э., опираясь на какие-то подлинные дошедшие до
него документы. Судите сами.
"В Лондоне он (Поджо - Авт.) жил, очень обманутый в расчетах
на щедрость Бофора... В 1422 году... Пьеро Ламбертески предлагает
ему проект какой-то исторической работы, которая должна быть
выполнена по греческим источникам и в строгом секрете, в
трехгодичный срок, во время которого Поджо будет обеспечен
гонораром в 500 золотых дукатов. "Пусть он даст мне шестьсот и -
по рукам!" - пишет Поджо, поручая Никколи сладить это дельце.
"Занятие, им предлагаемое, очень мне нравится, и я надеюсь, что
произведу штучку, достойную, чтобы ее читали". Месяцем позже он
пишет: "Коли я увижу, что обещания... Пьеро перейдут от слов к
делу, то - не только к сарматам, к скифам я рад буду забраться
ради работы этой... Держи в секрете проекты, которые я тебе
сообщаю. Если я поеду в Венгрию, это должно остаться тайною для
всех, кроме нескольких друзей". В июне... "Будь уверен, что если
мне дадут время... я сочиню вещь, которою ты будешь доволен...
Когда я сравниваю себя с древними, я опять верю в себя. Если
взяться хорошенько, то я ни перед кем не ударю в грязь лицом..."
Где он был затем - неизвестно. По Корниани, в самом деле,
зачем-то жил в Венгрии. По Тоннели, приехал прямо во Флоренцию.
Состоялась ли его загадочная сделка с Ламбертески, мы также не
знаем. Имя Ламбертески исчезает из переписки Поджо, что Гошар
объясняет тем условием, что Поджо сам был редактором издания
своих писем... Но даже если бы сделка и не состоялась, и дело
разошлось, то какой же осадок все-таки остался на дне этого
эпизода? А вот какой: Ламбертески предлагал Поджо выполнить
какой-то тайный исторический труд. Тайна предполагалась настолько
строгою, что Поджо должен был работать в Венгрии, между тем как
его предполагали бы все еще в Англии. Для работы этой он должен
был изучать греческих авторов... В этой работе ему предстояло
состязаться с античными историками, чего он хотел и боялся. И,
наконец, весь секрет, которого от него требовали, а он принимал,
показывает, что дельце-то предполагаемое было, хотя и
литературное, и ученое, но - не из красивых" [9],с.393 и далее.
Ламбертески имел моральное право обратиться к Поджо с таким
предложением, так как Поджо уже был один раз пойман на
изготовлеии фальсификата. Несколькими годами ранее Поджо выпустил
в свет у Никколи "Комментарии Кв. Аскония Педиана".
"Оригинала, с которого были выпущены эти "Комментарии",
никто никогода не видал, а все копии Никколи переписывал тоже с
копии, присланной ему Поджо из Констанца. Успех был громадный,
хотя... ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно... Успех
подложного Аскония Педиана вызвал серию других подлогов от имени
того же фантастического автора, но все они были слишком грубы и
немедленно разоблачались. Поджо... оказался лишь искуснее
других... Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, он пробует
запродать Козьме Медичи и Леонелло д'Эсте какой-то великолепный
экземпляр Тита Ливия - и опять в таинственной обстановке: на
сцене дальний монастырь на островке Северного моря, шведские
монахи и пр. Тут дело вряд ли шло о подлоге сочинения, но очень
могло идти - о подлоге экземпляра. Известно, что Поджо владел
ломбардским почерком в совершенстве, а именно такой рукописью он
и соблазнял... принцев. Но тут у него дело сорвалось, и затем
драгоценный экземпляр исчезает куда-то без вести... Замечательно,
что в этот период жизни своей Поджо, столь вообще плодовитый, не
пишет ничего своего... Зато он бесконечно много учится, - и
систематически, односторонне, видимо, дрессируя себя на какую-то
ответственную работу по римской истории императорского периода.
Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то
Плутарха, то Географию Птолемея и т.д." [9],с.394 и далее.
Гошар считает, что начинал свой подог Поджо один, но был
вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они,
вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский
список, а Первый придерживали в целях "содрать две шкуры с одного
вола". Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного
числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй
раз. Этот Первый список был, вероятно, пущен в обращение его
сыном - Джованни Франческо, после того, как он промотал все
состояние отца.
