эквивалент наших сорока, с более чем миллионом человек на борту — идущих на нас, прямо в сердце нашей обороны. Это означает, что они готовы к тяжёлым потерям. Я не думаю, что мы можем ожидать, что они станут их нести, не отвечая чем только могут, и, даже если они и не сделают по планете ни единого преднамеренного выстрела, подумай о том, как чертовски неточны МДР на конечном участке своей траектории. Я не могу позволить сотням этих штуковин летать вокруг так близко к Сфинксу.
— Знаю, — Капарелли на мгновение закрыл глаза, затем глубоко вздохнул и вновь открыл их.
— Я приказал передать всем командующим сигнал о ситуации «Зулу», — сказал Капарелли, его голос был отрывист от скрытого под маской профессионализма страха перед тем, что должно было произойти. — Реакции Феодосии со Звезды Тревора можно ожидать примерно через пятнадцать минут, однако большая часть Восьмого Флота на маневрах далеко от терминала. Я не знаю, насколько быстро они смогут вернуться, но предполагаю, что герцогине Харрингтон потребуется по меньшей мере несколько часов только для возвращения к терминалу. Я вызвал также эскадры Джессопа Блэйна с терминала Рыси, однако наша наилучшая оценка времени его реакции ещё хуже, чем для Восьмого Флота.
— И даже Феодосия не сможет совершить массированный переход, — угрюмо произнёс д’Орвиль. — Ей придется проводить корабли по одному за раз, точно также, как это сделал Хэмиш, когда ублюдки атаковали Василиск, потому что нам понадобятся все её корабли.
Кьюзак в одном массированном переходе могла провести через Сеть почти тридцать супердредноутов, однако тогда дестабилизирующий эффект перекрыл бы переход от Звезды Тревора на Мантикору почти на семнадцать часов. Даже при последовательном переходе каждый корабль стены будет закрывать маршрут почти на две минуты, прежде чем следующий корабль сможет им воспользоваться.
— Ты прав, — согласился Капарелли, — с учётом её кораблей эскорта, Кьюзак потребуется почти два часа только для перехода.
— А тем временем нападающие будут в часе полёта от Сфинкса и она не сможет их догнать, — сказал д’Орвиль.
— Мы выпускаем все ЛАКи, какие только есть, — произнёс Капарелли. — Мы должны дать тебе пять или шесть тысяч к тому времени, как ты вступишь в бой.
— Это поможет — и прилично. — отозвался д’Орвиль. — Однако у них шестнадцать носителей. То есть больше трёх тысяч собственных ЛАКов.
— Знаю, — Капарелли посмотрел с экрана, его глаза и лицо были мрачны. — Всё, что ты можешь сделать, это наилучшее из того, что ты можешь сделать, Себастьян. Мы сделаем всё, что можем, чтобы тебя поддержать, но это будет не слишком много.
— Кто бы мог подумать, что они обрушат на нас что-то подобных размеров? — почти замысловато поинтересовался д’Орвиль.
— В Стратегическом Совете — никто, это уж точно, — голос Капарелли был полон горького самобичевания, как будто бы существовал некий способ, которым он мог воспрепятствовать возникновению этого кошмара. Затем он справился с собой. — На самом деле, как я подозреваю, Харрингтон единственная, кто был бы готов поверить, что они могут поставить на эту карту. И, честно говоря, я не думаю, что даже она стала бы ожидать от них этого.
— Ну, теперь они здесь, а мои импеллерные узлы почти разогреты. Похоже, вскоре мы будем довольно заняты, Том. Конец связи.
* * *
— Ваша милость!
Хонор перевала спарринг с Клиффордом МакГроу и удивлённо оглянулась, когда в дверь спортзала проскользнул один из морпехов майора Лоренцетти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252
— Катенька, — сказал он лейтенант-коммандеру Лазаревой, — соедините меня с адмиралом Капарелли.
— Есть, сэр.
Капарелли появился на дисплее коммуникатора д’Орвиля почти сразу.
— Себастьян, — произнёс он ровным голосом, однако лицо его было напряжено.
— Том, — кивнул в ответ д’Орвиль, размышляя о том, сколько раз прежде они приветствовали друг друга подобным образом… и спрашивая себя, поздороваются ли они когда-нибудь ещё.
— Я думаю, что должен выйти им навстречу, — продолжил д’Орвиль.
— Если ты так поступишь, то лишишься поддержки внутрисистемных подвесок, — возразил Капарелли и д’Орвиль мрачно кивнул.
Внутрисистемная оборона в очень значительной степени основывалась на подвесках МДР и они были развёрнуты в огромных количествах. «К сожалению, — думал д’Орвиль, — количества эти не были достаточно огромны». Они были предназначены для отражения любой вероятной атаки, однако разработчики защиты не рассчитывали на противника, готового бросить на них более двухсот современных носителей подвесок и весь потенциал их ПРО. Они всё ещё могли бы отбить атаку, но не могли не позволить нападающим дойти до зоны досягаемости ужасно уязвимых рассредоточенных верфей, в которых приближалось к завершению строительство всего следующего поколения супердредноутов Королевского Флота Мантикоры. Д’Орвиль не мог позволить хевам приблизиться настолько, чтобы позволить сделать с верфями домашней системы то, что они уже сделали на Грендельсбейне.
«И это даже не говоря о том, что может произойти, если они с такого расстояния откроют огонь по внутренней части системы и несколько ракет столкнутся с Мантикорой или Сфинксом на скорости в семьдесят или восемьдесят процентов скорости света», — с содроганием подумал д’Орвиль.
