Писатель показал при этом типичность авантюризма для крупных и мелких предпринимателей. Моура он изобразил человеком, который не обладает нужным для изобретателя инженерным гением, Армина Фрея — искусным ремесленником, занявшимся шарлатанством, Уллика и его детей — людьми, которые не располагают «наличными средствами», необходимыми для осуществления их начинаний. Как типичное явление был представлен в романе и крах затеи с обществом «Уллик и К°»: из-за безграмотной установки рухнуло древнее здание фабрики и стал банкротом Уллик, скандалом обернулся дебют Тинды на сцене Национального театра, повивальной бабкой завершила свою медицинскую карьеру Маня, погиб накануне неминуемого разоблачения Армии Фрей, и отправился из Праги в Пльзень Моур, так и не собравшись вложить деньги в переоборудование фабрики.
В «Турбине» Чапек-Ход, выводя характеры членов семьи Уллик, пародировал сущность предпринимательства. Каждому из героев, чтобы достичь желанной цели, нужно было подавить естественные для него склонности, и все они оказались неспособными это сделать. Сибаритство Уллика помешало ему накопить нужные для переоборудования фабрики деньги; пылкая Тинда утратила оперный голос и выгодного жениха; преданная любовь Мани к Зоуплне помешала ей стать дипломированным врачом; Армии Фрей не только отдал свои сбережения авантюристке Жофке Печуликовой, но и погиб, пытаясь спасти любимую кошку. Умиротворение, которым завершились драмы героев романа, удивительно легко переживших крушение своих замыслов,— это вздох облегчения людей, освободившихся от несвойственной им роли. Ироническая насмешка писателя над антигуманной сутью предпринимательства и чешскими подражателями американских дельцов здесь совершенно очевидна.
К пародированию действительности Чапек-Ход впервые прибег в «Турбине». В этом же романе он остроумно полемизировал с предпринимателями от литературы, пародируя ставшие штампами сюжетные ситуации и счастливые концы. Например, избитый сюжетный ход — дочь богача, которую спасает красивый и мужественный юноша-бедняк,— у чешского романиста завершался совершенно неожиданным поворотом. Тинда не только не стала женой Вацлава Незмары, спасшего ее от насильника-плотогона, но после банкротства отца вышла замуж за другого необеспеченного человека, композитора, а Вацлав вернулся к заброшенным было занятиям спортом.
Снижая мелодраматические ситуации введением бытовой детали, Чапек-Ход в то же время не упускал из виду возможностей, которые давали литературные штампы для построения увлекательного повествования. Супружеское счастье Мани с Зоуплной, купленное ценой отказа ярой феминистки от своих идей и астронома от занятий любимой наукой; романтическая история любви Тинды и Вацлава с поцелуями через решетку на окне; ненависть Армина Фрея к Уллику, причину которой автор долго скрывает от читателя; атмосфера загадочности вокруг Армина Фрея, развеивающаяся лишь в последних главах романа,— мотивы, перекликающиеся с теми, которые часто эксплуатировала развлекательная литература.
Заглавие романа — «Турбина», в котором соединялись наименование конкретного механизма и прозвище героини — служительницы муз, придавало произведению характер символа индустриальной эпохи, подавлявшей истинную духовность. Символика высвечивала смысл оомана и расширяла сделанное в нем обобщение до иносказания. Пародия «а буржуазную действительность, созданная Чапеком-Ходом, выражала насмешку над предпринимательством и в то же время была реалистическим изображением его исторической перспективы. В этом отношении «Турбина» принципиально отличалась от произведений экспрессионистов, в частности, Ф. Кафки, у которого условность получила безраздельное господство ради выражения авторской идеи. В «Турбине» Чапек-Ход типизировал изображаемую действительность. Приемы же, выработанные символизмом и экспрессионизмом,, играли у него важную, но все же подчиненную роль.
Судьбы главных действующих лиц «Турбины», которыми стали члены семьи Уллик, непосредственно связаны с положением дел на фабрике. В свою очередь, все второстепенные персонажи были представлены в более или менее тесных отношениях с Улликом, его детьми или Армином Фреем. Таким образом, в произведении чешского писателя соединились традиционный для европейского реализма семейный роман с развивавшимся в 1910-е годы романом о капиталистическом производстве («... и компания» Ж.-Р. Блока, «Туннель» Б. Келлермана и др.). Это позволило Чапеку-Ходу, как впоследствии М. Горькому в «Деле Артамоновых», показать возникающие в ходе производства отношения классов и социальных слоев, разделенных между собою в сфере быта почти непроходимой преградой. Так в житейский мир романа «Турбина» вошли крупные предприниматели и пролетарии, художественная богема и научная интеллигенция, представители гибнущего ремесленничества и великосветских салонов. Новаторским роман Чапека-Хода был и в другом отношении. От реалистической условности и пародирования действительности в «Турбине» тянулась цепочка к «Похождениям бравого солдата Швейка» Я. Гашека, а от одновременного пародирования действительности и развлекательной литературы — к «Войне с саламандрами» и другим произведениям К. Чапека.
