Туда же приехал и падре Адриан. Доктор сказал:
– Мы сделали все возможное. Остается надеяться только на бога.
Из двери выглянула Рамона.
– Марианна, иди скорей! Эстер хочет тебя видеть. Марианна робко вошла в палату.
– Здравствуй, Эстер. Тебе лучше?
– Я умираю, Марианна.
– Господь с тобой! Ты еще очень слаба, но скоро силы вернутся. Все будет хорошо.
– Скажи, Марианна, ты ведь росла с мачехой, и она тебя ненавидела…
– Да.
– Дай мне слово, что не выйдешь замуж за Луиса Альберто. Я не хочу, чтобы у моей дочери была мачеха.
– Эстер, не надо думать о смерти! Ты обязательно поправишься, вернешься с дочкой домой, и Луис Альберто будет с вами.
– Ладно… Иди. Я устала. Потом Эстер исповедалась.
Когда последнее слово исповеди отшелестело на ее губах, падре Адриан произнес:
– Во имя отца, и сына, и святого духа отпускаю тебе грехи, дочь моя. Аминь!..
Он наклонился и ласково коснулся ее лба.
– Эстер, деточка, господь тебя уже простил, а теперь попроси прощения у матери.
– У матери?
– Да, у Рамоны. Она действительно твоя мать, а ты оттолкнула ее. Попроси у нее прощения.
В палату вошли дон Альберто, донья Елена и Луис Альберто. Марианна помедлила на пороге, потом последовала за ними, но осталась стоять у дверей.
– Эстер, дорогая, как ты назовешь девочку? – спросила донья Елена.
– Не знаю…
– Давай назовем ее, как тебя, согласна? Пусть у нас в доме будут две Эстерситы!
– Она… Эстерсита будет одна… Тетя, дядя, не бросайте ее… Любите… И ты, Луис Альберто, полюби ее… Даже если думаешь, что она не твоя… все равно постарайся… Пусть она растет счастливой…
Эстер, с трудом подняв веки, окинула взглядом всех стоявших вокруг постели.
– Простите меня…
Потом посмотрела на припавшую к ее руке Рамону:
– Прости меня, мама…
У Эстер уже не было маленького мирка, ограниченного стенами больничной палаты. У нее ничего не было…
После похорон прошло несколько дней. Девочку все еще держали в инкубаторе.
Рамона почти не выходила из своей комнаты.
От Марианны семья Сальватьерра узнала, что Рамона – мать Эстер.
– Как же это получилось? – спросил Луис Альберто.
– Значит, получилось, – задумчиво произнесла донья Елена. – Мой брат был молодым, Рамона у них работала… А я и не подозревала…
– Теперь она не должна быть у нас на положении служанки, – сказал дон Альберто. – Ты согласна, Елена? Пусть войдет в нашу семью, воспитывает внучку.
– Конечно! Ее так жалко… Одна тайна открылась, а все прочие Эстер унесла с собой в могилу.
– Быть может, Рамона когда-нибудь расскажет, – Марианна направилась к двери. – Пойду посмотрю, как она.
Марианна время от времени заходила к Рамоне. Уговаривала поесть, утешала, а порой и плакала с ней вместе.
– Как ты, Рамона? – Марианна обняла ее за плечи. – Давай сходим завтра в магазин, купим девочке все необходимое. А потом поедем в больницу… Ну не плачь, не плачь! Когда Эстерситу привезут домой, тебе станет легче. Будешь за ней ухаживать.
– Даже и не знаю, Марианна, смогу ли я здесь остаться. Да, сеньоры очень добры, не прогонят меня, не попрекнут. Но меня замучила совесть. Хочу рассказать им все как есть. Некрасивая история, стыдная… Раньше-то я боялась, а теперь чего уж…
– А ты сейчас сможешь, Рамона? Да? Тогда пойдем. Они вместе вошли в гостиную.
– Донья Елена, дон Альберто, мне надо многое рассказать вам. Если не возражаете, пусть Марианна тоже послушает.