Кроме указанных произведений фирма Поджо-Никколи пустила в
обращение тексты следующих классических авторов:
полного Квинтилиана,
некоторые трактаты Цицерона, семь его речей,
Лукреция,
Петрония,
Плавта,
Тертуллиана,
некоторые тексты Марцеллина,
Кальпурния Секула и др.
После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году "Энох
д'Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и
снова на севере) Тацитовы "Диалог об ораторах", "Жизнеописание
Агриколы" и "Германию", язык которых и характер, как известно,
значительно разнятся от "Истории" и "Анналов"... Появились на
рынке "Facetiae", приписываемые Тациту, и подлог был не скоро
разоблачен" [9],с.350-351.
Еще раз повторим - Гошар и Росс настаивали на теории подлога
Тацита лишь потому, что верили скалигеровской хронологии. Отказ от
нее и перенос событий античного Рима в X-XIII века н.э.
кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как
загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.
3. КАКОВ БЫЛ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ КУЛЬТ?
Что мы знаем сегодня о западно-европейском монашестве средних
веков? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса "Жизнь и
деятельность Балтазара Коссы. (Папа Иоанн XXIII)". Минск, Беларусь,
1980.
"От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых
веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и
нравов в них достигло невероятных размеров... Не способствовала
строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную
красоту и стройность... Почти все монастыри Италии, - пишет
Родоканаки, - принимали мужчин-посетителей... О жизни монастырей
в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет:
"Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри."
Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини
красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота
надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали
монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и
покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали
почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные
залы, заполнялись мужчинами в масках... Платье было узким, в
талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и
пышное тело монахини (см. Rodocanachi (E.), La femme Italienne,
avant, pendant et apres la Renaissance, Paris, 1922). Пельниц
(Polnitz Charles Louis) пишет, что венецианские монахини
завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие
стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в
церковном хоре. Одежда монахинь Рима также не отличалась
скромностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
него документы. Судите сами.
"В Лондоне он (Поджо - Авт.) жил, очень обманутый в расчетах
на щедрость Бофора... В 1422 году... Пьеро Ламбертески предлагает
ему проект какой-то исторической работы, которая должна быть
выполнена по греческим источникам и в строгом секрете, в
трехгодичный срок, во время которого Поджо будет обеспечен
гонораром в 500 золотых дукатов. "Пусть он даст мне шестьсот и -
по рукам!" - пишет Поджо, поручая Никколи сладить это дельце.
"Занятие, им предлагаемое, очень мне нравится, и я надеюсь, что
произведу штучку, достойную, чтобы ее читали". Месяцем позже он
пишет: "Коли я увижу, что обещания... Пьеро перейдут от слов к
делу, то - не только к сарматам, к скифам я рад буду забраться
ради работы этой... Держи в секрете проекты, которые я тебе
сообщаю. Если я поеду в Венгрию, это должно остаться тайною для
всех, кроме нескольких друзей". В июне... "Будь уверен, что если
мне дадут время... я сочиню вещь, которою ты будешь доволен...
Когда я сравниваю себя с древними, я опять верю в себя. Если
взяться хорошенько, то я ни перед кем не ударю в грязь лицом..."
Где он был затем - неизвестно. По Корниани, в самом деле,
зачем-то жил в Венгрии. По Тоннели, приехал прямо во Флоренцию.
Состоялась ли его загадочная сделка с Ламбертески, мы также не
знаем. Имя Ламбертески исчезает из переписки Поджо, что Гошар
объясняет тем условием, что Поджо сам был редактором издания
своих писем... Но даже если бы сделка и не состоялась, и дело
разошлось, то какой же осадок все-таки остался на дне этого
эпизода? А вот какой: Ламбертески предлагал Поджо выполнить
какой-то тайный исторический труд. Тайна предполагалась настолько
строгою, что Поджо должен был работать в Венгрии, между тем как
его предполагали бы все еще в Англии. Для работы этой он должен
был изучать греческих авторов... В этой работе ему предстояло
состязаться с античными историками, чего он хотел и боялся. И,
наконец, весь секрет, которого от него требовали, а он принимал,
показывает, что дельце-то предполагаемое было, хотя и
литературное, и ученое, но - не из красивых" [9],с.393 и далее.