Самое плодотворное для Чапека-Хода десятилетие 1917— 1927 годов открылось романом «Антонин Вовдрейц. Из жизни поэта» (1917—1918). Тему «лишнего человека которым стал для своего окружения талантливый Чапек-Ход развил в социальном плане. Причина драмы Антонина Вондрейца ввделась писателю в конфликте большого» художника с мещанством и в его неспособности преодолеть мещанина в самом себе Проблема борьбы с обьтательствсм в общественном сознании стояла тогда чрезвычайна остро. Об этом сввдетель-ствует то, что С. К. Нейман, возглавлявший в 192§-е годы чешскую революционную поэзию, в своих «Красных песнях» (1923) поместил стихотворение «Поле боя в на», где уподобил преодоление мещанской психологии сражению на поле брани. «Убьем, убьем в себе обывателя, защитника тьмы и лжеца!» — писал С. К. Нейман. Герой романа Чапека-Хода погибал, истерзанный внутренней борьбой ш непониманием со стороны самых близких ему людей, но «Антонин Вондрейц» звучал как гимн поэтическому вдохновению возвышающему художника над всем мелочным в собственном духовном мире и над безжалостно злой судьбой.
«Антонин Вондрейц» стал самым большим, самым сложным романом Чапека-Хода. Критика по праву считает его и лучшим произведением писателя. За ним последовали роман «Индры» (1921), дилогия «Вилем Роскоч» (1923) и «Ржешаны» (1927). Чапек-Ход заимствовал у О. Бальзака примененный в «Человеческой комедии» принцип «сквозных персонажей» — переход героев из одного романа, в котором они играют второстепенную роль, » другой, где они становятся главными действующими лицами. Это позволило связать между собою романы «Турбина», «Антонин Вондрейц», «Вилем Роскоч» и «Ржешаны», создать единую картину жизни чешской столицы и провинции от предвоенного времени до первых лег существования республики. Новым явлением в творчестве Чапека-Хода была не только циклизация романов^ но и расширение социального фона даже в отдельных вещах, углубление психологического анализа и появление нового типа героя-интеллигента, решающего вопрос об отношении к народу и находящего свое место в народной среде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
В «Турбине» Чапек-Ход, выводя характеры членов семьи Уллик, пародировал сущность предпринимательства. Каждому из героев, чтобы достичь желанной цели, нужно было подавить естественные для него склонности, и все они оказались неспособными это сделать. Сибаритство Уллика помешало ему накопить нужные для переоборудования фабрики деньги; пылкая Тинда утратила оперный голос и выгодного жениха; преданная любовь Мани к Зоуплне помешала ей стать дипломированным врачом; Армии Фрей не только отдал свои сбережения авантюристке Жофке Печуликовой, но и погиб, пытаясь спасти любимую кошку. Умиротворение, которым завершились драмы героев романа, удивительно легко переживших крушение своих замыслов,— это вздох облегчения людей, освободившихся от несвойственной им роли. Ироническая насмешка писателя над антигуманной сутью предпринимательства и чешскими подражателями американских дельцов здесь совершенно очевидна.
К пародированию действительности Чапек-Ход впервые прибег в «Турбине». В этом же романе он остроумно полемизировал с предпринимателями от литературы, пародируя ставшие штампами сюжетные ситуации и счастливые концы. Например, избитый сюжетный ход — дочь богача, которую спасает красивый и мужественный юноша-бедняк,— у чешского романиста завершался совершенно неожиданным поворотом. Тинда не только не стала женой Вацлава Незмары, спасшего ее от насильника-плотогона, но после банкротства отца вышла замуж за другого необеспеченного человека, композитора, а Вацлав вернулся к заброшенным было занятиям спортом.
