Через двадцать шесть лет!.. Да уж, нечего сказать, в самое время…
Честно говоря, свою глупость демонстрировать не собиралась, просто с языка сорвалось…
Навыки и в самом деле необходимы, да не надо преувеличивать, я тоже хороша. Войтек заграбастал свою машину и не уступал, я задалась целью отстоять свои права и поехать «шкодой» на море в малюсенький отпуск, с визитом к Влодеку, который к тому времени уже женился на Боженке. Вместе со мной собиралась Эва — навестить двоюродного брата в армии.
Эва была моложе меня на десять лет. Нет, не была, а есть — даты рождения, к сожалению, не меняются. Красивая девушка, и я вовсе не удивлялась Тадеушу, который двадцать семь лет тому назад повёл осаду твёрдо и настойчиво, пока не добился своего, живут вместе и по сей день. Не поженились из-за юридических крючков — дело не в том, что у кого-то была семья, просто существовали античеловеческие жилищные правила. Эва жила с матерью-вдовой, Тадеуш, как всякий архитектор, работал дома, поженись они, пришлось бы поселиться в одной квартире, а не в двух, то есть вместе с малюй и двумя чертёжными досками формата А-О. Выдержать такое трудно, потому и не зарегистрировались, ну а спустя годы регистрация нужна им была как рыбке зонтик.
Поездку на море из Войтека я выбила, и мы отправились в путь в прекрасный день кануна весны. Эва везла зажаренного цыплёнка для брата, я поллитра яжембяка для Влодека и Боженки. В Млаве мы пообедали и отправились было дальше, но увидели указатель на Варшаву и сообразили, что едем обратно, развернулись и направились к морю.
«Шкода-1000 ВМ» — машина неудачная. О ней говорят — малостабильна, и справедливость такого мнения я оценила сразу. Дабы избежать недоразумений, сразу сообщаю: у меня пятнадцатилетний стаж вождения машины и не поддающееся учёту количество километров — когда наездила около полумиллиона, перестала считать. Каждый нормальный водитель чувствует машину в локтях, рёбрах, щиколотках, в подошвах — везде, одним словом. Если не чувствует, лучше не ехать. Так вот, «шкоды» не чувствуешь, о чем тогда я ещё не знала.
Дорога знакомая. Перед Пасленком у меня мелькнуло — надо бы сбросить скорость, предстоит зловредный поворот, осторожность не помешает. Погода прекрасная, шоссе сухое, ехала девяносто в час. Поворот близко, снова мысль — надо медленней, и таки продолжала ехать все с той же скоростью. Эва держала на коленях портативный приёмник «Крокус». Поворот совсем близко, опять проскользнуло — пора замедлять, навстречу мотоцикл, вместе с ним не впишусь в проклятый поворот наверняка…
Необходимость сбавить скорость укоренилась во мне накрепко, но нас вело предназначение. Нога приросла к педали, щиколотка одеревенела. Срезать поворот нельзя — мотоцикл тоже как раз поворачивал. Я пошла большой дугой, нас выбросило на обочину — бугристую, ещё покрытую льдом, правые колёса швырнули машину влево, я крутанула руль вправо…
Веди я другую машину, ничего не случилось бы, я уже почти вышла из виража. Случись такое позже, когда наездила опыт, спокойно отправилась бы дальше. Но вместе взятые моя неопытность и неустойчивость треклятой «шкоды» привели к плачевному результату: я получила по башке лампочкой и сдрейфила, не выполнила пустяка — малюсенького поворота рулём влево. Упёрлась во что удалось — спиной в сиденье, ногой в педаль газа.
— Эвуня, дорогая, летим, — оповестила я безнадёжно.
