В ответ на эти горькие
недоумения следует такое разъяснение:
- Около восьми миллионов долларов специально на новую синагогу
пожертвовали зарубежные богачи сэр и леди Вольфсон, что, как видите,
увековечено на иврите и английском массивной плитой у входа.
И жителям иерусалимских трущоб остается только подсчитывать,
сколько домов для них можно было бы построить на остальные шесть с
половиной миллионов.
Когда заходит речь о катастрофической нехватке жилья для олим,
сохнутовцы взваливают вину на чиновников министерства абсорбции, во
главе с министром Узаном, а те - на сохнутовцев. Но и те и другие в
одинаковой мере ненавидят жалующихся на скверное жилье новоприбывших
"непатриотов". В Остии мне рассказал беженец из Израиля, бывший
рижанин:
- В Хайфе приехавший из Каунаса пожилой человек заработал большие
неприятности и от "Сохнута", и от мисрада абсорбции. Власти
перехватили его письмо в Литву, где черным по белому было написано
приблизительно так: "Передайте всем, кто собирается в Израиль, чтобы
не забыли прихватить с собой палатку. Тогда они наверняка будут
обеспечены жильем". Конечно, крамольника как следует проработали, но
квартиры он как не имел, так и не имеет. Ох, с жильем для олим дело в
Эрец-Исроэль обстоит безнадежно. На этот счет среди недавних
израильтян, подумывающих о бегстве куда глаза глядят, в ходу старая
притча на новый лад.
Один еврей пожаловался раввину на страшную тесноту в своей жалкой
лачуге. Раввин посоветовал ему: посели у себя сначала кошку, потом
собаку, потом козу. А затем по одной выгоняй. Жаждавший мудрого совета
так и поступил. Когда он, наконец, выгнал козу, то действительно
почувствовал облегчение...
- В чем же новый лад этой и впрямь старой притчи?
- Такой вопрос задают все. Отвечаю: в том, что вместе с козой
очутился на улице сам жилец лачуги. Вероятно, он жил в тель-авивском
квартале трущоб - Кфар-Шалеме или Шабази, в доме, предназначенном на
слом. Но какой-то олим, потуже подтянув живот, предложил хозяину дома
пять шекелей надбавки, и хозяин выбросил своего старого жильца на
улицу. И тут уж ему не мог помочь самый мудрый раввин. Единственное
для бедняка утешение - то, что у нового жильца тесной лачуги семья на
двух человек больше...
Кстати, о кварталах нищеты Кфар-Шалеме и Шабази. Осенью 1982 года
тамошние жители подняли массовый бунт и вместе с детьми и престарелыми
родственниками направились к мэру. Им преградила путь полиция. Не
подействовало. Полицейские прибегнули к слезоточивому газу.
Демонстранты разбегались с возгласами: "Из своих вилл вы не видите
наших лачуг! Ваша "машканда" - дыра в кармане и фальшивая льгота!"
"Машкандой" именуется широко рекламируемая министерством
абсорбции ипотечная ссуда, то есть выданная под залог недвижимого
имущества денежная ссуда на приобретение квартиры. Таким образом, еще
не полученная квартира уже оказывается заложенной. Причем на кабальных
для олим условиях, ибо от дня получения ссуды до дня вселения в
квартиру строительные фирмы чуть ли не ежемесячно повышают расценки на
свои работы, стараясь не отстать ни на шаг от чудовищного роста
инфляции (по этому показателю Израиль вот уже много лет никому в мире
не уступает первенства). В итоге "машканда" обесценивается чуть ли не
до нуля и поддавшийся на банковскую удочку олим должен влезать все в
новые долги, намного превышающие сумму ипотечной ссуды.
Не знаю, опутал ли себя "машкандой" Саадия Шмуилов, вот уже почти
пять лет ютящийся с семьей из семи человек в маленькой комнатке за
номером 410 барака Пеэр в городе Хадере. Временами работает Шмуилов,
правда в Хайфе, но там не смог получить даже комнатенки. О своих
неудачных попытках добиться от пакидов (чиновников) хадерского
отделения "Сохнута" хоть какого-нибудь жилья он поведал в стишках,
получивших широкое распространение среди бывших советских граждан,
пока еще не бежавших из "страны отцов". Поэзия, естественно,
сверхпримитивная, но поистине документальная - в этом можно убедиться
по таким отрывкам:
Не тревожь ты "Сохнут", не тревожь,
Анекдотов о нем не рассказывай,
Так как этим его не проймешь,
И дебатов ему не навязывай.
Грубость слышна на каждом шагу:
"Кто вас звал и зачем понаехали?
Я помочь вам ничем не могу -
Отправляйтесь, откуда приехали",
Встань, "Сохнут", пробудись ото сна,
Обрати на олим ты внимание,
Ведь оставив родных и дома,
Получили мы боль и страдание.
