Ко смотрела на нее и думала, зачем же на самом деле ее привел сюда князь дю Вольф. Ведь не для того, чтобы похвастаться бабочкой или змеей, - не такая Ко в его глазах фигура, чтобы устраивать ради нее представление. Ко, готовься к худшему - тебя сейчас снова будут пугать...
Приближение этой минуты она почувствовала по поведению окружающих. Вдруг все притихли. А сам князь тихо засмеялся горлом, как воркующий голубь.
- Я должен сказать, - заявил он, прервав смех, - что в мой таксидермический музей я допускаю только избранных. Например, твоему другу Милодару вход сюда категорически запрещен. И не потому, что я чувствую себя в чем-то виноватым. Ничего подобного - ведь я лояльный глава суверенного государства и по моим законам я могу казнить и миловать. Вот, например...
Князь Вольфганг сделал шаг в сторону - шаг был рассчитан и вымерен и перед глазами Ко предстала обнаженная фигура юной девушки, черноволосой, кудрявой, улыбающейся. Приподняв руку, девушка придерживала кончиками пальцев непослушные локоны, словно налетел порыв ветра и растрепал их. Что это? - ахнула Ко.
- Чучело, - сказал князь и от удовольствия зажмурил голубые глазки. - Самое обыкновенное чучело из нередкой и не охраняемой Красной книгой породы Хомо сапиенс. Так что я могу спать спокойно. В отличие от бабочки, которой вы меня, юная леди, упрекнули, эта девица ничем не нарушит баланса живых сил в земной природе.
- Вы убили ее? - Ко стало страшно и так жалко девушку, что она еле сдерживала слезы.
- Мы были вынуждены ее наказать! Она сама виновата - не смогла помочь нам в том же деле, в котором вы нам так успешно помогаете. - Как так наказать! - ужаснулась Ко. - Убить? Ко не хотела, не могла смотреть на эту фигуру, но была не в силах оторвать от нее глаза. Толстый обер-камергер, выбиравший позицию, чтобы получше разглядеть Кларенс, оттолкнул Ко, и она неожиданно встретилась с девушкой взглядом. Глаза у Кларенс были совсем живые, они были широко открыты и чуть затенены длинными ресницами. Во взгляде замер немой вопрос: "Почему я здесь? Что случилось?"
- Ах, как я ее помню, - прогудел толстый камергер. - Мы с ней в шашки играли. Когда я выигрывал, она всегда обижалась. Ну, как маленькая!
- Она и была маленькая, - откликнулась Клавдия. - Вы не поверите. Как-то за обедом много шутили, анекдоты рассказывали, а она слушала, слушала, а потом меня спрашивает: скажи, Клава, откуда получаются дети? Ей шестнадцать лет было, не больше.
- Вранье. - Артем ухмыльнулся так нагло и противно, что Ко готова была его убить - сейчас скажет какую-то гадость! - Вранье. Я спал с ней. Сначала она верещала, а потом привыкла.
- Помолчи, - вдруг оборвал его розовощекий князь, который задумчиво откусывал от большого пряника и сыпал крошками на пол. - Ты врешь, чтобы мне угодить. А мне твоя ложь не нужна. Девушка она была наивная и чистая. Клава права, она так до конца жизни и не поняла, что происходит. И я ее любил. По-своему, грубо, непостоянно, но любил. Так что попрошу без пошлостей.
- Пошутил я, - сразу признался Артем. - С кем не бывает.
- Со мной не бывает, - заметил Вольфганг. - С культурными людьми не бывает.
Взгляд Ко упал на пальцы ног девушки. Такие маленькие пальчики, такие аккуратные ноготки, а на большом пальце небольшой белый шрам - когда-то порезала ногу, и теперь навсегда... навечно. -И вы ее убили, - тихо сказала Ко. - Все не так просто! - оборвал ее князь. - Не упрощай. Она сорвала операцию. Поэтому она должна была исчезнуть. Это была политическая необходимость.
- Что за необходимость, которая позволяет убить девочку... - Ко совсем забыла, что она находится в таком же положении, как Кларенс. Но князь об этом отлично помнил.