Эвуня подняла голову от приёмника и увидела перед собой небесные просторы. Мы действительно полетели. На полной скорости красивой дугой перелетели с шоссе в кювет, внизу машину задержал бетонный столбик, уже кем-то до нас свёрнутый набок. На этом столбике пришлось пережить тяжёлую минуту — зад машины взлетел, а ведь у «шкоды» жесть мягкая. Господи, опрокидываемся!.. Судорогой сдавило горло… но машина встала на место, и мы застыли; прежде всего, как любой водитель, я обратилась к Эве:
— Эвуня, дорогая, жива?!..
— Черт возьми это радио, — рассвирепела Эва. — Играет и играет!
И в самом деле приёмник продолжал работать. Я попыталась прийти в себя и осмыслить ситуацию, во всяком случае, осмотреть машину. Внутри особых повреждений не наблюдалось, только коленом выломала рычаг ручного тормоза, и все. Вылезла в шпильках прямо в тёкший под нами ручеёк и вязкую предвесеннюю слякоть, хотя сзади лежали резиновые сапоги. Машину перекорёжило впереди слева: согнулось крыло и упёрлось в покрышку, разбились фары и подфарники, капот, бампер, решётка радиатора… Мотор и прочее большого урона не понесли: багажник был спереди, а все важные потроха сзади. Меня сразу же осенило — выволочь все это на шоссе.
Откуда-то с поля прилетел мужик, он-де специально лошадей держит на такие случаи.
— Ох, пани! — повествовал он снисходительно. — Всякий год кучами тут валяются такие. И все из Варшавы!
Я восприняла его сетования с ожесточением на себя — ведь знаю же этот каверзный поворот, десятки раз проезжала на мотоцикле, яснее ясного — сбросить скорость, так нет же, ленивая скотина, не сбросила! Может, и предназначение, да только и с предназначением надо уметь повоевать!
Лошадьми не воспользовалась, на шоссе остановился грузовик и ещё две или три машины. Две кретинки в кювете — редкостная утеха! Несколько мужиков поднавалились и выволокли нас наверх. Двигатель работал, мешал сломанный тормозной рычаг и крыло, врезавшееся в покрышку.
Через пять минут объявились милиция, представитель Госстраха и множество болельщиков. В эту пору года я оказалась единственной сенсацией. Войтеково регистрационное свидетельство оказалось бесценным — прокурорская машина, формальности мгновенно закончились, даже крыло отогнули, дабы колесо вращалось, на буксире отправились мы в Пасленк. В обстановке полной почтительности завершила я все дела, Эва ждала в машине, элегантно причёсанная, умело подкрашенная, цветущая — бутон розы, а не женщина!
— Не желаю выглядеть жертвой аварии, — решительно заявила она. — И так чувствовала себя обезьяной в клетке, весь город сбежался поглазеть.
Мы сняли самый маленький номер в гостинице, на восемь человек, я заплатила за весь, позвонила Войтеку и сразу же вспомнила Ирэниного мужа: насчёт состояния человеческого фактора Войтек не осведомился, справлялся исключительно про машину. На следующий день велел его ждать.
В номере на восемь человек мы с Эвой сожрали цыплёнка для брата в армии и вылакали бутылку яжембяка для Влодека и Боженки. Брату написали искупительное письмо, которое он якобы хранит до сих пор и перечитывает, когда взгрустнётся. Эву от яжембяка одолела икота, не желавшая отвязаться. Выяснился и ещё один понесённый нами ущерб, у неё лопнула сзади по шву юбка, которую мы, за неимением других, зашили белой ниткой.
На следующий день рычаг установили, разогнули крыло; меня привязали к воротам овина и велели исполнять приказ: «Пани, задний ход!» Приехал Войтек, злой, надутый, оскорблённый в лучших чувствах, порицающий, вёл себя омерзительно, машину повёз в авторемонтную мастерскую в Эльблонг, а мы с Эвой отправились в дальнейший путь автобусом. Добрались мы только до Сопота, остановились в «Гранде» и пошли на ужин, я с больным коленом, разбитым об рычаг, Эва в юбке с белой ниткой на заду, заказали суперизысканное блюдо — сосиски в томатном соусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Честно говоря, свою глупость демонстрировать не собиралась, просто с языка сорвалось…
Навыки и в самом деле необходимы, да не надо преувеличивать, я тоже хороша. Войтек заграбастал свою машину и не уступал, я задалась целью отстоять свои права и поехать «шкодой» на море в малюсенький отпуск, с визитом к Влодеку, который к тому времени уже женился на Боженке. Вместе со мной собиралась Эва — навестить двоюродного брата в армии.