Письма пишем родным и друзьям
С описанием страшных волнений
Воздержитесь, не ездите к нам,
Избегайте ужасных мучений!
ТАК ГДЕ ЖЕ СУЩЕСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС?
"...К вечеру первого дня в вагон советских корреспондентов
явились два вестника капиталистического мира: представитель
свободомыслящей австрийской газеты господин Гейнрих и американец Хирам
Бурман... Для разгона заговорили о Художественном театре. Гейнрих
театр похвалил, а мистер Бурман уклончиво заметил, что в СССР его, как
сиониста, больше всего интересует еврейский вопрос.
- У нас такого вопроса уже нет, - сказал Паламидов.
- Как же может не быть еврейского вопроса? - удивился Хирам.
- Нету. Не существует.
Мистер Бурман взволновался. Всю жизнь он писал в своей газете
статьи по еврейскому вопросу, и расстаться с этим вопросом ему было бы
больно.
- Но ведь в России есть евреи? - сказал он осторожно.
- Есть, - ответил Паламидов.
- Значит, есть и вопрос?
- Нет, евреи есть, а вопроса нету...
Из купе вышли совжурналисты, из соседнего вагона явилось
несколько ударников, пришли еще два иностранца... Фронт спора был
очень широк - от строительства социализма в СССР до входящих на Западе
в моду мужских беретов...
Мистер Хирам Бурман стоял, прислонившись к тисненому кожаному
простенку, и безучастно глядел на спорящих. Еврейский вопрос
провалился в какую-то дискуссионную трещину в самом же начале
разговора, а другие темы не вызывали в его душе никаких эмоций..."
Читатели, конечно, узнали строки из "Золотого теленка",
сатирического романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
Очень многое в этом романе - плоды неистощимой фантазии
талантливых сатириков. Но диалог американского сиониста Бурмана с
советским журналистом Паламидовым принадлежит к непридуманным
эпизодам. Подобного американского публициста Ильф и Петров встретили в
апреле 1930 года в специальном поезде, который вез на пуск Турксиба
советских и иностранных журналистов и гостей.
Об этом рассказывал поэтессе Зинаиде Николаевне Александровой и
мне советский прозаик Арон Исаевич Эрлих, друживший с Ильей
Арнольдовичем Ильфом и Евгением Петровичем Петровым еще со времен
совместной работы в "Гудке":
- Принося в "Гудок" очерки о пуске Турксиба, Евгений Петров
частенько делился с гудковцами своими меткими наблюдениями над
пассажирами специального поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
недоумения следует такое разъяснение:
- Около восьми миллионов долларов специально на новую синагогу
пожертвовали зарубежные богачи сэр и леди Вольфсон, что, как видите,
увековечено на иврите и английском массивной плитой у входа.
И жителям иерусалимских трущоб остается только подсчитывать,
сколько домов для них можно было бы построить на остальные шесть с
половиной миллионов.
Когда заходит речь о катастрофической нехватке жилья для олим,
сохнутовцы взваливают вину на чиновников министерства абсорбции, во
главе с министром Узаном, а те - на сохнутовцев. Но и те и другие в
одинаковой мере ненавидят жалующихся на скверное жилье новоприбывших
"непатриотов". В Остии мне рассказал беженец из Израиля, бывший
рижанин:
- В Хайфе приехавший из Каунаса пожилой человек заработал большие
неприятности и от "Сохнута", и от мисрада абсорбции. Власти
перехватили его письмо в Литву, где черным по белому было написано
приблизительно так: "Передайте всем, кто собирается в Израиль, чтобы
не забыли прихватить с собой палатку. Тогда они наверняка будут
обеспечены жильем". Конечно, крамольника как следует проработали, но
квартиры он как не имел, так и не имеет. Ох, с жильем для олим дело в
Эрец-Исроэль обстоит безнадежно. На этот счет среди недавних
израильтян, подумывающих о бегстве куда глаза глядят, в ходу старая
притча на новый лад.
Один еврей пожаловался раввину на страшную тесноту в своей жалкой
лачуге. Раввин посоветовал ему: посели у себя сначала кошку, потом
собаку, потом козу. А затем по одной выгоняй. Жаждавший мудрого совета
так и поступил. Когда он, наконец, выгнал козу, то действительно
почувствовал облегчение...
- В чем же новый лад этой и впрямь старой притчи?
- Такой вопрос задают все. Отвечаю: в том, что вместе с козой
очутился на улице сам жилец лачуги. Вероятно, он жил в тель-авивском
квартале трущоб - Кфар-Шалеме или Шабази, в доме, предназначенном на
слом. Но какой-то олим, потуже подтянув живот, предложил хозяину дома
пять шекелей надбавки, и хозяин выбросил своего старого жильца на
улицу. И тут уж ему не мог помочь самый мудрый раввин. Единственное
для бедняка утешение - то, что у нового жильца тесной лачуги семья на
двух человек больше...
