Правда, в последний год его отлучили от причастия — за бои на тохё. Как будто у него был другой способ прокормить себя и Сейру… В теологических тонкостях он не разбирался — все сводилось к тому, что в Синдэне служат на нихонском, а у необаптистов Джебел-Кум — на старом эйго, который Рэй понимал со страшным скрипом. Ему пытались было объяснить, в чем кроется священный смысл Библии Короля Иакова и почему английской — сакральный язык, да он не въехал, так что протестантство было для него чистой отговоркой. А вот для тэка это было серьезно, настолько серьезно, что они готовы были вернуться обратно на Джебел, лишь бы не жить с идолопоклонниками. Если подумать, чистая глупость, а с другой стороны… Рэю очень не хотелось этого признавать, но так получалось, что тэка показали смелость. И теперь ему неловко было отступать, хотя и хотелось. Очень хотелось — леди Констанс показалась ему хорошей госпожой.
Он посмотрел на Ааррина и вспомнил свой разговор с шеэдом. Много чего интересного сказал шеэд… Но в главном Рэй не мог с ним согласиться — свобода возможна лишь тогда, когда есть кому ее отдать. Отдать? Держи карман. Свобода хороша сама по себе, хотя он и… устал от нее. Пять лет — с того дня, как он списался с корабля на планету — он провел один, и лишь шестой год — с Сейрой. И кроме этого года, ничего хорошего в свободе не было…
Проклятье!
Он поднял голову к распятию и горько сказал:
— Ты нехорошо со мной поступил, Бог. У меня была Сейра, а ты отнял ее. Теперь ты не дал мне улететь в Империю. Зачем ты так со мной?
Но Бог молчал. Он всегда молчал, когда Рэй говорил с ним. Не то чтобы Рэй удивлялся или обижался — даже Солнце, будучи человеком, не снизошел бы до того, чтобы говорить с морлоком, а тут Бог… Но все-таки надо было кому-то излить душу.
Он никогда не молился так, как молились в Синдэне — по книге и на четках. Сейра молилась сама и научила его молиться по-простому, она говорила, что за это Бог ее хранит, а больше ей и не надо. Но Бог не сохранил ее. Может, она и вправду обидела Его тем, что жила с морлоком — как кричали люди, которые ее убивали…
С тех пор Рэй не молился.
Но сейчас… Песня, которую он услышал днем, что-то разбередила в душе. «Что у меня в груди» — а что у меня в груди? Надежный насос для перегонки крови, или что-то еще? Если только насос — то почему он так сжимался и колотился, когда пел мальчик, причесанный как сохэй? Что за тайну хранят Брайан, Ааррин и крупный, почти как морлок, мужчина с раскосыми синими глазами?
Рэй знал его. Конечно, знал. Райан Маэда, его еще называли Госайго. Человек, из-за которого крестоносцы вторглись в Вавилон — и Рива, только что победившие в гражданской войне, не смогли сдержать их натиска.
— Мастер Порше? — он оглянулся. Леди Ван Вальден стояла в дверях — одетая в самое легкое кимоно, маленькая, с тщательно уложенными волосами. — И вам не спится?
Рэй смущенно отодвинулся.
— Вы, наверное, помолиться пришли, — сказал он. — Я тогда пойду.
— Почему? — маленькая женщина положила руку ему на плечо. — Останьтесь.
— Зачем? — изумился Рэй. — Я вам помешаю.
— Господь сказал: где двое и трое во имя Мое, там Я. Останьтесь, мастер Порше.
— Я морлок. Пастор говорил, что я — не по образу и подобию.
— Это ересь.
В часовенке было тесно, и леди села так близко, как ни одна вавилонская женщина не подпустила бы гема.
— Я передумала, — сказала она. — Мы не станем менять курс и передавать вас в руки храмовников. Мы провезем вас контрабандой на Санта-Клару, как вы и хотели.
— Вы больше не желаете видеть меня своим вассалом?
— Желаю, — леди Констанс подняла голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику. — Вы мне очень понравились, мастер Порше. Но принуждать вас я не стану.
— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал Рэй. — А вдруг я убийца?
— Вы солдат. Конечно, вам приходилось убивать. Мой отец был солдатом.
— Я жестокий. Когда я убиваю, я… Мне это нравится. Меня таким сделали.
Лицо леди Констанс слегка омрачилось.
— Я знаю двух монахинь-кармелиток, — сказала она. — Принадлежащих к той же искусственно созданной расе, что и вы, Раймон, но к другой ее разновидности. Они были созданы, чтобы давать хозяевам сексуальное удовлетворение. Генетики встроили в них темперамент мартовских кошек и усилили их природную привлекательность феромонами. В Вавилоне принято считать, что с этим ничего не сделать, что такая женщина будет тем, для чего ее предназначили. Но сейчас эти сестры не нуждаются даже в медикаментозном понижении уровня гормонов. Господь творит чудеса.
