- Я и не знал, что у меня акцент...
- Я не хотела тебя обидеть.
- Ты и не обидела. Думаю, что приобрел его в Джабул-порте. Там я жил
дольше всего.
- Джабул-порт... дай-ка припомнить. Это...
- Столица Девяти Миров.
- Ах, да! Одна из наших колоний, не так ли?
Торби представил себе, как на Саргоне восприняли бы такое
предположение.
- Ну, не совсем. Теперь это суверенная империя - и по традиции там
считают, что всегда была таковой. Они не хотят признавать, что являются
выходцами с Земли.
- Что за странная точка зрения?
Подошел стюард с выпивкой и легкой закуской. Тор осторожно отхлебнул
напиток и попробовал поджаренный торт.
- А что ты там делал, Тор? - спросила Леда. - Ходил в школу?
Торби вспомнил терпеливые поучения папы и подумал, что она имеет
ввиду нечто совсем другое.
- Я нищенствовал.
- Что?
- Я был нищим.
- Простите?
- Нищим. Дипломированным попрошайкой. Лицом, которое просит
милостыню.
- Я так и не поняла твои слова, - ответила она. - Я знаю, что такое
нищий, я читала об этом. Но прости меня, Тор, я же всего лишь домашняя
девочка - поэтому я и изумилась.
Она была отнюдь не "домашней девочкой", а умной женщиной, вполне
отвечающей своему окружению. После того как умерла его мать, она стала
хозяйкой в отцовском доме и умела, не теряя достоинства, разговаривать с
людьми с разных планет на трех языках, поддерживая светскую болтовню
больших званых обедов. Леда умела ездить верхом, танцевать, петь, плавать,
кататься на лыжах, великолепно вести дом, разбираться в математике, читать
и писать, если приходилось, и отдавать необходимые распоряжения. Она была
умной, обаятельной современной женщиной, так сказать культурным вариантом
супер-женщины - толковой, собранной и башковитой.
Но этот странный, пропавший и нашедшийся кузен был для нее новой
пташкой.
- Прости мое невежество, - медленно сказала она, - но у нас на Земле
нет ничего подобного. Я с трудом могу понять... Это, наверное, страшно
неприятно?
Мысленно Торби вернулся в прошедшие годы: в позе лотоса он сидел на
Площади рядом с папой, болтая с ним.
- Это было счастливейшее время в моей жизни, - просто сказал он.
- О! - Это было все, что она могла сказать в ответ.
Но папочка оставил их, чтобы она могла приняться за работу. И, кроме
того, заставить человека говорить о себе самом всегда доставляло ей
удовольствие.
- А как все началось, Торби? Я хотела бы знать все с самого начала.
- Видишь ли, меня продали с торгов и... - он подумал, как объяснить
ей, кем был для него папа, и решил, что с этим придется подождать, - меня
купил старый бродяга.
- Купил тебя?
- Я был рабом.
Леде показалось, что она рухнула в холодную воду. Скажи он
"каннибал", "вампир" или "насильник", она не испытала бы большего
потрясения. Она приподнялась, чтобы перевести дыхание.
- Тор, прости меня, если я буду невежлива, но нас очень интересует
это время, когда ты был потерян. Господи, прошло почти пятнадцать лет! И
если ты не хочешь отвечать, так и скажи. Ты был симпатичным маленьким
мальчиком, и я просто обожала тебя - но только, пожалуйста, не лупи меня,
если я скажу что-то не то.
- Ты мне не веришь?
- А что мне остается делать? Мы уже столетие не знаем рабства. "Лучше
бы мне никогда не покидать "Гидры", - подумал Торби. Будучи в Страже, он
уже понял, что работорговля - это то, о чем многие фраки внешних миров и
не слышали.
- Ты знала меня, когда я был маленьким? Почему я не помню тебя? Я не
помню ничего из того, что было раньше... Я не помню Землю.
Она улыбнулась.
