Но сделать это оказалось невозможно. Немцы прочно окопались по обочинам дамбы, заняли выгодные высоты на западном берегу реки. У американцев имелись лишь легкие вооружения, фрицы же в дополнение к пулеметам и минометам располагали танками и артиллерией. Десантники дважды штурмовали мост, и оба раза безуспешно.
А немцы пошли в контратаку. Рядовой Девид Джонс из 508-го полка в это время стоял на обочине дороги. Он увидел ползущие прямо на него танки, французские танки «Рено», вероятно, «самые маленькие из всех, что использовались за годы войны», но казавшиеся ему огромными. Головная машина катилась с открытым люком. Из него по пояс высунулся командир экипажа в черном комбинезоне. Немец надменно держал руки на башне.
Джонс повернулся к своему приятелю и сказал: «Похоже, что нам пора действовать». Он прицелился и выстрелил. Пуля отскочила от башни. Джонс «навсегда запомнил этот стальной звук»: «Черный комбинезон исчез, люк захлопнулся. Танк попятился назад, а мы разбежались в разные стороны». Джонс расстроился. И не только потому, что он «испортил свой первый выстрел во Второй мировой войне». Ему надо было срочно искать подходящее укрытие. Джонс спрятался в огороде за фермерским домом. Танк начал палить из 20-мм пулемета, а Джонс с товарищами помчался к ближайшим зарослям живой изгороди.
Танки двинулись в направлении Шеф-дю-Пон. Один из них остановился у фермерского дома. Из окна второго этажа за ним наблюдали сержанты Рей Хаммл и О. Б. Хилл. Рей взял гранату «Гаммон».
«В этот момент, — рассказывает Хилл, — открылся люк, и в нем, озираясь вокруг, появился командир экипажа. Хаммл бросил гранату прямо в горловину. Прогремел страшный взрыв, повалил дым, в воздух взметнулись языки пламени, а немец вылетел из люка, как пробка из бутылки».
Два других танка направили свои пушки на фермерский дом и почти одновременно выстрелили. Мать с дочерью, находившиеся внизу, не на шутку испугались и стали кричать американцам, чтобы те поскорее уходили, Хаммл и Хилл скрылись в живых изгородях. Танки отошли обратно.
На дамбе возникла патовая ситуация. Американцы не хотели отступать и не могли продвинуться вперед. Немцы, зарывшиеся в дотах вдоль насыпи, имели возможность вести огонь, но у них не было никаких шансов выиграть поединок. Один пехотинец, похоже, решил сдаться. Он поднялся из окопа.
Вот как описывает этот эпизод в своей книге «Ночной прыжок» С. Л. А. Маршалл: «Он крикнул:
— Kamerad!
Никто даже не успел ответить, как парашютист на глазах у всех расстрелял немца с расстояния не более семи метров». Маршалл считает, что американский десантник совершил глупейшую ошибку: если бы пехотинец сдался в плен, то за ним последовали бы и другие.
А вот мнение капитана Крика: «Мне довелось быть очевидцем случившегося. И я бы не давал скоропалительных рекомендаций насчет того, как поступать, когда вражеский солдат выскакивает из окопа в семи метрах от вас в самый разгар первого в вашей жизни сражения! И сегодня, 47 лет спустя, я не знаю, хотел ли вражеский солдат сдаться в плен или нет. Я думаю, что у него для этого было достаточно времени».
Во второй половине дня генерал Гэвин, вернувшийся в Ла-Фьер, попросил подполковника Малони прибыть к нему со своим отрядом. Крик остался с 34 десантниками и приказом Гэвина удерживать Шеф-дю-Пон любой ценой. «С одной стороны, — замечает Крик, — было очевидно, что пока нам это обошлось не слишком дорого. Немцы не наступали. С другой — нельзя удержать то, чего не имеешь. Мы ведь тоже их не атаковали». Однако положение американцев могло серьезно ухудшиться. Крик слева от себя увидел цепь немецких пехотинцев, и почти сразу же с другого берега Мердере по парашютистам открыла огонь полевая пушка противника.
«И вдруг, словно по Божьему велению, — вспоминает Крик, — в небе появились самолеты „С-47“ и начали сбрасывать нам на парашютах связки с оружием и боеприпасами. Одна упаковка с 60-мм снарядами для миномета свалилась мне чуть ли не на колени». Потом планер доставил 57-мм противотанковое орудие. Крик навел минометы на пехоту, а орудие — на полевую пушку за рекой: «Мы, конечно, не могли ее уничтожить, но по крайней мере она замолчала».
Крик перешел в наступление. Десять парашютистов стремительно рванулись через дамбу. Им навстречу из окопов выскочили пятеро пехотинцев и тут же упали, сраженные автоматными очередями. Остальные сдались. «Все разрешилось, — говорит Крик. — Мост в наших руках, и мы знали, что его удержим. Но, как всегда после боя, у нас было подавленное настроение. До Берлина предстоял еще долгий путь».