Кстати, о кварталах нищеты Кфар-Шалеме и Шабази. Осенью 1982 года
тамошние жители подняли массовый бунт и вместе с детьми и престарелыми
родственниками направились к мэру. Им преградила путь полиция. Не
подействовало. Полицейские прибегнули к слезоточивому газу.
Демонстранты разбегались с возгласами: "Из своих вилл вы не видите
наших лачуг! Ваша "машканда" - дыра в кармане и фальшивая льгота!"
"Машкандой" именуется широко рекламируемая министерством
абсорбции ипотечная ссуда, то есть выданная под залог недвижимого
имущества денежная ссуда на приобретение квартиры. Таким образом, еще
не полученная квартира уже оказывается заложенной. Причем на кабальных
для олим условиях, ибо от дня получения ссуды до дня вселения в
квартиру строительные фирмы чуть ли не ежемесячно повышают расценки на
свои работы, стараясь не отстать ни на шаг от чудовищного роста
инфляции (по этому показателю Израиль вот уже много лет никому в мире
не уступает первенства). В итоге "машканда" обесценивается чуть ли не
до нуля и поддавшийся на банковскую удочку олим должен влезать все в
новые долги, намного превышающие сумму ипотечной ссуды.
Не знаю, опутал ли себя "машкандой" Саадия Шмуилов, вот уже почти
пять лет ютящийся с семьей из семи человек в маленькой комнатке за
номером 410 барака Пеэр в городе Хадере. Временами работает Шмуилов,
правда в Хайфе, но там не смог получить даже комнатенки. О своих
неудачных попытках добиться от пакидов (чиновников) хадерского
отделения "Сохнута" хоть какого-нибудь жилья он поведал в стишках,
получивших широкое распространение среди бывших советских граждан,
пока еще не бежавших из "страны отцов". Поэзия, естественно,
сверхпримитивная, но поистине документальная - в этом можно убедиться
по таким отрывкам:
Не тревожь ты "Сохнут", не тревожь,
Анекдотов о нем не рассказывай,
Так как этим его не проймешь,
И дебатов ему не навязывай.
Грубость слышна на каждом шагу:
"Кто вас звал и зачем понаехали?
Я помочь вам ничем не могу -
Отправляйтесь, откуда приехали",
Встань, "Сохнут", пробудись ото сна,
Обрати на олим ты внимание,
Ведь оставив родных и дома,
Получили мы боль и страдание.
Письма пишем родным и друзьям
С описанием страшных волнений
Воздержитесь, не ездите к нам,
Избегайте ужасных мучений!
ТАК ГДЕ ЖЕ СУЩЕСТВУЕТ ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС?
"...К вечеру первого дня в вагон советских корреспондентов
явились два вестника капиталистического мира: представитель
свободомыслящей австрийской газеты господин Гейнрих и американец Хирам
Бурман... Для разгона заговорили о Художественном театре. Гейнрих
театр похвалил, а мистер Бурман уклончиво заметил, что в СССР его, как
сиониста, больше всего интересует еврейский вопрос.
- У нас такого вопроса уже нет, - сказал Паламидов.
- Как же может не быть еврейского вопроса? - удивился Хирам.
- Нету. Не существует.
Мистер Бурман взволновался. Всю жизнь он писал в своей газете
статьи по еврейскому вопросу, и расстаться с этим вопросом ему было бы
больно.
- Но ведь в России есть евреи? - сказал он осторожно.
- Есть, - ответил Паламидов.
- Значит, есть и вопрос?
- Нет, евреи есть, а вопроса нету...
Из купе вышли совжурналисты, из соседнего вагона явилось
несколько ударников, пришли еще два иностранца... Фронт спора был
очень широк - от строительства социализма в СССР до входящих на Западе
в моду мужских беретов...
Мистер Хирам Бурман стоял, прислонившись к тисненому кожаному
простенку, и безучастно глядел на спорящих. Еврейский вопрос
провалился в какую-то дискуссионную трещину в самом же начале
разговора, а другие темы не вызывали в его душе никаких эмоций..."
Читатели, конечно, узнали строки из "Золотого теленка",
сатирического романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова.
Очень многое в этом романе - плоды неистощимой фантазии
талантливых сатириков. Но диалог американского сиониста Бурмана с
советским журналистом Паламидовым принадлежит к непридуманным
эпизодам. Подобного американского публициста Ильф и Петров встретили в
апреле 1930 года в специальном поезде, который вез на пуск Турксиба
советских и иностранных журналистов и гостей.
Об этом рассказывал поэтессе Зинаиде Николаевне Александровой и
мне советский прозаик Арон Исаевич Эрлих, друживший с Ильей
Арнольдовичем Ильфом и Евгением Петровичем Петровым еще со времен
совместной работы в "Гудке":
- Принося в "Гудок" очерки о пуске Турксиба, Евгений Петров
частенько делился с гудковцами своими меткими наблюдениями над
пассажирами специального поезда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166