Но я забыл сказать тебе о самой
большой награде.
- О какой?
- Когда все будет взаправду, мы поспорим на три торта. И когда все
будет кончено, мы их слопаем.
Мата фыркнула:
- Братец, почему ты заставляешь его нервничать?
- Ты нервничаешь, Торби?
- Нисколько.
- Так что не беспокойся, сестричка. Надеюсь на твои маленькие твердые
ручки.
- Я сменяю вас, сэр.
- Идем, Торби; нас ждет еда. О, клюквенный торт!
Тремя днями позже "Сису" заметно сбросила скорость, перейдя почти на
планетарную, и Лосианское солнце все вырастало на экранах. Со слабым
сожалением Торби решил, что его готовность к бою не будет испытана во
время этого прыжка.
Внезапно звук всеобщей тревоги заставил его кинуться на свое место,
затягивая ремни. Джерри что-то кричал, оглядывая дисплей, его голова
дергалась из стороны в сторону, а руки двигались над контрольной панелью.
- За дело! - рявкнул он. - Это уже по-настоящему!
Торби стряхнул с себя мгновенное оцепенение и склонился над своей
панелью. Глобус аналога уже выдавал данные; баллистическая ситуация
становилась все яснее. Силы небесные, как это уже _б_л_и_з_к_о_! И как
быстро передвигается! Как он сумел так подобраться, что его никто не
заметил? Он бросил задавать себе бесполезные вопросы и начал просматривать
ответы... нет, еще нет... еще далеко... не повернет ли пират еще немного и
не сбросит ли скорость?.. не прикинуть ли поворот с шестикратным
ускорением?.. достанут ли его ракеты?.. Достанут ли они его, если он не?..
Он едва почувствовал легкое прикосновение Маты к плечу. Но услышал крик
Джерри:
- Отойди, сестренка! Мы засекли его, мы засекли его!
На панели Торби мелькнула лампочка и раздался резкий звук горна. -
Это друзья, это друзья! Лосианский планетный патруль. Назовите себя.
Продолжайте спокойно нести вахту.
Торби перевел дыхание, чувствуя, как спадает с него непомерная
тяжесть.
- Продолжай вести цель!
- Что?
- Кончай наводку! Это не лосианское судно; это пират! Лосианцы так не
маневрируют. Ты поймал его, парень, ты поймал его! _Н_а_к_р_о_й _е_г_о_!
Торби слышал испуганный вздох Маты, но он опять весь был в деле.
Что-то изменилось? Достанет ли он его? Будет ли враг в конусе выстрела,
если он изменит прицел? Ну! Он дал компьютеру приказ.
Он едва слышал голос Джерри; тот говорил очень медленно:
- Ракета пошла. Я думаю, ты накрыл его... но ты погорячился. Дай-ка
еще одну, пока его луч не достал нас.
Торби автоматически повиновался. Было слишком мало времени, чтобы
принимать какое-то другое решение; он дал приказ выпустить еще одну
ракету, ориентируясь на проекцию врага. Затем он увидел, что на его панели
изображение цели исчезло и с чувством полной пустоты понял, что его первая
ракета поразила цель.
- Все! - объявил Джерри. - Ну!
- Что "ну"?
- Кто поразил? Ты или я? Три сладких.
- Поразил я, - уверенно сказал Торби.
- Неточно. Это обойдется тебе в три десерта. Я струсил и сам держал
все под контролем. Конечно, ракеты были разоружены и пусковые установки
запломбированы, как только Капитан получил пароль... но я не имел права
рисковать, то есть у меня не хватило нервов, чтобы играть с кораблем
друзей.
- Друзей?
- Конечно. Но что касается вас, Младший Помощник Контролера, это было
первое настоящее дело... как я и хотел.
У Торби закружилась голова.
- Но теперь ты чертовски хороший контролер, так что все в порядке. А
я пошел получать свой выигрыш, так что и здесь все в порядке. Сегодня
мороженое!

10
Торби недолго оставался помощником младшего баллистика: Джерри
перешел в стажеры у астронавигаторов, Мата заняла его пост, и Торби
официально стал Младшим Баллистиком Корабля, чья жизнь и смерть отныне
лежали на кончиках его пальцев.
События не заставили себя ждать.
Лосиан был "безопасной" планетой. На ней жили цивилизованные
негуманоиды, и, так как порт не знал налетов, не было необходимости в
охране посадочных площадок. Мужчины могли спокойно в свое удовольствие
покидать корабль и даже женщинам не возбранялось это делать. (Некоторые из
них так и не покидали борт, дожидаясь Встречи, где "Сису" могла обменять
их на других девушек.)
Джабул был для Торби единственным местом, которое сохранилось в его
памяти, так что Лосиан был для него первой "чужой" планетой. Поэтому он
стремился увидеть ее. Но на первом месте была работа. Когда он был
утвержден в звании баллистика, его перевели на место младшего клерка в
грузовом отделе. Это повысило статус Торби: торговля считалась более
важным занятием, чем ведение хозяйства. Теоретически он должен был всего
лишь следить за поступлением грузов; практически же старший клерк выжимал
из него, так же как и из других юношей, младших родственников из других
отделов, семь потов.
На Лосиане никогда не существовало таможенных тарифов; тяжелые
упаковки листьев верги отправлялись с корабля прямо к покупателю. Несмотря
на вентиляцию, трюмы были полны вязкого одурманивающего запаха, который
напоминал Торби о тех месяцах, отделенных ныне световыми годами, когда он
скрюченным беглецом, опасавшимся, что его укоротят, прятался в проеме
между грузами, а незнакомый друг спасал его от саргонской полиции.
Но как бы то ни было странным, "Сису" теперь была его домом. Даже во
сне он говорил на языке Семьи.
С внезапным чувством вины он подумал, что в последнее время все реже
вспоминает папу. Неужели он его забывает? Не, нет! Он никогда не забудет
его, ни за что... Звук его голоса, осуждающий взгляд, когда у него что-то
не получалось, его скованные движения по утрам, его бесконечное терпение,
никогда не изменявшее ему - за все эти годы пап никогда по-настоящему не
разозлился на него - хотя нет, один раз это случилось.
- Я _н_е _т_в_о_й _х_о_з_я_и_н_!
Да, тогда папа разгневался. Это озадачило Торби; он ничего не понял.
Но теперь, когда прошло столько времени и за ним остались бесконечные
пространства космоса, Торби внезапно все понял. Только одно могло вызвать
гнев папы: он был оскорблен до глубины души предположением, что Баслим
Калека может быть рабовладельцем. Пап, который утверждал, что мудрого
человека невозможно оскорбить, потому что правда - это не оскорбление, а
ложь не стоит того, чтобы обращать на нее внимания.
И все же он оскорбился, услышав правду, ибо, конечно же, папа был его
хозяином, купив Торби на аукционе. Нет, это чепуха. Он не был рабом папы;
он был его сыном... папа никогда не вел себя, как хозяин, даже когда давал
ему легкий подзатыльник, если Торби слишком много дурачился. Папа... был
просто папой.
И теперь Торби знал, что больше всего на свете папа ненавидел
рабство.
Он не понимал, почему к нему пришло это убеждение, но он был в нем
уверен. Он не мог припомнить ни одного слова, сказанного папой в осуждение
рабства как такового; все, что осталось у него в памяти, - это были слова
папы, что человек должен быть свободен в своих мыслях, и это самое
главное...
- Эй!
К нему обращался суперкарго.
- Сэр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65