Снижая мелодраматические ситуации введением бытовой детали, Чапек-Ход в то же время не упускал из виду возможностей, которые давали литературные штампы для построения увлекательного повествования. Супружеское счастье Мани с Зоуплной, купленное ценой отказа ярой феминистки от своих идей и астронома от занятий любимой наукой; романтическая история любви Тинды и Вацлава с поцелуями через решетку на окне; ненависть Армина Фрея к Уллику, причину которой автор долго скрывает от читателя; атмосфера загадочности вокруг Армина Фрея, развеивающаяся лишь в последних главах романа,— мотивы, перекликающиеся с теми, которые часто эксплуатировала развлекательная литература.
Заглавие романа — «Турбина», в котором соединялись наименование конкретного механизма и прозвище героини — служительницы муз, придавало произведению характер символа индустриальной эпохи, подавлявшей истинную духовность. Символика высвечивала смысл оомана и расширяла сделанное в нем обобщение до иносказания. Пародия «а буржуазную действительность, созданная Чапеком-Ходом, выражала насмешку над предпринимательством и в то же время была реалистическим изображением его исторической перспективы. В этом отношении «Турбина» принципиально отличалась от произведений экспрессионистов, в частности, Ф. Кафки, у которого условность получила безраздельное господство ради выражения авторской идеи. В «Турбине» Чапек-Ход типизировал изображаемую действительность. Приемы же, выработанные символизмом и экспрессионизмом,, играли у него важную, но все же подчиненную роль.
Судьбы главных действующих лиц «Турбины», которыми стали члены семьи Уллик, непосредственно связаны с положением дел на фабрике. В свою очередь, все второстепенные персонажи были представлены в более или менее тесных отношениях с Улликом, его детьми или Армином Фреем. Таким образом, в произведении чешского писателя соединились традиционный для европейского реализма семейный роман с развивавшимся в 1910-е годы романом о капиталистическом производстве («... и компания» Ж.-Р. Блока, «Туннель» Б. Келлермана и др.). Это позволило Чапеку-Ходу, как впоследствии М. Горькому в «Деле Артамоновых», показать возникающие в ходе производства отношения классов и социальных слоев, разделенных между собою в сфере быта почти непроходимой преградой. Так в житейский мир романа «Турбина» вошли крупные предприниматели и пролетарии, художественная богема и научная интеллигенция, представители гибнущего ремесленничества и великосветских салонов. Новаторским роман Чапека-Хода был и в другом отношении. От реалистической условности и пародирования действительности в «Турбине» тянулась цепочка к «Похождениям бравого солдата Швейка» Я. Гашека, а от одновременного пародирования действительности и развлекательной литературы — к «Войне с саламандрами» и другим произведениям К. Чапека.
Самое плодотворное для Чапека-Хода десятилетие 1917— 1927 годов открылось романом «Антонин Вовдрейц. Из жизни поэта» (1917—1918). Тему «лишнего человека которым стал для своего окружения талантливый Чапек-Ход развил в социальном плане. Причина драмы Антонина Вондрейца ввделась писателю в конфликте большого» художника с мещанством и в его неспособности преодолеть мещанина в самом себе Проблема борьбы с обьтательствсм в общественном сознании стояла тогда чрезвычайна остро. Об этом сввдетель-ствует то, что С. К. Нейман, возглавлявший в 192§-е годы чешскую революционную поэзию, в своих «Красных песнях» (1923) поместил стихотворение «Поле боя в на», где уподобил преодоление мещанской психологии сражению на поле брани. «Убьем, убьем в себе обывателя, защитника тьмы и лжеца!» — писал С. К. Нейман. Герой романа Чапека-Хода погибал, истерзанный внутренней борьбой ш непониманием со стороны самых близких ему людей, но «Антонин Вондрейц» звучал как гимн поэтическому вдохновению возвышающему художника над всем мелочным в собственном духовном мире и над безжалостно злой судьбой.
«Антонин Вондрейц» стал самым большим, самым сложным романом Чапека-Хода. Критика по праву считает его и лучшим произведением писателя. За ним последовали роман «Индры» (1921), дилогия «Вилем Роскоч» (1923) и «Ржешаны» (1927). Чапек-Ход заимствовал у О. Бальзака примененный в «Человеческой комедии» принцип «сквозных персонажей» — переход героев из одного романа, в котором они играют второстепенную роль, » другой, где они становятся главными действующими лицами. Это позволило связать между собою романы «Турбина», «Антонин Вондрейц», «Вилем Роскоч» и «Ржешаны», создать единую картину жизни чешской столицы и провинции от предвоенного времени до первых лег существования республики. Новым явлением в творчестве Чапека-Хода была не только циклизация романов^ но и расширение социального фона даже в отдельных вещах, углубление психологического анализа и появление нового типа героя-интеллигента, решающего вопрос об отношении к народу и находящего свое место в народной среде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45