- Я была на три года старше тебя. В последний раз я видела тебя,
когда мне было шесть лет - это я помню, - а тебе было три, так что ты
забыл.
Торби понял, что ему представилась возможность выяснить свой
собственный возраст.
- Сколько тебе сейчас лет?
Она смущенно улыбнулась.
- Сейчас мне столько же лет, сколько и тебе, и так будет до тех пор,
пока я не выйду замуж. Смени тему, Торби; когда ты задаешь бестактные
вопросы, я не могу обижаться на тебя. На Землю ты не должен спрашивать у
леди, сколько ей лет; ты должен исходить из того, что она моложе тебя.
- Вот как? - Торби задумался над этим любопытным обычаем. Среди Людей
женщины старались прибавить себе лет, что повышало их статус.
- Да, вот так. Например, твоя мать была обаятельной женщиной, но я
никогда не знала, сколько ей лет. Может, ей было двадцать пять, когда я
знала ее, может, сорок.
- Ты знала моих родителей?
- О, конечно! Дядя Крейтон был такой милый, и у него был такой низкий
голос. Он всегда совал в мою потную маленькую ручонку кучу долларов, чтобы
я могла накупить себе конфет. - Она нахмурилась. - Но я не могу припомнить
его лица. Разве это не глупо? Но не обращай внимания, Тор; спрашивай обо
всем, что захочешь. И я буду очень рада, если ты ничего не будешь
утаивать.
- Я не утаиваю, - ответил Торби, - но не помню, как нас захватили.
Мне помнится только, что у меня никогда не было родителей. Я был рабом,
менявшим места и хозяев, - пока не попал в Джабул-порт. Там меня снова
продали, и это было самым счастливым событием, выпавшим на мою долю.
С лица Леды сползла светская улыбка. Она тихо сказала:
- Ты в самом деле так думаешь? Или мне показалось?
Торби охватило древнее чувство, знакомое всем путешественникам,
возвращающихся из странствий.
- Если ты думаешь, что рабства не существует... им охвачена вся
огромная Галактика. Хочешь, я закатаю брюки и покажу тебе?
- Что ты покажешь мне, Тор?
- Мое клеймо раба. Клеймо, которое при сделке ставит фабрика на свою
собственность. - Он закатал левую штанину. - Видишь? Вот дата, когда я
получил вольную, - она на саргонском, это что-то вроде санскрита, и я
сомневаюсь, что ты можешь прочесть.
У нее округлились глаза.
- Какой ужас! Это действительно ужас!
- Зависит от хозяина, сказал Торби, опуская штанину. - Это-то и
плохо.
- Но почему никто ничего не делает?
Он пожал плечами.
- Это не так просто.
- Но... - она остановилась, потому что показался ее отец.
- Привет, ребята. Ну, как тебе полет, Тор? Нравится?
- Да, сэр. Виды просто восхитительные.
- Скоро мы будем дома. - Он указал пальцем: - Видишь? Это Рудбек.
- Этот город называется Рудбек?
- Когда здесь стояла деревушка, она называлась Джонсонова Дыра или
как-то так. Но я говорю не о городе Рудбек: я имею в виду наш дом - твой
дом - "Рудбек". Видишь башню над озером... а за ней вершина Великий Титан.
Самое потрясающее зрелище в мире. Ты Рудбек из Рудбеков и Рудбеков...
"Рудбек в кубе", как говорил твой отец. Он вошел в нашу семью после
женитьбы, и имя его не очень волновало. А мне оно нравится; оно звучит как
раскат грома, и это просто великолепно, что Рудбек возвращается в свою
резиденцию.
Торби блаженствовал в ванной под тугими струями душа и в бассейне,
стенки которого массировали его тысячами теплых сильных пальцев. В конце
концов он чуть не захлебнулся, потому что никогда не умел плавать.
У него никогда не было камердинера. Он отметил, что в доме Рудбеков
снуют десятки людей;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65