- Дай мне войти! Открой дверь!
Она широко распахнула дверь и при этом споткнулась и чуть не упала.
- Зажги свет.
- Что случилось, Биггер?
- Зажги свет, говорят тебе, сколько раз повторять нужно?
Она зажгла.
- Опусти шторы.
Она опустила шторы на окнах. Он молча следил за ней. Только не хватало из-за нее попасться. Он подошел к комоду, сдвинул в сторону ее флакончики, гребенки и щетки, вынул из кармана свой пакет и положил его на расчищенное место.
- Биггер?
Он обернулся и посмотрел на нее.
- Ну?
- Неужели ты хочешь это сделать?
- А ты что думала, я шутки шучу?
- Биггер, не надо!
Он схватил ее руку выше локтя и стиснул с ненавистью и страхом.
- Ах так, чертова девка, теперь на попятный? Ну нет, не выйдет!
Она промолчала. Он снял пальто и кепку и бросил их на кровать.
- Биггер, ты же весь в снегу!
- Ну и что ж что в снегу?
- Я не пойду на это дело, - сказала она.
- Посмей только отказаться.
- Ты не можешь меня заставить!
- Мне стоит рассказать про все кражи у твоих хозяев, в которых ты мне помогала, так тебя и без этого упрячут в тюрьму.
Она не ответила; он отвернулся от нее, взял стул и придвинул его к комоду. Он развернул свой пакетик, скомкал обертку и швырнул в угол. Бесси машинально нагнулась поднять ее. Биггер захохотал, и она поспешно выпрямилась. Да, Бесси тоже слепая. Он собирается писать письмо с требованием тысячного выкупа, а она беспокоится о чистоте своей комнаты.
- Что случилось? - спросила она.
- Ничего.
Он мрачно усмехнулся. Он разложил все на комоде; карандаш не был очинен.
- Дай нож.
- Разве у тебя нет?
- Значит, нет. Дай нож.
- А куда ты дел свой?
Он посмотрел на нее в упор: да, ведь она знала, что у него был нож. Окровавленное лезвие, поблескивающее в отсветах огня, встало у него перед глазами, и ему вдруг сделалось жарко от страха.
- Хочешь, чтоб я тебе дал как следует?
Она ушла за занавеску. Он сидел и смотрел на бумагу и карандаш. Она вернулась и подала ему кухонный нож.
- Биггер, миленький… Не надо, я не хочу.
- У тебя виски есть?
- Есть…
- Промочи горло, а потом садись на кровать и сиди смирно.
Она с минуту колебалась, затем достала из-под подушки бутылку и приложила к губам. Потом она легла на кровать и повернулась лицом к нему. В зеркале, стоявшем на комоде, ему видны были все ее движения. Он очинил карандаш и разгладил лежавший перед ним листок бумаги. Он уже хотел приняться за письмо, как вдруг вспомнил, что не надел перчаток. Ах ты черт!
- Дай мне мои перчатки.
- Что?
- Мои перчатки, они в пальто, во внутреннем кармане.
Она с трудом встала на ноги, принесла перчатки и остановилась за его стулом, перчатки свисали у нее с ладони.
- Дай сюда…
- Биггер…
- Дай сюда перчатки и ложись, понятно?
Он вырвал у нее перчатки, толкнул ее и опять повернулся к комоду.
- Биггер…
- Ты замолчишь или нет? - спросил он, отодвигая нож, чтобы он ему не мешал.
