Боже мой, бедный ребёнок, всю жизнь нелады с одеждой, приехал в скандинавскую страну с высоким уровнем жизни, обрадовался: оденется наконец как человек, а тут скучная серятина, ну как не разочароваться. Жалко мне его стало, ведь мой родной сын, ещё, пожалуй, комплекс разовьётся!
Я взяла себя в руки, отказалась от желания убить его на месте, повернулась к продавцу и посмотрела на него, наверное, страшным взглядом. Из словесной перебранки он не понял ни слова, но, разумеется, видел: того и гляди, в горло друг другу вцепимся, а ему возись с трупами. Смертельно перепуганный, он робко предложил сбегать на склад, лишь бы мы подождали, может, найдёт что подходящее. Я согласилась. Он, видно, летел сломя голову, потому как вернулся через несколько минут с огромной кучей брюк, так что едва из-под неё виднелся. Огнедышащее дитятко примерило, и — о чудо! — брюки сидели идеально.
Из Magazin du Nord мы вышли в полном согласии, снабжённые брюками, рубашками, пуловерами, кожаной курткой и купальным полотенцем, все в бежевых тонах, со вкусом подобранное. Ребёнок расцвёл, а я с удивлением обнаружила — все же кое-какие материнские чувства и мне не чужды: вместо того чтобы придушить на месте, купила ему множество вещей.
Второй раз мы поссорились из-за Копенгагена by night. Ребёнок желал отправиться в город с дружком, а дружок тоже хорош. Кончил Рейтана, единственный сын, в вилле истерическая мамуся и любящая бабуля, папаша в Дании навсегда, семья богатая, милый мальчик из своей комнаты на втором этаже свирепым голосом орал вниз:
— Бабка!!! Чаю!!!
И бабуля свинячьей трусцой бежала с чайком для внучка.
Что такое безденежье, этот шалопай просто не понимал, учился только потому, что иначе не поехал бы к отцу. Приехал, проводил у отца каникулы, и с моим сыном столковались моментально. Я ничего не имела против, чтобы моё чудом спасённое дитятко развлеклось вечером, ночной Копенгаген ни малейших опасений у меня не вызывал. Выделила на эти цели целых пятьдесят крон, тут-то и разразился скандал — ребёнок ожидал пятьсот. Кореш богатый, а он, Ежи, опять в качестве бедного родственника, что можно сделать на пятьдесят крон, шуточки шутишь! Подлая скупердяйка, а не мать!..
— Здесь не Париж, — ответила я сухо. — У меня больше денег нет.
— Вообще тогда не пойду!!!
— Не ходи. Я не настаиваю.
Сдался, взял пятьдесят крон, отправились. Вернулся далеко за полночь с поджатым хвостом, деньги даже остались.
— Тоже мне, ночная жизнь называется… — промямлил недовольно.
— Я же тебе говорила! А признайся, так, между нами, сколько папаша твоему дружку отвалил?
— Тридцать, — слегка поколебавшись, признался ребёнок, и мы взахлёб рассмеялись.
Вскоре после этого жутко проучил меня Амагер. Я подвела и обидела сына, боюсь, до конца жизни он мне этого не забудет. Поехали мы на бега, сунула ему датскую программу, дала крону и нетерпеливо объяснила: играй вифайф. Показала, как заполнить купон, и совершенно забыла насчёт резервных лошадей, которых следовало вписать в соответствующую рубрику. Отнеслась я к делу наплевательски, и некое беговое божество тут же отомстило.
Ежи посидел над программой, почитал. Не знаю, каким оперировал языком, в принципе знал немецкий, а может, английского где-то поднабрался, во всяком случае, вифайф заполнил, выбрав по одной лошади, сомневался лишь в одном заезде. Могла бы выдать ещё одну крону, не разорилась бы. Следовало рассказать и о резерве, играя одну лошадь, вторую мог вписать в резерв, так нет, ничего не сообразила, в то время аккурат имела на шее некую другую часть тела, отвязалась: решай, мол, сам. Ежи вписал девятку, оставив без внимания тройку.