Эва была моложе меня на десять лет. Нет, не была, а есть — даты рождения, к сожалению, не меняются. Красивая девушка, и я вовсе не удивлялась Тадеушу, который двадцать семь лет тому назад повёл осаду твёрдо и настойчиво, пока не добился своего, живут вместе и по сей день. Не поженились из-за юридических крючков — дело не в том, что у кого-то была семья, просто существовали античеловеческие жилищные правила. Эва жила с матерью-вдовой, Тадеуш, как всякий архитектор, работал дома, поженись они, пришлось бы поселиться в одной квартире, а не в двух, то есть вместе с малюй и двумя чертёжными досками формата А-О. Выдержать такое трудно, потому и не зарегистрировались, ну а спустя годы регистрация нужна им была как рыбке зонтик.
Поездку на море из Войтека я выбила, и мы отправились в путь в прекрасный день кануна весны. Эва везла зажаренного цыплёнка для брата, я поллитра яжембяка для Влодека и Боженки. В Млаве мы пообедали и отправились было дальше, но увидели указатель на Варшаву и сообразили, что едем обратно, развернулись и направились к морю.
«Шкода-1000 ВМ» — машина неудачная. О ней говорят — малостабильна, и справедливость такого мнения я оценила сразу. Дабы избежать недоразумений, сразу сообщаю: у меня пятнадцатилетний стаж вождения машины и не поддающееся учёту количество километров — когда наездила около полумиллиона, перестала считать. Каждый нормальный водитель чувствует машину в локтях, рёбрах, щиколотках, в подошвах — везде, одним словом. Если не чувствует, лучше не ехать. Так вот, «шкоды» не чувствуешь, о чем тогда я ещё не знала.
Дорога знакомая. Перед Пасленком у меня мелькнуло — надо бы сбросить скорость, предстоит зловредный поворот, осторожность не помешает. Погода прекрасная, шоссе сухое, ехала девяносто в час. Поворот близко, снова мысль — надо медленней, и таки продолжала ехать все с той же скоростью. Эва держала на коленях портативный приёмник «Крокус». Поворот совсем близко, опять проскользнуло — пора замедлять, навстречу мотоцикл, вместе с ним не впишусь в проклятый поворот наверняка…
Необходимость сбавить скорость укоренилась во мне накрепко, но нас вело предназначение. Нога приросла к педали, щиколотка одеревенела. Срезать поворот нельзя — мотоцикл тоже как раз поворачивал. Я пошла большой дугой, нас выбросило на обочину — бугристую, ещё покрытую льдом, правые колёса швырнули машину влево, я крутанула руль вправо…
Веди я другую машину, ничего не случилось бы, я уже почти вышла из виража. Случись такое позже, когда наездила опыт, спокойно отправилась бы дальше. Но вместе взятые моя неопытность и неустойчивость треклятой «шкоды» привели к плачевному результату: я получила по башке лампочкой и сдрейфила, не выполнила пустяка — малюсенького поворота рулём влево. Упёрлась во что удалось — спиной в сиденье, ногой в педаль газа.
— Эвуня, дорогая, летим, — оповестила я безнадёжно.