Крик распорядился, чтобы десантники позаботились о раненых, подобрали убитых — и американцев, и немцев, накрыли их парашютами. Приближалась ночь. «Когда же наконец придут люди с берега? — думал капитан. — Они уже должны быть здесь. Или вторжение потерпело неудачу?» Отряд Крика знал только о ситуации в Шеф-дю-Пон, а это всего лишь маленький городок.
«В полночь наши опасения развеялись, — продолжает свой рассказ Крик. — Появились разведчики 4-й пехотной дивизии. Они поделились с нами своими пайками».
В Нормандии наступил день «Д» плюс один. Крик анализировал детали боя, действия каждого парашютиста.
«Что-то мы сделали не так, — говорит он. — Но надо учесть, что наш отряд представлял собой „сборную команду“ разных частей. Люди плохо знали друг друга, и для них это было первое настоящее сражение. В целом мы добились успеха: взяли мост и его удержали».
Сент-Мер-Эглиз — крошечная, тихая деревня из нескольких сотен домов, построенных из серого камня. На главной площади вокруг церкви приютились магазинчики, торгующие сыром, мясом, вином, сидром, хлебом, газетами, лекарствами, женскими платьями и мужскими костюмами. В городке есть гостиница и больница. В течение 10 веков в нем ничего особенного не происходило. Самыми заметными событиями были свадьбы и фестивали.
По шоссе № 13, пересекающему деревню, можно проехать на север — в Шербур, на юг — в Карантан, на восток — в Кан и Париж. Магистраль была стратегически важна и для немцев, и для американских парашютистов и пехотинцев.
Военная значимость деревни Сент-Мер-Эглиз перевешивала ее внутреннюю ценность. Еще на стадии планирования операции по вторжению штаб 82-й воздушно-десантной дивизии избрал городок базовым оборонительным плацдармом. Если бы 4-я пехотная дивизия не смогла войти в Сент-Мер-Эглиз или не соединилась вовремя с парашютистами, то 82-я дивизия должна была бросить все свои части на захват деревни. Овладеть ею требовалось еще по одной причине: до наступления сумерек предстояла вторая посадка планеров.
Перед рассветом в Сент-Мер-Эглизе появился 3-й батальон 505-го парашютно-пехотного полка под командованием подполковника Эдуарда Краузе. К лейтенанту Джеймсу Кошту из штабной роты подошел француз. «Он совсем не говорил по-английски, а я знал всего лишь несколько французских слов. Но мне было понятно, что он хотел сказать. Жителя городка интересовало: наше прибытие — это рейд или настоящее вторжение». Койл заверил француза:
— Nous restons ici (Мы здесь останемся). Мы не собираемся уходить из Сент-Мер-Эглиза.
Рядовой Джон Фицджеральд из 502-го полка, по ошибке спустившийся на парашюте в окрестностях деревни, вошел в нее, когда начинало светать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173
А немцы пошли в контратаку. Рядовой Девид Джонс из 508-го полка в это время стоял на обочине дороги. Он увидел ползущие прямо на него танки, французские танки «Рено», вероятно, «самые маленькие из всех, что использовались за годы войны», но казавшиеся ему огромными. Головная машина катилась с открытым люком. Из него по пояс высунулся командир экипажа в черном комбинезоне. Немец надменно держал руки на башне.
Джонс повернулся к своему приятелю и сказал: «Похоже, что нам пора действовать». Он прицелился и выстрелил. Пуля отскочила от башни. Джонс «навсегда запомнил этот стальной звук»: «Черный комбинезон исчез, люк захлопнулся. Танк попятился назад, а мы разбежались в разные стороны». Джонс расстроился. И не только потому, что он «испортил свой первый выстрел во Второй мировой войне». Ему надо было срочно искать подходящее укрытие. Джонс спрятался в огороде за фермерским домом. Танк начал палить из 20-мм пулемета, а Джонс с товарищами помчался к ближайшим зарослям живой изгороди.
Танки двинулись в направлении Шеф-дю-Пон. Один из них остановился у фермерского дома. Из окна второго этажа за ним наблюдали сержанты Рей Хаммл и О. Б. Хилл. Рей взял гранату «Гаммон».
«В этот момент, — рассказывает Хилл, — открылся люк, и в нем, озираясь вокруг, появился командир экипажа. Хаммл бросил гранату прямо в горловину. Прогремел страшный взрыв, повалил дым, в воздух взметнулись языки пламени, а немец вылетел из люка, как пробка из бутылки».
Два других танка направили свои пушки на фермерский дом и почти одновременно выстрелили. Мать с дочерью, находившиеся внизу, не на шутку испугались и стали кричать американцам, чтобы те поскорее уходили, Хаммл и Хилл скрылись в живых изгородях. Танки отошли обратно.
На дамбе возникла патовая ситуация. Американцы не хотели отступать и не могли продвинуться вперед. Немцы, зарывшиеся в дотах вдоль насыпи, имели возможность вести огонь, но у них не было никаких шансов выиграть поединок. Один пехотинец, похоже, решил сдаться. Он поднялся из окопа.
Вот как описывает этот эпизод в своей книге «Ночной прыжок» С. Л. А. Маршалл: «Он крикнул:
— Kamerad!