Глава 81
Иногда судьба делает такие немыслимые повороты, что человек долгое время не может придти в себя от ее крутого виража. Так случилось и с Луисом Альберто. Только молодость способна переносить подобного рода испытания.
Не стало Эстер. Можно ли было предположить, что женщина, с которой он был обручен и которой он так и не стал мужем, – женщина, которую он проклинал, – так неожиданно покинет этот мир. Отчаянно цепляясь за жизнь, которая приносила ей одни разочарования, Эстер лишь на смертном одре, будто очнувшись и переведя дыхание от немыслимой, непосильной гонки, вдруг пришла в себя я, оглядевшись, ужаснулась. Сколько горя она принесла добрым людям, которым беззастенчиво лгала во имя корысти, денег. Это господь наказал ее за обман и ложь, мелькало в болезненном сознании, не могло пройти даром. Да и все последние минуты прощания и прощения, исповеди перед мудрым падре Адрианом, терпеливо призывавшем ее покаяться перед кончиной, мелькали в потухающем сознании ее, словно в бреду. Одна-единственная мысль – о дочери – не покидала до конца: не приведи, господи, чтобы она жила без матери…
Луис Альберто сострадал ей как любой христианин сострадает ближнему своему. Сердце его смягчилось. И даже узнав подробности из уст Рамоны о хитроумных планах покойной, он чистосердечно простил ей все, обещал заботиться о девочке, хотя теперь знал уже, что дочь была, конечно, не его, а этого проходимца, Диего, который и свел Эстер с другим проходимцем, доктором Гомесом. Но что нужно было Диего от Марианны? Почему так добивался он ее расположения? Это все еще предстояло выяснить ему. И первые шаги он уже сделал.
В один из дней расспросил Марианну о Диего еще раз, поинтересовался, знакомо ли ей имя Фернандо Брондуарди. Оказалось, не знакомо. Тогда он, не откладывая, нанес визит комиссару полиции, который сообщил ему, что его люди уже напали на след убийцы сеньориты Патриота Медины и что он выражает глубокие соболезнования по поводу кончины Эстер Сальватьерра… Луис Альберто подробно рассказал комиссару о своих подозрениях, связанных с доктором Гомесом, шантажировавшем покойную жену, поведал о Диего Авилла, который познакомил Эстер с Гомесом, и о клубе «Две тысячи», где оба они были завсегдатаями и водили дружбу с его содержателем Фернандо Брондуарди. Подозрения эти оказались обоснованными. Луис Альберто сообщил комиссару, что в одно из своих последних посещений клуба, когда он хотел узнать, связан ли как-то его содержатель с Гомесом, он стал невольным свидетелем телефонного разговора Фернандо и явственно услышал не однажды повторенное имя Марианны Вильяреаль… Не выдержал, схватил Фернандо за грудки, чтобы добиться истины. Но, откуда ни возьмись, появились люди Брондуарди и, скрутив руки, вышвырнули Луиса Альберто вон…
Проснувшись на другой день у себя в холостяцкой квартире, Луис Альберто, вместо гнета и тяжести последних недель, проведенных у постели больной, вдруг почувствовал невероятную радость высвобождения. Грех, наверное, так думать, размышлял он, настежь открыв окно и подставив ранним лучам свое лицо, ведь впереди целая жизнь.
Не он ли сам предчувствовал эти перемены, когда, еще ничего не зная и не ведая, просил Марианну не спешить с замужеством, подождать неделю, месяц… Нет, видит бог, он не хотел ничьей смерти, но так уж случилось в его жизни, эта женщина прошла через его судьбу, причинив ему немало горя, и ушла, не оставив в его сердце ничего, кроме пустоты утраты. Слушая пение птиц в парке под окнами, радуясь глотку горячего кофе, Луис Альберто вдруг с ликованием ощутил, что он молод, полон сил и энергии и что все еще впереди у него. Такого, пожалуй, ему не довелось еще испытать. Он суеверно боялся в это утро подумать о Марианне, ведь каждый любящий страшится потерять обретенную в таких жизненных борениях любовь, какую обрел молодой Сальватьерра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
– Мы сделали все возможное. Остается надеяться только на бога.