— Он дал мне женщину, — неожиданно для себя сказал Рэй. — А потом забрал. Сейра, она… Прилетела на Джебел-Кум за деньгами. Она не гем, но… тоже из продажных женщин. Белая, как вы. На Джебел-Кум таким женщинам платят самородками… Можно скопить и вернуться домой богачкой, так она думала. Но застряла там. Часто звала меня поужинать у нее. Один раз я прогнал нехороших людей — и с тех пор она зазывала меня. Я думал сначала — смеется или считает, что я при ней буду вроде кота. Я же не могу так просто… ну…
— У вас снижено влечение и вы стерильны, — кивнула леди Констанс. — Я слышала об этом.
— Да, — с облегчением согласился Рэй. — Иногда я мог… после поединка. Она потом долго ходила в синяках, но не отказывала. Знаете, некоторых женщин… они знают, что мы, морлоки, можем только после того как пустим кровь и вроде как опьянеем… Они после поединков прямо в очередь готовы были встать, хотя и знали, что… ну, это больно. И деньги платить. Но мне никто не нужен был, кроме Сейры. И я старался быть… ласковым.
— Вы были женаты?
— Нет, конечно. Пастор сказал, что это аморально — женить нас.
— Аморально — женить? — ноздри женщины на миг раздулись, потом сузились. — Ее убили?
— Как вы догадались?
— Я слышала о таких случаях.
Рэй сжал кулаки.
— Да, ее убили. Она ушла в магазин… И не вернулась… Потом я пошел за ней, она… висела на фонарном столбе. На груди написали — «Шлюха морлока»… Я знал кое-кого… И свернул несколько шей. Так что на Джебел мне нельзя, наверное, меня арестуют и повесят. Мне все равно. Вот. Теперь вы знаете, что я убийца.
— Вы не совершили ничего такого, чего не мог бы совершить на вашем месте естественнорожденный.
Рэй помолчал.
— А я думал, вы скажете мне, что Бог велел прощать, — сказал он наконец.
— Я не могу, — покачала головой леди Констанс. — Такие вещи не должен говорить тот, кто не бывал в вашей шкуре. Мне так кажется. Знаете, два года назад меня просили о судьбе… одного мальчика. Он пострадал от Вавилона и мечтал о мести. Может быть, до сих пор мечтает. Отец-настоятель михаилитов, воспитывавших его в приюте, сказал мне однажды: я пытаюсь говорить ему о прощении, а в глазах его читаю: «Да знаешь ли ты, о чем говоришь»? А я и в самом деле не знаю: мои мать и сестры живы, и я никогда не был принужден скрываться в подземельях, как крысенок… О прощении должен говорить тот, кто сам немало пострадал и простил.
— Я не знаю, как можно такое простить. Наверное, я и вправду нелюдь.
— Вы человек, Рэймонд. То, что вы говорите — это очень человеческое. Но человеческая реакция не поможет исцелить дьявольское. Я не знаю, чем тут вам помочь, я не святая, а то Господь вложил бы мне в сердце какое-нибудь утешение. Но мне сейчас только одно приходит в голову: если вы простите, а эти люди не раскаются, они погибнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224
Он посмотрел на Ааррина и вспомнил свой разговор с шеэдом. Много чего интересного сказал шеэд… Но в главном Рэй не мог с ним согласиться — свобода возможна лишь тогда, когда есть кому ее отдать. Отдать? Держи карман. Свобода хороша сама по себе, хотя он и… устал от нее. Пять лет — с того дня, как он списался с корабля на планету — он провел один, и лишь шестой год — с Сейрой. И кроме этого года, ничего хорошего в свободе не было…
Проклятье!
Он поднял голову к распятию и горько сказал:
— Ты нехорошо со мной поступил, Бог. У меня была Сейра, а ты отнял ее. Теперь ты не дал мне улететь в Империю. Зачем ты так со мной?
Но Бог молчал. Он всегда молчал, когда Рэй говорил с ним. Не то чтобы Рэй удивлялся или обижался — даже Солнце, будучи человеком, не снизошел бы до того, чтобы говорить с морлоком, а тут Бог… Но все-таки надо было кому-то излить душу.
Он никогда не молился так, как молились в Синдэне — по книге и на четках. Сейра молилась сама и научила его молиться по-простому, она говорила, что за это Бог ее хранит, а больше ей и не надо. Но Бог не сохранил ее. Может, она и вправду обидела Его тем, что жила с морлоком — как кричали люди, которые ее убивали…
С тех пор Рэй не молился.
Но сейчас… Песня, которую он услышал днем, что-то разбередила в душе. «Что у меня в груди» — а что у меня в груди? Надежный насос для перегонки крови, или что-то еще? Если только насос — то почему он так сжимался и колотился, когда пел мальчик, причесанный как сохэй? Что за тайну хранят Брайан, Ааррин и крупный, почти как морлок, мужчина с раскосыми синими глазами?
Рэй знал его. Конечно, знал. Райан Маэда, его еще называли Госайго. Человек, из-за которого крестоносцы вторглись в Вавилон — и Рива, только что победившие в гражданской войне, не смогли сдержать их натиска.
— Мастер Порше? — он оглянулся. Леди Ван Вальден стояла в дверях — одетая в самое легкое кимоно, маленькая, с тщательно уложенными волосами. — И вам не спится?