Никто даже не успел ответить, как парашютист на глазах у всех расстрелял немца с расстояния не более семи метров». Маршалл считает, что американский десантник совершил глупейшую ошибку: если бы пехотинец сдался в плен, то за ним последовали бы и другие.
А вот мнение капитана Крика: «Мне довелось быть очевидцем случившегося. И я бы не давал скоропалительных рекомендаций насчет того, как поступать, когда вражеский солдат выскакивает из окопа в семи метрах от вас в самый разгар первого в вашей жизни сражения! И сегодня, 47 лет спустя, я не знаю, хотел ли вражеский солдат сдаться в плен или нет. Я думаю, что у него для этого было достаточно времени».
Во второй половине дня генерал Гэвин, вернувшийся в Ла-Фьер, попросил подполковника Малони прибыть к нему со своим отрядом. Крик остался с 34 десантниками и приказом Гэвина удерживать Шеф-дю-Пон любой ценой. «С одной стороны, — замечает Крик, — было очевидно, что пока нам это обошлось не слишком дорого. Немцы не наступали. С другой — нельзя удержать то, чего не имеешь. Мы ведь тоже их не атаковали». Однако положение американцев могло серьезно ухудшиться. Крик слева от себя увидел цепь немецких пехотинцев, и почти сразу же с другого берега Мердере по парашютистам открыла огонь полевая пушка противника.
«И вдруг, словно по Божьему велению, — вспоминает Крик, — в небе появились самолеты „С-47“ и начали сбрасывать нам на парашютах связки с оружием и боеприпасами. Одна упаковка с 60-мм снарядами для миномета свалилась мне чуть ли не на колени». Потом планер доставил 57-мм противотанковое орудие. Крик навел минометы на пехоту, а орудие — на полевую пушку за рекой: «Мы, конечно, не могли ее уничтожить, но по крайней мере она замолчала».
Крик перешел в наступление. Десять парашютистов стремительно рванулись через дамбу. Им навстречу из окопов выскочили пятеро пехотинцев и тут же упали, сраженные автоматными очередями. Остальные сдались. «Все разрешилось, — говорит Крик. — Мост в наших руках, и мы знали, что его удержим. Но, как всегда после боя, у нас было подавленное настроение. До Берлина предстоял еще долгий путь».
Крик распорядился, чтобы десантники позаботились о раненых, подобрали убитых — и американцев, и немцев, накрыли их парашютами. Приближалась ночь. «Когда же наконец придут люди с берега? — думал капитан. — Они уже должны быть здесь. Или вторжение потерпело неудачу?» Отряд Крика знал только о ситуации в Шеф-дю-Пон, а это всего лишь маленький городок.
«В полночь наши опасения развеялись, — продолжает свой рассказ Крик. — Появились разведчики 4-й пехотной дивизии. Они поделились с нами своими пайками».
В Нормандии наступил день «Д» плюс один. Крик анализировал детали боя, действия каждого парашютиста.
«Что-то мы сделали не так, — говорит он. — Но надо учесть, что наш отряд представлял собой „сборную команду“ разных частей. Люди плохо знали друг друга, и для них это было первое настоящее сражение. В целом мы добились успеха: взяли мост и его удержали».
Сент-Мер-Эглиз — крошечная, тихая деревня из нескольких сотен домов, построенных из серого камня. На главной площади вокруг церкви приютились магазинчики, торгующие сыром, мясом, вином, сидром, хлебом, газетами, лекарствами, женскими платьями и мужскими костюмами. В городке есть гостиница и больница. В течение 10 веков в нем ничего особенного не происходило. Самыми заметными событиями были свадьбы и фестивали.
По шоссе № 13, пересекающему деревню, можно проехать на север — в Шербур, на юг — в Карантан, на восток — в Кан и Париж. Магистраль была стратегически важна и для немцев, и для американских парашютистов и пехотинцев.
Военная значимость деревни Сент-Мер-Эглиз перевешивала ее внутреннюю ценность. Еще на стадии планирования операции по вторжению штаб 82-й воздушно-десантной дивизии избрал городок базовым оборонительным плацдармом. Если бы 4-я пехотная дивизия не смогла войти в Сент-Мер-Эглиз или не соединилась вовремя с парашютистами, то 82-я дивизия должна была бросить все свои части на захват деревни. Овладеть ею требовалось еще по одной причине: до наступления сумерек предстояла вторая посадка планеров.
Перед рассветом в Сент-Мер-Эглизе появился 3-й батальон 505-го парашютно-пехотного полка под командованием подполковника Эдуарда Краузе. К лейтенанту Джеймсу Кошту из штабной роты подошел француз. «Он совсем не говорил по-английски, а я знал всего лишь несколько французских слов. Но мне было понятно, что он хотел сказать. Жителя городка интересовало: наше прибытие — это рейд или настоящее вторжение». Койл заверил француза:
— Nous restons ici (Мы здесь останемся). Мы не собираемся уходить из Сент-Мер-Эглиза.
Рядовой Джон Фицджеральд из 502-го полка, по ошибке спустившийся на парашюте в окрестностях деревни, вошел в нее, когда начинало светать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173