Из двери выглянула Рамона.
– Марианна, иди скорей! Эстер хочет тебя видеть. Марианна робко вошла в палату.
– Здравствуй, Эстер. Тебе лучше?
– Я умираю, Марианна.
– Господь с тобой! Ты еще очень слаба, но скоро силы вернутся. Все будет хорошо.
– Скажи, Марианна, ты ведь росла с мачехой, и она тебя ненавидела…
– Да.
– Дай мне слово, что не выйдешь замуж за Луиса Альберто. Я не хочу, чтобы у моей дочери была мачеха.
– Эстер, не надо думать о смерти! Ты обязательно поправишься, вернешься с дочкой домой, и Луис Альберто будет с вами.
– Ладно… Иди. Я устала. Потом Эстер исповедалась.
Когда последнее слово исповеди отшелестело на ее губах, падре Адриан произнес:
– Во имя отца, и сына, и святого духа отпускаю тебе грехи, дочь моя. Аминь!..
Он наклонился и ласково коснулся ее лба.
– Эстер, деточка, господь тебя уже простил, а теперь попроси прощения у матери.
– У матери?
– Да, у Рамоны. Она действительно твоя мать, а ты оттолкнула ее. Попроси у нее прощения.
В палату вошли дон Альберто, донья Елена и Луис Альберто. Марианна помедлила на пороге, потом последовала за ними, но осталась стоять у дверей.
– Эстер, дорогая, как ты назовешь девочку? – спросила донья Елена.
– Не знаю…
– Давай назовем ее, как тебя, согласна? Пусть у нас в доме будут две Эстерситы!
– Она… Эстерсита будет одна… Тетя, дядя, не бросайте ее… Любите… И ты, Луис Альберто, полюби ее… Даже если думаешь, что она не твоя… все равно постарайся… Пусть она растет счастливой…
Эстер, с трудом подняв веки, окинула взглядом всех стоявших вокруг постели.
– Простите меня…
Потом посмотрела на припавшую к ее руке Рамону:
– Прости меня, мама…
У Эстер уже не было маленького мирка, ограниченного стенами больничной палаты. У нее ничего не было…
После похорон прошло несколько дней. Девочку все еще держали в инкубаторе.
Рамона почти не выходила из своей комнаты.
От Марианны семья Сальватьерра узнала, что Рамона – мать Эстер.
– Как же это получилось? – спросил Луис Альберто.
– Значит, получилось, – задумчиво произнесла донья Елена. – Мой брат был молодым, Рамона у них работала… А я и не подозревала…
– Теперь она не должна быть у нас на положении служанки, – сказал дон Альберто. – Ты согласна, Елена? Пусть войдет в нашу семью, воспитывает внучку.
– Конечно! Ее так жалко… Одна тайна открылась, а все прочие Эстер унесла с собой в могилу.
– Быть может, Рамона когда-нибудь расскажет, – Марианна направилась к двери. – Пойду посмотрю, как она.
Марианна время от времени заходила к Рамоне. Уговаривала поесть, утешала, а порой и плакала с ней вместе.
– Как ты, Рамона? – Марианна обняла ее за плечи. – Давай сходим завтра в магазин, купим девочке все необходимое. А потом поедем в больницу… Ну не плачь, не плачь! Когда Эстерситу привезут домой, тебе станет легче. Будешь за ней ухаживать.
– Даже и не знаю, Марианна, смогу ли я здесь остаться. Да, сеньоры очень добры, не прогонят меня, не попрекнут. Но меня замучила совесть. Хочу рассказать им все как есть. Некрасивая история, стыдная… Раньше-то я боялась, а теперь чего уж…
– А ты сейчас сможешь, Рамона? Да? Тогда пойдем. Они вместе вошли в гостиную.
– Донья Елена, дон Альберто, мне надо многое рассказать вам. Если не возражаете, пусть Марианна тоже послушает.