— Если ты выйдешь им навстречу, — продолжил Капарелли, — ты должен будешь сражаться с ними без всякой поддержки, а у них огромное численное преимущество. Ты потеряешь все свои корабли если встретишь их лоб в лоб.
— А если я не встречу их лоб в лоб, то позволю им подойти на дистанцию, с которой они могут обстрелять планету.
— До сих пор они тщательно избегали всего, что могло выглядеть как нарушение Эриданского Эдикта, — отметил Капарелли.
— До сих про они и не вторгались в нашу домашнюю систему, — парировал д’Орвиль. Мантикорская традиция гласила, что при угрозе битвы Адмиралтейство не вмешивалось в решения командующего флотом — даже командующего Флотом Метрополии. Что делать д’Орвилю со своим флотом, было решать ему. Адмиралтейство могло советовать, могло предоставить дополнительные разведданные или предложить тактику, однако окончательное решение лежало на нём, и не в духе Томаса Капарелли было пытаться это изменить.
Однако д’Орвиль не особенно удивился нежеланию Капарелли признать то, что, как он знал не хуже самого д’Орвиля, должно было произойти. Первый Космос-Лорд знал слишком многих из мужчин и женщин на борту кораблей д’Орвиля… и не мог к ним присоединиться. Он будет благополучно сидеть на Мантикоре в тот момент, когда на Флот Метрополии обрушится молот, а Себастьян д’Орвиль слишком хорошо знал Капарелли, слишком хорошо знал, что тот ощущал, что он желал сотворить чудо. Однако никаких чудес сегодня не предвиделось, так что д’Орвиль покачал головой.
— Нет, Том, — почти нежно произнёс он. — Я бы хотел отсидеться — поверь мне, я бы так и сделал. Но мы не можем рассчитывать на их сдержанность в выборе целей для удара. У них тридцать эскадр СД(п) — эквивалент наших сорока, с более чем миллионом человек на борту — идущих на нас, прямо в сердце нашей обороны. Это означает, что они готовы к тяжёлым потерям. Я не думаю, что мы можем ожидать, что они станут их нести, не отвечая чем только могут, и, даже если они и не сделают по планете ни единого преднамеренного выстрела, подумай о том, как чертовски неточны МДР на конечном участке своей траектории. Я не могу позволить сотням этих штуковин летать вокруг так близко к Сфинксу.
— Знаю, — Капарелли на мгновение закрыл глаза, затем глубоко вздохнул и вновь открыл их.
— Я приказал передать всем командующим сигнал о ситуации «Зулу», — сказал Капарелли, его голос был отрывист от скрытого под маской профессионализма страха перед тем, что должно было произойти. — Реакции Феодосии со Звезды Тревора можно ожидать примерно через пятнадцать минут, однако большая часть Восьмого Флота на маневрах далеко от терминала. Я не знаю, насколько быстро они смогут вернуться, но предполагаю, что герцогине Харрингтон потребуется по меньшей мере несколько часов только для возвращения к терминалу. Я вызвал также эскадры Джессопа Блэйна с терминала Рыси, однако наша наилучшая оценка времени его реакции ещё хуже, чем для Восьмого Флота.
— И даже Феодосия не сможет совершить массированный переход, — угрюмо произнёс д’Орвиль. — Ей придется проводить корабли по одному за раз, точно также, как это сделал Хэмиш, когда ублюдки атаковали Василиск, потому что нам понадобятся все её корабли.
Кьюзак в одном массированном переходе могла провести через Сеть почти тридцать супердредноутов, однако тогда дестабилизирующий эффект перекрыл бы переход от Звезды Тревора на Мантикору почти на семнадцать часов. Даже при последовательном переходе каждый корабль стены будет закрывать маршрут почти на две минуты, прежде чем следующий корабль сможет им воспользоваться.
— Ты прав, — согласился Капарелли, — с учётом её кораблей эскорта, Кьюзак потребуется почти два часа только для перехода.
— А тем временем нападающие будут в часе полёта от Сфинкса и она не сможет их догнать, — сказал д’Орвиль.
— Мы выпускаем все ЛАКи, какие только есть, — произнёс Капарелли. — Мы должны дать тебе пять или шесть тысяч к тому времени, как ты вступишь в бой.
— Это поможет — и прилично. — отозвался д’Орвиль. — Однако у них шестнадцать носителей. То есть больше трёх тысяч собственных ЛАКов.
— Знаю, — Капарелли посмотрел с экрана, его глаза и лицо были мрачны. — Всё, что ты можешь сделать, это наилучшее из того, что ты можешь сделать, Себастьян. Мы сделаем всё, что можем, чтобы тебя поддержать, но это будет не слишком много.
— Кто бы мог подумать, что они обрушат на нас что-то подобных размеров? — почти замысловато поинтересовался д’Орвиль.
— В Стратегическом Совете — никто, это уж точно, — голос Капарелли был полон горького самобичевания, как будто бы существовал некий способ, которым он мог воспрепятствовать возникновению этого кошмара. Затем он справился с собой. — На самом деле, как я подозреваю, Харрингтон единственная, кто был бы готов поверить, что они могут поставить на эту карту. И, честно говоря, я не думаю, что даже она стала бы ожидать от них этого.
— Ну, теперь они здесь, а мои импеллерные узлы почти разогреты. Похоже, вскоре мы будем довольно заняты, Том. Конец связи.
* * *
— Ваша милость!
Хонор перевала спарринг с Клиффордом МакГроу и удивлённо оглянулась, когда в дверь спортзала проскользнул один из морпехов майора Лоренцетти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252