Рэй смущенно отодвинулся.
— Вы, наверное, помолиться пришли, — сказал он. — Я тогда пойду.
— Почему? — маленькая женщина положила руку ему на плечо. — Останьтесь.
— Зачем? — изумился Рэй. — Я вам помешаю.
— Господь сказал: где двое и трое во имя Мое, там Я. Останьтесь, мастер Порше.
— Я морлок. Пастор говорил, что я — не по образу и подобию.
— Это ересь.
В часовенке было тесно, и леди села так близко, как ни одна вавилонская женщина не подпустила бы гема.
— Я передумала, — сказала она. — Мы не станем менять курс и передавать вас в руки храмовников. Мы провезем вас контрабандой на Санта-Клару, как вы и хотели.
— Вы больше не желаете видеть меня своим вассалом?
— Желаю, — леди Констанс подняла голову, чтобы смотреть в лицо собеседнику. — Вы мне очень понравились, мастер Порше. Но принуждать вас я не стану.
— Вы ничего обо мне не знаете, — сказал Рэй. — А вдруг я убийца?
— Вы солдат. Конечно, вам приходилось убивать. Мой отец был солдатом.
— Я жестокий. Когда я убиваю, я… Мне это нравится. Меня таким сделали.
Лицо леди Констанс слегка омрачилось.
— Я знаю двух монахинь-кармелиток, — сказала она. — Принадлежащих к той же искусственно созданной расе, что и вы, Раймон, но к другой ее разновидности. Они были созданы, чтобы давать хозяевам сексуальное удовлетворение. Генетики встроили в них темперамент мартовских кошек и усилили их природную привлекательность феромонами. В Вавилоне принято считать, что с этим ничего не сделать, что такая женщина будет тем, для чего ее предназначили. Но сейчас эти сестры не нуждаются даже в медикаментозном понижении уровня гормонов. Господь творит чудеса.
— Он дал мне женщину, — неожиданно для себя сказал Рэй. — А потом забрал. Сейра, она… Прилетела на Джебел-Кум за деньгами. Она не гем, но… тоже из продажных женщин. Белая, как вы. На Джебел-Кум таким женщинам платят самородками… Можно скопить и вернуться домой богачкой, так она думала. Но застряла там. Часто звала меня поужинать у нее. Один раз я прогнал нехороших людей — и с тех пор она зазывала меня. Я думал сначала — смеется или считает, что я при ней буду вроде кота. Я же не могу так просто… ну…
— У вас снижено влечение и вы стерильны, — кивнула леди Констанс. — Я слышала об этом.
— Да, — с облегчением согласился Рэй. — Иногда я мог… после поединка. Она потом долго ходила в синяках, но не отказывала. Знаете, некоторых женщин… они знают, что мы, морлоки, можем только после того как пустим кровь и вроде как опьянеем… Они после поединков прямо в очередь готовы были встать, хотя и знали, что… ну, это больно. И деньги платить. Но мне никто не нужен был, кроме Сейры. И я старался быть… ласковым.
— Вы были женаты?
— Нет, конечно. Пастор сказал, что это аморально — женить нас.
— Аморально — женить? — ноздри женщины на миг раздулись, потом сузились. — Ее убили?
— Как вы догадались?
— Я слышала о таких случаях.
Рэй сжал кулаки.
— Да, ее убили. Она ушла в магазин… И не вернулась… Потом я пошел за ней, она… висела на фонарном столбе. На груди написали — «Шлюха морлока»… Я знал кое-кого… И свернул несколько шей. Так что на Джебел мне нельзя, наверное, меня арестуют и повесят. Мне все равно. Вот. Теперь вы знаете, что я убийца.
— Вы не совершили ничего такого, чего не мог бы совершить на вашем месте естественнорожденный.
Рэй помолчал.
— А я думал, вы скажете мне, что Бог велел прощать, — сказал он наконец.
— Я не могу, — покачала головой леди Констанс. — Такие вещи не должен говорить тот, кто не бывал в вашей шкуре. Мне так кажется. Знаете, два года назад меня просили о судьбе… одного мальчика. Он пострадал от Вавилона и мечтал о мести. Может быть, до сих пор мечтает. Отец-настоятель михаилитов, воспитывавших его в приюте, сказал мне однажды: я пытаюсь говорить ему о прощении, а в глазах его читаю: «Да знаешь ли ты, о чем говоришь»? А я и в самом деле не знаю: мои мать и сестры живы, и я никогда не был принужден скрываться в подземельях, как крысенок… О прощении должен говорить тот, кто сам немало пострадал и простил.
— Я не знаю, как можно такое простить. Наверное, я и вправду нелюдь.
— Вы человек, Рэймонд. То, что вы говорите — это очень человеческое. Но человеческая реакция не поможет исцелить дьявольское. Я не знаю, чем тут вам помочь, я не святая, а то Господь вложил бы мне в сердце какое-нибудь утешение. Но мне сейчас только одно приходит в голову: если вы простите, а эти люди не раскаются, они погибнут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224