Глава 81
Иногда судьба делает такие немыслимые повороты, что человек долгое время не может придти в себя от ее крутого виража. Так случилось и с Луисом Альберто. Только молодость способна переносить подобного рода испытания.
Не стало Эстер. Можно ли было предположить, что женщина, с которой он был обручен и которой он так и не стал мужем, – женщина, которую он проклинал, – так неожиданно покинет этот мир. Отчаянно цепляясь за жизнь, которая приносила ей одни разочарования, Эстер лишь на смертном одре, будто очнувшись и переведя дыхание от немыслимой, непосильной гонки, вдруг пришла в себя я, оглядевшись, ужаснулась. Сколько горя она принесла добрым людям, которым беззастенчиво лгала во имя корысти, денег. Это господь наказал ее за обман и ложь, мелькало в болезненном сознании, не могло пройти даром. Да и все последние минуты прощания и прощения, исповеди перед мудрым падре Адрианом, терпеливо призывавшем ее покаяться перед кончиной, мелькали в потухающем сознании ее, словно в бреду. Одна-единственная мысль – о дочери – не покидала до конца: не приведи, господи, чтобы она жила без матери…
Луис Альберто сострадал ей как любой христианин сострадает ближнему своему. Сердце его смягчилось. И даже узнав подробности из уст Рамоны о хитроумных планах покойной, он чистосердечно простил ей все, обещал заботиться о девочке, хотя теперь знал уже, что дочь была, конечно, не его, а этого проходимца, Диего, который и свел Эстер с другим проходимцем, доктором Гомесом. Но что нужно было Диего от Марианны? Почему так добивался он ее расположения? Это все еще предстояло выяснить ему. И первые шаги он уже сделал.
В один из дней расспросил Марианну о Диего еще раз, поинтересовался, знакомо ли ей имя Фернандо Брондуарди. Оказалось, не знакомо. Тогда он, не откладывая, нанес визит комиссару полиции, который сообщил ему, что его люди уже напали на след убийцы сеньориты Патриота Медины и что он выражает глубокие соболезнования по поводу кончины Эстер Сальватьерра… Луис Альберто подробно рассказал комиссару о своих подозрениях, связанных с доктором Гомесом, шантажировавшем покойную жену, поведал о Диего Авилла, который познакомил Эстер с Гомесом, и о клубе «Две тысячи», где оба они были завсегдатаями и водили дружбу с его содержателем Фернандо Брондуарди. Подозрения эти оказались обоснованными. Луис Альберто сообщил комиссару, что в одно из своих последних посещений клуба, когда он хотел узнать, связан ли как-то его содержатель с Гомесом, он стал невольным свидетелем телефонного разговора Фернандо и явственно услышал не однажды повторенное имя Марианны Вильяреаль… Не выдержал, схватил Фернандо за грудки, чтобы добиться истины. Но, откуда ни возьмись, появились люди Брондуарди и, скрутив руки, вышвырнули Луиса Альберто вон…
Проснувшись на другой день у себя в холостяцкой квартире, Луис Альберто, вместо гнета и тяжести последних недель, проведенных у постели больной, вдруг почувствовал невероятную радость высвобождения. Грех, наверное, так думать, размышлял он, настежь открыв окно и подставив ранним лучам свое лицо, ведь впереди целая жизнь.
Не он ли сам предчувствовал эти перемены, когда, еще ничего не зная и не ведая, просил Марианну не спешить с замужеством, подождать неделю, месяц… Нет, видит бог, он не хотел ничьей смерти, но так уж случилось в его жизни, эта женщина прошла через его судьбу, причинив ему немало горя, и ушла, не оставив в его сердце ничего, кроме пустоты утраты. Слушая пение птиц в парке под окнами, радуясь глотку горячего кофе, Луис Альберто вдруг с ликованием ощутил, что он молод, полон сил и энергии и что все еще впереди у него. Такого, пожалуй, ему не довелось еще испытать. Он суеверно боялся в это утро подумать о Марианне, ведь каждый любящий страшится потерять обретенную в таких жизненных борениях любовь, какую обрел молодой Сальватьерра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150