Эвуня подняла голову от приёмника и увидела перед собой небесные просторы. Мы действительно полетели. На полной скорости красивой дугой перелетели с шоссе в кювет, внизу машину задержал бетонный столбик, уже кем-то до нас свёрнутый набок. На этом столбике пришлось пережить тяжёлую минуту — зад машины взлетел, а ведь у «шкоды» жесть мягкая. Господи, опрокидываемся!.. Судорогой сдавило горло… но машина встала на место, и мы застыли; прежде всего, как любой водитель, я обратилась к Эве:
— Эвуня, дорогая, жива?!..
— Черт возьми это радио, — рассвирепела Эва. — Играет и играет!
И в самом деле приёмник продолжал работать. Я попыталась прийти в себя и осмыслить ситуацию, во всяком случае, осмотреть машину. Внутри особых повреждений не наблюдалось, только коленом выломала рычаг ручного тормоза, и все. Вылезла в шпильках прямо в тёкший под нами ручеёк и вязкую предвесеннюю слякоть, хотя сзади лежали резиновые сапоги. Машину перекорёжило впереди слева: согнулось крыло и упёрлось в покрышку, разбились фары и подфарники, капот, бампер, решётка радиатора… Мотор и прочее большого урона не понесли: багажник был спереди, а все важные потроха сзади. Меня сразу же осенило — выволочь все это на шоссе.
Откуда-то с поля прилетел мужик, он-де специально лошадей держит на такие случаи.
— Ох, пани! — повествовал он снисходительно. — Всякий год кучами тут валяются такие. И все из Варшавы!
Я восприняла его сетования с ожесточением на себя — ведь знаю же этот каверзный поворот, десятки раз проезжала на мотоцикле, яснее ясного — сбросить скорость, так нет же, ленивая скотина, не сбросила! Может, и предназначение, да только и с предназначением надо уметь повоевать!
Лошадьми не воспользовалась, на шоссе остановился грузовик и ещё две или три машины. Две кретинки в кювете — редкостная утеха! Несколько мужиков поднавалились и выволокли нас наверх. Двигатель работал, мешал сломанный тормозной рычаг и крыло, врезавшееся в покрышку.
Через пять минут объявились милиция, представитель Госстраха и множество болельщиков. В эту пору года я оказалась единственной сенсацией. Войтеково регистрационное свидетельство оказалось бесценным — прокурорская машина, формальности мгновенно закончились, даже крыло отогнули, дабы колесо вращалось, на буксире отправились мы в Пасленк. В обстановке полной почтительности завершила я все дела, Эва ждала в машине, элегантно причёсанная, умело подкрашенная, цветущая — бутон розы, а не женщина!
— Не желаю выглядеть жертвой аварии, — решительно заявила она. — И так чувствовала себя обезьяной в клетке, весь город сбежался поглазеть.
Мы сняли самый маленький номер в гостинице, на восемь человек, я заплатила за весь, позвонила Войтеку и сразу же вспомнила Ирэниного мужа: насчёт состояния человеческого фактора Войтек не осведомился, справлялся исключительно про машину. На следующий день велел его ждать.
В номере на восемь человек мы с Эвой сожрали цыплёнка для брата в армии и вылакали бутылку яжембяка для Влодека и Боженки. Брату написали искупительное письмо, которое он якобы хранит до сих пор и перечитывает, когда взгрустнётся. Эву от яжембяка одолела икота, не желавшая отвязаться. Выяснился и ещё один понесённый нами ущерб, у неё лопнула сзади по шву юбка, которую мы, за неимением других, зашили белой ниткой.
На следующий день рычаг установили, разогнули крыло; меня привязали к воротам овина и велели исполнять приказ: «Пани, задний ход!» Приехал Войтек, злой, надутый, оскорблённый в лучших чувствах, порицающий, вёл себя омерзительно, машину повёз в авторемонтную мастерскую в Эльблонг, а мы с Эвой отправились в дальнейший путь автобусом. Добрались мы только до Сопота, остановились в «Гранде» и пошли на ужин, я с больным коленом, разбитым об рычаг, Эва в юбке с белой ниткой на заду, заказали суперизысканное блюдо — сосиски в томатном соусе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85