— Вылезли прямо как из подводной лодки — одним выводком».
Оставшаяся часть танков направилась к берегу. «Когда они плыли мимо, — отмечает Онор, — мы приветствовали их, а они — нас. Итак, наша задача была выполнена».
Онору было приказано встретиться со своим траулером и возвращаться в Англию. Боясь, что ДСТ или ДССК могут раздавить его маленькую лодку, он привязал к мачте большое белое полотнище и, держась на поверхности, удалился туда, где он оставил свой транспорт.
«Везде, насколько хватало глаз, виднелись причаливавшие суда. Даже самые маленькие суда, даже танки — и те причаливали. Повсюду люди спускались с них на берег. А с кораблей побольше… видно было, как с них спускают маленькие суда, они отчаливают от бортов. И все продолжают двигаться к берегу. Возня была ну просто как в улье, куда ни посмотри».
Онор вернулся в Англию и двинулся дальше дорогами войны. Когда 47 лет спустя его спросили, довелось ли ему когда-нибудь узнать, сколько у него оставалось кислорода, он ответил: «Нет. Мы этого так и не узнали. Да это и не важно».
Благодаря «Х20» и «Х23» танки «ДД» достигли цели. Однако они были слишком медлительны и громоздки, дабы противостоять объединенному воздействию ветра, волн и приливно-отливного течения. Они должны были достичь берега первыми, чтобы немедленно осуществить огневое подавление и тем самым поддержать высадку. Но, пока они медленно двигались к берегу, ДСТ, которые везли специализированные танки, начали их опережать. «Они просто останавливались», — вспоминал майор Кеннет Фергюсон. Когда его ДСТ обогнало танки «ДД», «я понял, — вспоминает он, — что они не очень-то туда спешат».
«Туда» означало 30-километровое пространство песчаного побережья, тянувшегося от Уистреана до устья реки Орн, а оттуда — до Арроманша, где находилась маленькая рыбацкая гавань. Там и сям в море вдавались скалы; между Люк-сюр-Мер и Лион-сюр-Мер лежала полоса примерно километровой длины, где 10-метровые утесы были отвесными; для вторжения она явно не годилась. Но большая часть остального побережья была вполне подходящей, за исключением западной части Арроманша, где плато повышалось, сбегая к морю отвесными скалами 30-метровой высоты. Немцы поместили на вершине скалы радарную установку «Вюрцбург», но в мае бомбардировщики союзников уничтожили ее.
В восточной части пролива в крошечной бухте Арроманша скалы вновь становились отвесными и стояли одна за другой на протяжении 12 км до «Фокс-Ред» — восточной оконечности побережья «Омаха».
Побережья «Золото», «Юнона» и «Меч» напоминали «Юту» в том отношении, что в этих местах земля по направлению от берега повышалась постепенно, почти незаметно. Во всех трех случаях у края побережья не было возвышенных мест, которые нужно было бы преодолевать и с которых нападающих можно было бы сбить огнем.
Но берега, где действовали англичане, кое-чем отличались от побережья «Юта». Они были гораздо более густо застроены курортными постройками и домами. Английская пехота вынуждена была громить врага в уличных боях. На «английских» побережьях рек было не так много, как на «Юте»; англичане пользовались более обширной системой дорог. И главной их целью было взятие Кана: по утверждению генерала Монтгомери, это была важнейшая из всех задач дня «Д».
Кан был принципиально важным для немцев пунктом, гораздо более важным, нежели Карантан или Байе. Из Кана открывался прямой путь на Париж. Немцы, очевидно, должны были бросить бронетанковые соединения на Кан как можно скорее; Монтгомери намеревался захватить город, что должно было, наряду с прочим, вызвать первоначальный шок и удивление. Он хотел взять Кан до того, как немцы смогут подтянуть туда свои танковые войска. Авиаторы также торопились попасть в Кан; в дальнейшем они хотели обеспечить себе базу на высокоразвитом аэродроме Карпике восточнее Кана, и начать эти действия планировали в день «Д».
Потребовалось шесть недель, чтобы осуществить эти цели, и произошло это лишь потому, что американцы прорвались на западном фланге и грозили обойти Кан. Впоследствии Монтгомери заявлял, что всегда стремился удерживать позиции слева (в Кане) и прорываться справа (в Сен-Ло). Вокруг этого утверждения историки спорят уже очень долго. В целом позиция зависит от национальности. Большинство британских историков поддерживает Монти; все американские историки считают его утверждение ложью, прикрытием. Нет необходимости вдаваться в детали, поскольку на эту тему написано чересчур много. Невозможно проникнуть в сердце Монтгомери, чтобы увидеть его истинные намерения. Мы лишь знаем, что он говорил окружающим.
А говорил Монтгомери, что Кан имеет решающее значение и что к концу дня «Д» он его захватит.