- Кларенс по глупости, - сказал он, - позволила себя разоблачить. Она призналась, что самозванка. Ты не представляешь, какие средства и усилия были вложены в операцию. И все - коту под хвост! - Князь был искренне расстроен. - Она получила то, что заслужила. Пускай радуется, что хоть попала в такой хороший музей. Могла кончить на помойке.
- Вы привели меня сюда, чтобы запугать? - спросила Ко.
Князь сделал вид, что не услышал ее слов, а продолжал нежным тягучим голосом:
- Погляди, как мне удалось сохранить свежесть ее кожи! Гитлеровские палачи могли изготавливать из человеческой кожи только абажуры и кошельки. Но я никогда не опускался до потребительских товаров. Для меня таксидермия - высокое искусство. Я потратил две недели бесконечного, бессонного труда, чтобы обработать ее кожу и волосы по методу московского мавзолея. И какой результат?
- Гениально! - вырвалось у камергера. - Только глазки пришлось заказать на стороне. Глазки мы делали из белого мрамора, а зрачки у нас аквамариновые. Разве неудачно?
Кларенс смотрела на Ко живыми глазами, и Ко даже заплакать не могла, такой глубокий ужас охватил ее.
А окружающие - и Клава, которой совсем не хотелось радоваться, и обер-камергер, который всего насмотрелся и ко всему привык, и даже Артем хлопали в ладоши, выражая восторг, словно собрались на Уимблдонский турнир и радовались удачному удару князя Вольфганга.
-Выпустите меня отсюда! - крикнула Ко. - Я не могу здесь больще стоять!
Ворона сорвалась с плеча князя и, оглушительно хлопая крыльями, полетела в темноту.
- Ах, как грустно, как грустно! - отозвался Вольф-Ганг дю Вольф. Но я должен был быть готов к такому поведению нашей невесты. Она очень волнуется, она влюблена в моего племянника, она жаждет объединиться с ним под одним одеялом. И главное - она ждет встречи с любимым папочкой, который бросил ее много лет назад! Сейчас мы разбегаемся по каютам и готовимся к свадьбе, к большому, искреннему и доброму празднику! Через два часа мы ждем всех в главном зале корабля. Опоздавшие будут безжалостно выпороты. Я кончил. А ты, Вероника, оглянись и погляди еще раз на Кларенс. Не правда ли, вы с ней похожи?
В каюте Ко ждала темнокожая муха, которая показалась ей еще более тонкой, хрупкой и грустной, чем прежде.
- Как ваши раны? - спросила она, глядя на девушку выпуклыми глазами, поделенными, как у стрекозы, на множество ячеек, отчего свет ламп, отражаясь от них, придавал глазам особый многоцветный блеск. Муха перехватила взгляд Ко и заметила: - Именно мой взгляд показался ему экзотичным. А я поверила в его любовь и осталась с ним, когда мой рой улетел в теплые края. Теперь мне отрезан путь назад.
- А были бы вы счастливы, оставшись среди своих? - спросила Ко.
- Нет, ни в коем случае! - ответила муха. - Я вырвалась из первобытного мира насекомых. Пускай мне будет хуже, но я нахожусь рядом с ним, кого я люблю и ненавижу.
- Вы все еще любите господина Вольфганга? - Я его ненавижу, но не могу побороть мою первую любовь, - призналась муха.
Говоря так, она вытащила из кармана на груди белого халата блокнот и острым коготком написала на нем:
"Комиссар передает: Земля надеется, что вы выполните свой долг".
Докторша протянула блокнот Ко, и та, взяв с полочки у зеркала булавку, нацарапала на вновь побелевшей странице: "Я никому ничего не должна". Надпись продержалась на листке несколько секунд, а когда побледнела и пропала, муха написала на чистом листке: "Комиссар Милодар надеется, что вы помните об ужасной смерти ни в чем не повинного Артема, о горе вашей подруги Вероники, а также о чести Детского острова".
- Последнее - совершенно лишнее, - сказала вслух Ко, и муха испугалась:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121