И представьте, пришли все его лошади, девятку дисквалифицировали, выиграла тройка. Резерва не записал по моей вине. Наш личный норвежец совсем обезумел — при сём удобном случае сообщаю, что норвежец в «Крокодиле из страны Шарлотты», точнее, француз, живший в Норвегии, подлинный, и вся буза с Кивитоком правда, только он, норвежец, вифайф тогда не сорвал — подвела одна лошадь, угадал четырех. А в нашем случае с Ежи он бегал и пытался продать этот несчастный вифайф: ведь вполне возможно, пять никто не угадал и заплатят за четыре. На этих четырех мы только и надеялись, собственный идиотизм чуть меня на тот свет не отправил, увы, лошади в заезде вовсе не оказались фуксами столетия и пять попаданий нашлось. Платили пять с половиной тысяч крон, как раз цена итальянского «фиата». Так что не удивляюсь ребёнку — воспылал обидой, надулся, да я и сама не могла себе простить такой оплошности.
Чтобы уж покончить с норвежцем, извещаю, действует он и в "Проклятом наследстве " под своим настоящим именем и с подлинными чертами характера. Пятьсот крон, мною ему одолженных в приступе легкомыслия, и по сю пору не вернул.
Ежи уехал от меня через месяц и вышел из поезда в Варшаве юным лордом, раз в жизни, наконец, щегольски одетый, гордый, счастливый и довольный.
— Мы с матерью пустили по ветру целую машину, — небрежно бросил он, на что Войтека едва удар не хватил.
Через некоторое время ко мне приехали почти одновременно Аня и Янка. Аню ждала обещанная мной экскурсия в Париж…
Да, я ещё не рассказала о моем долге Ане и причинах этой экскурсии. Аня отремонтировала квартиру, кое-что даже перестроила, вкалывала как вол, измоталась вконец, результатов добилась блестящих. Мы играли у неё в бридж впервые после ремонта, и, увы, Войтек, как всегда, вывел меня из терпения. Не швырнула в него стаканом, плеснула содержимым, у него прекрасная реакция, вовремя уклонился, и чаем вместе с заваркой я облила только что покрашенную и блистающую чистотой стену.
Аня личность действительно глубоко благородная.
— Ничего страшного, — сказала она со слезами в глазах. — Не переживай, пустяки…
— Аня, — взмолилась я, растроганная и сокрушённая. — За эту стену должна тебе экскурсию в любую европейскую страну!
— Ах, дорогая моя! — рассияла Аня. — За экскурсию можешь обливать все стены и потолок! Не дать ли тебе суп, у меня ещё остался…
Порешили на экскурсии в Париж, которую я купила в моем любимом райзебюро. По срокам получилось так, что неделю она провела в Копенгагене. На этот раз приехала пунктуально, вышла из поезда и первым делом спросила:
— Ты случайно не знаешь, что значит «навести на фокус»?
— Понятия не имею, — удивилась я. — А зачем тебе фокус?
— Муж дал фотоаппарат и долго объяснял про фокус, резкость какую-то следует навести, а я ничего не поняла, и что теперь делать?
— Да ничего не делать, — посоветовала я. — Как получится, так и получится, на все воля Божия…
Через три дня приехала Янка и, не успев выйти из вагона, подавленно спросила:
— Ты случайно не знаешь, как это «навести на фокус»?
— Это Анина забота. Вы что, друг от друга заразились? И та и другая про фокус?
— Донат дал фотоаппарат и долго объяснял, я даже не слушала, все равно не пойму. Думала, вдруг ты в курсе…
Короче, в фокус я не вмешивалась, зато дала им разные поручения, так как сама сидела на работе. На этот раз коленца начала выкидывать Янка.
В «Проклятом наследстве» не милиционер прятался за киоском с сосисками, а она. Янку я отправила в райзебюро. По-немецки говорила сносно, датчане её понимали. Конечно же, она забыла название райзебюро, адрес и номер автобуса, которым до него добраться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85