Чтобы взять Кан, англичане пошли на самые крупные из всех своих жертв. 6-я воздушно-десантная дивизия приземлилась к западу от реки Орн так, чтобы не подпустить немецкие танки к Кану. «Бык и олени» Джона Говарда приземлились на мосту Пегас, чтобы открыть эти перекрестки для натиска в глубь страны на Кан. В операцию были вовлечены коммандос.
Официальный английский историк позднее сделал вывод, что цели дня «Д» были, «вероятно, чрезмерно амбициозными, а именно: захват Байе и дороги на Кан, захват самого Кана и обеспечение безопасности левого фланга союзников вместе с плацдармом восточнее Орна… Кан находится в восьми милях от побережья… а Байе — в шести-семи. Взять их в тот день не было никакой возможности, если не вести наступление с максимальной скоростью».
Монтгомери обещал, что англичане будут наступать быстро. На заключительном брифинге в школе Святого Павла 15 мая он сказал, что в день «Д» он «глубоко проникнет» внутрь страны и «нанесет удар повсеместно и начнет бой, чтобы расчистить себе путь». Он утверждал, что, возможно, достигнет Фалеза (находящегося на расстоянии 50 км от побережья) уже в первый день, и настаивал на быстрой отправке к Кану бронетанковых колонн, поскольку «это спутает планы врага и заставит его задержаться, тогда как мы будем наращивать силы. Мы должны быстро захватить территорию и застолбить ее, глубоко проникнув внутрь страны». Он заявил, что собирается взять Кан в первый же день, прорвать немецкие линии и быстро продвигаться вдоль побережья по направлению к реке Сене.
Эти обязательства были весьма серьезными. Их принятие требовало уверенности и оптимизма, и весьма значительного. В конце мая разведка сообщила о присутствии вокруг Кана 21-й танковой дивизии, причем ее части располагались по обеим сторонам Орна. Штаб Монтгомери решил не сообщать об этом войскам (Джону Говарду и его людям не было передано ни информации, ни соответствующего противотанкового оружия).
Британский штаб не только утаивал сведения, которые могли оказаться бесценными для людей, идущих в битву, из опасения, что это снизит их боевой дух (отголосок Первой мировой войны). Штаб не мог с пользой применить весьма точные разведданные о позиции 21-й танковой дивизии. Официальный историк британской разведки времен Второй мировой войны писал: «Среди сохранившихся данных нет свидетельств тому, что она побудила британское командование пересмотреть и улучшить план взятия Кана… Несмотря на серьезные предупреждения от руководства разведки, командование действовало, не учитывая, что, возможно, позиции 21-й танковой дивизии широко развернуты вокруг Кана».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
Оставшаяся часть танков направилась к берегу. «Когда они плыли мимо, — отмечает Онор, — мы приветствовали их, а они — нас. Итак, наша задача была выполнена».
Онору было приказано встретиться со своим траулером и возвращаться в Англию. Боясь, что ДСТ или ДССК могут раздавить его маленькую лодку, он привязал к мачте большое белое полотнище и, держась на поверхности, удалился туда, где он оставил свой транспорт.
«Везде, насколько хватало глаз, виднелись причаливавшие суда. Даже самые маленькие суда, даже танки — и те причаливали. Повсюду люди спускались с них на берег. А с кораблей побольше… видно было, как с них спускают маленькие суда, они отчаливают от бортов. И все продолжают двигаться к берегу. Возня была ну просто как в улье, куда ни посмотри».
Онор вернулся в Англию и двинулся дальше дорогами войны. Когда 47 лет спустя его спросили, довелось ли ему когда-нибудь узнать, сколько у него оставалось кислорода, он ответил: «Нет. Мы этого так и не узнали. Да это и не важно».
Благодаря «Х20» и «Х23» танки «ДД» достигли цели. Однако они были слишком медлительны и громоздки, дабы противостоять объединенному воздействию ветра, волн и приливно-отливного течения. Они должны были достичь берега первыми, чтобы немедленно осуществить огневое подавление и тем самым поддержать высадку. Но, пока они медленно двигались к берегу, ДСТ, которые везли специализированные танки, начали их опережать. «Они просто останавливались», — вспоминал майор Кеннет Фергюсон. Когда его ДСТ обогнало танки «ДД», «я понял, — вспоминает он, — что они не очень-то туда спешат».
«Туда» означало 30-километровое пространство песчаного побережья, тянувшегося от Уистреана до устья реки Орн, а оттуда — до Арроманша, где находилась маленькая рыбацкая гавань. Там и сям в море вдавались скалы; между Люк-сюр-Мер и Лион-сюр-Мер лежала полоса примерно километровой длины, где 10-метровые утесы были отвесными; для вторжения она явно не годилась. Но большая часть остального побережья была вполне подходящей, за исключением западной части Арроманша, где плато повышалось, сбегая к морю отвесными скалами 30-метровой высоты. Немцы поместили на вершине скалы радарную установку «Вюрцбург», но в мае бомбардировщики союзников уничтожили ее.