Он надел перчатки, взял карандаш дрожащей рукой и остановился в нерешительности. Нужно изменить почерк. Он переложил карандаш в левую руку. И писать печатными буквами. В горле у него пересохло, он проглотил слюну. Так, теперь с чего начать? Как только я получу от вас десять тысяч долларов… Нет, это не годится. Не нужно говорить «я». Лучше - «мы». «Ваша дочь у нас», медленно вывел он большими круглыми буквами. Да, так лучше. Теперь нужно дать мистеру Долтону понять, что Мэри жива. Он написал: «Она цела и невредима». Теперь предупредить его, чтоб он не обращался в полицию. Нет. Сначала еще что-нибудь насчет Мэри. Он наклонился и написал: «Она хочет вернуться домой…» Вот, а теперь про полицию. «Если вы хотите получить вашу дочь целой и невредимой, не пытайтесь обращаться в полицию». Нет, что-то не то. От возбуждения у него горела вся кожа на голове, ему казалось, что он чувствует каждый волос в отдельности. Он перечитал последнюю строчку, вычеркнул слово «целой» и надписал «живой». На секунду он замер, застыл в неподвижности. Потом внутри у него началось какое-то медленное, леденящее, нарастающее движение, как будто в этом тесном пространстве заключен был весь круговорот планет. У него кружилась голова. Усилием воли он овладел собой и снова сосредоточил свое внимание на письме. Теперь нужно сказать о деньгах. Сколько? Десять тысяч, да, не меньше. «Положите в коробку от ботинок десять тысяч бумажками по 5 и 10 долларов…» Правильно. Где-то он так именно и читал… «и завтра вечером несколько раз проезжайте на машине по Мичиган-авеню от Тридцать пятой до Сороковой и обратно». Так им будет трудно узнать, где именно прячется Бесси. Он продолжал писать: «Вы должны ехать с мигающими фарами. Когда в окне одного дома три раза подряд зажжется свет, кидайте коробку прямо в снег и уезжайте. Сделайте все так, как сказано в этом письме». Теперь подпись. Но какая? Нужно придумать что-нибудь такое, чтоб навести их на ложный след. Ага, вот! Подпись будет «Красный». Он старательно вывел печатными буквами «Красный». Но почему-то ему показалось, что этого недостаточно. Ах, вот что. Он нарисует такой значок, как на тех коммунистических книжечках. Что там было, на этом значке? Молоток и еще такой круглый кривой нож. Он нарисовал молоток, нарисовал изогнутый нож. Но вышло что-то не так. Он пригляделся к рисунку и заметил, что у ножа не хватает ручки. Он пририсовал ручку. Ну вот, теперь все. Он внимательно перечитал письмо. Ах ты, черт! Одну вещь он забыл. Он не указал, в котором часу им привезти деньги. Он наклонился и приписал внизу такими же печатными буквами: «Деньги привезите в полночь». Он вздохнул, поднял глаза и увидел в зеркале, что Бесси стоит за его стулом. Он повернулся и посмотрел на нее.
- Биггер, так ты вправду это сделаешь? - с ужасом прошептала она.
- Сделаю. - Где девушка, Биггер? - Не знаю.
- Ты знаешь. Ты бы этого не сделал, если б ты не знал.
- А тебе-то что?
Она заглянула ему прямо в глаза и спросила шепотом:
- Биггер, ты убил ее?
Челюсти у него сомкнулись со стуком; он встал. Она отскочила от него и, рыдая, бросилась на кровать. Ему вдруг стало холодно, он почувствовал, что весь покрылся потом. Он услышал какой-то шелест и посмотрел вниз: письмо тряслось в его дрожащей руке. А все-таки я не боюсь, подумал он. Он сложил письмо, вложил в конверт, заклеил, лизнув край языком, и сунул в карман. Он лег на кровать рядом с Бесси и обнял ее. Он хотел заговорить с ней, но горло у него было так сдавлено, что слова не вышли.
- Ну чего плачешь, дурочка? - сказал он наконец.
- Биггер, что ты задумал?
- Ничего. Ты увидишь, это совсем легко. - Я не хочу. - Не бойся.
- Ты мне обещал, что никогда не будешь убивать.
- Я и не убивал.
- Неправда! Я вижу по твоим глазам. Я вижу по тебе.
- Ты, значит, мне не веришь?
- Где эта девушка, Биггер?
- Не знаю.
- Почему ж ты так уверен, что она не объявится?
- Уверен, и все. - Ты убил ее. - Да что она тебе далась, эта девушка?
Она встала с кровати. - Если ты убил ее, ты и меня убьешь, - сказала она. - Не пойду я наэто дело.
- Не говори глупостей. Я же тебя люблю. - Ты обещал, что не будешь убивать. - Ну и что ж! Это ведь белые. Мало они наших убили?
- Все равно.
Он вдруг почувствовал недоверие к ней: никогда раньше она не говорила с ним таким тоном. Он посмотрел в ее мокрые от слез глаза, в которых застыл страх, и подумал о том, что никто не видал, как он вышел из дому. Да, Бесси теперь знает, но это легко исправить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107