В восточной части пролива в крошечной бухте Арроманша скалы вновь становились отвесными и стояли одна за другой на протяжении 12 км до «Фокс-Ред» — восточной оконечности побережья «Омаха».
Побережья «Золото», «Юнона» и «Меч» напоминали «Юту» в том отношении, что в этих местах земля по направлению от берега повышалась постепенно, почти незаметно. Во всех трех случаях у края побережья не было возвышенных мест, которые нужно было бы преодолевать и с которых нападающих можно было бы сбить огнем.
Но берега, где действовали англичане, кое-чем отличались от побережья «Юта». Они были гораздо более густо застроены курортными постройками и домами. Английская пехота вынуждена была громить врага в уличных боях. На «английских» побережьях рек было не так много, как на «Юте»; англичане пользовались более обширной системой дорог. И главной их целью было взятие Кана: по утверждению генерала Монтгомери, это была важнейшая из всех задач дня «Д».
Кан был принципиально важным для немцев пунктом, гораздо более важным, нежели Карантан или Байе. Из Кана открывался прямой путь на Париж. Немцы, очевидно, должны были бросить бронетанковые соединения на Кан как можно скорее; Монтгомери намеревался захватить город, что должно было, наряду с прочим, вызвать первоначальный шок и удивление. Он хотел взять Кан до того, как немцы смогут подтянуть туда свои танковые войска. Авиаторы также торопились попасть в Кан; в дальнейшем они хотели обеспечить себе базу на высокоразвитом аэродроме Карпике восточнее Кана, и начать эти действия планировали в день «Д».
Потребовалось шесть недель, чтобы осуществить эти цели, и произошло это лишь потому, что американцы прорвались на западном фланге и грозили обойти Кан. Впоследствии Монтгомери заявлял, что всегда стремился удерживать позиции слева (в Кане) и прорываться справа (в Сен-Ло). Вокруг этого утверждения историки спорят уже очень долго. В целом позиция зависит от национальности. Большинство британских историков поддерживает Монти; все американские историки считают его утверждение ложью, прикрытием. Нет необходимости вдаваться в детали, поскольку на эту тему написано чересчур много. Невозможно проникнуть в сердце Монтгомери, чтобы увидеть его истинные намерения. Мы лишь знаем, что он говорил окружающим.
А говорил Монтгомери, что Кан имеет решающее значение и что к концу дня «Д» он его захватит.
Чтобы взять Кан, англичане пошли на самые крупные из всех своих жертв. 6-я воздушно-десантная дивизия приземлилась к западу от реки Орн так, чтобы не подпустить немецкие танки к Кану. «Бык и олени» Джона Говарда приземлились на мосту Пегас, чтобы открыть эти перекрестки для натиска в глубь страны на Кан. В операцию были вовлечены коммандос.
Официальный английский историк позднее сделал вывод, что цели дня «Д» были, «вероятно, чрезмерно амбициозными, а именно: захват Байе и дороги на Кан, захват самого Кана и обеспечение безопасности левого фланга союзников вместе с плацдармом восточнее Орна… Кан находится в восьми милях от побережья… а Байе — в шести-семи. Взять их в тот день не было никакой возможности, если не вести наступление с максимальной скоростью».
Монтгомери обещал, что англичане будут наступать быстро. На заключительном брифинге в школе Святого Павла 15 мая он сказал, что в день «Д» он «глубоко проникнет» внутрь страны и «нанесет удар повсеместно и начнет бой, чтобы расчистить себе путь». Он утверждал, что, возможно, достигнет Фалеза (находящегося на расстоянии 50 км от побережья) уже в первый день, и настаивал на быстрой отправке к Кану бронетанковых колонн, поскольку «это спутает планы врага и заставит его задержаться, тогда как мы будем наращивать силы. Мы должны быстро захватить территорию и застолбить ее, глубоко проникнув внутрь страны». Он заявил, что собирается взять Кан в первый же день, прорвать немецкие линии и быстро продвигаться вдоль побережья по направлению к реке Сене.
Эти обязательства были весьма серьезными. Их принятие требовало уверенности и оптимизма, и весьма значительного. В конце мая разведка сообщила о присутствии вокруг Кана 21-й танковой дивизии, причем ее части располагались по обеим сторонам Орна. Штаб Монтгомери решил не сообщать об этом войскам (Джону Говарду и его людям не было передано ни информации, ни соответствующего противотанкового оружия).
Британский штаб не только утаивал сведения, которые могли оказаться бесценными для людей, идущих в битву, из опасения, что это снизит их боевой дух (отголосок Первой мировой войны). Штаб не мог с пользой применить весьма точные разведданные о позиции 21-й танковой дивизии. Официальный историк британской разведки времен Второй мировой войны писал: «Среди сохранившихся данных нет свидетельств тому, что она побудила британское командование пересмотреть и улучшить план взятия Кана… Несмотря на серьезные предупреждения от руководства разведки, командование действовало, не учитывая, что, возможно, позиции 21-й танковой дивизии широко развернуты вокруг Кана».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173