Ламбертески имел моральное право обратиться к Поджо с таким
предложением, так как Поджо уже был один раз пойман на
изготовлеии фальсификата. Несколькими годами ранее Поджо выпустил
в свет у Никколи "Комментарии Кв. Аскония Педиана".
"Оригинала, с которого были выпущены эти "Комментарии",
никто никогода не видал, а все копии Никколи переписывал тоже с
копии, присланной ему Поджо из Констанца. Успех был громадный,
хотя... ученый мир быстро разобрал, что дело тут неладно... Успех
подложного Аскония Педиана вызвал серию других подлогов от имени
того же фантастического автора, но все они были слишком грубы и
немедленно разоблачались. Поджо... оказался лишь искуснее
других... Прежде чем начать свою аферу с Тацитом, он пробует
запродать Козьме Медичи и Леонелло д'Эсте какой-то великолепный
экземпляр Тита Ливия - и опять в таинственной обстановке: на
сцене дальний монастырь на островке Северного моря, шведские
монахи и пр. Тут дело вряд ли шло о подлоге сочинения, но очень
могло идти - о подлоге экземпляра. Известно, что Поджо владел
ломбардским почерком в совершенстве, а именно такой рукописью он
и соблазнял... принцев. Но тут у него дело сорвалось, и затем
драгоценный экземпляр исчезает куда-то без вести... Замечательно,
что в этот период жизни своей Поджо, столь вообще плодовитый, не
пишет ничего своего... Зато он бесконечно много учится, - и
систематически, односторонне, видимо, дрессируя себя на какую-то
ответственную работу по римской истории императорского периода.
Никколи едва успевает посылать ему то Аммиана Марцеллина, то
Плутарха, то Географию Птолемея и т.д." [9],с.394 и далее.
Гошар считает, что начинал свой подог Поджо один, но был
вскоре вынужден посвятить в это дело и Никколи. Сначала они,
вероятно, пустили в обращение так называемый Второй Медицейский
список, а Первый придерживали в целях "содрать две шкуры с одного
вола". Однако вскоре рынок был испорчен появлением значительного
числа разоблаченных подлогов. Поджо не решился рисковать второй
раз. Этот Первый список был, вероятно, пущен в обращение его
сыном - Джованни Франческо, после того, как он промотал все
состояние отца.
Кроме указанных произведений фирма Поджо-Никколи пустила в
обращение тексты следующих классических авторов:
полного Квинтилиана,
некоторые трактаты Цицерона, семь его речей,
Лукреция,
Петрония,
Плавта,
Тертуллиана,
некоторые тексты Марцеллина,
Кальпурния Секула и др.
После находки Тацита рынок всколыхнулся. В 1455 году "Энох
д'Асколи нашел в каком-то датском монастыре (и снова монастырь, и
снова на севере) Тацитовы "Диалог об ораторах", "Жизнеописание
Агриколы" и "Германию", язык которых и характер, как известно,
значительно разнятся от "Истории" и "Анналов"... Появились на
рынке "Facetiae", приписываемые Тациту, и подлог был не скоро
разоблачен" [9],с.350-351.
Еще раз повторим - Гошар и Росс настаивали на теории подлога
Тацита лишь потому, что верили скалигеровской хронологии. Отказ от
нее и перенос событий античного Рима в X-XIII века н.э.
кардинально меняет наше отношение даже к таким событиям, как
загадочное участие Поджо в обнаружении книг Тацита.
3. КАКОВ БЫЛ СРЕДНЕВЕКОВЫЙ ЗАПАДНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ КУЛЬТ?
Что мы знаем сегодня о западно-европейском монашестве средних
веков? Открываем, например, книгу Александра Парадисиса "Жизнь и
деятельность Балтазара Коссы. (Папа Иоанн XXIII)". Минск, Беларусь,
1980.
"От отшельнической и благочестивой жизни монастырей первых
веков христианства не осталось и следа, разложение церкви и
нравов в них достигло невероятных размеров... Не способствовала
строгости нравов и одежда монахинь, подчеркивавшая их природную
красоту и стройность... Почти все монастыри Италии, - пишет
Родоканаки, - принимали мужчин-посетителей... О жизни монастырей
в Венеции мы узнаем не только от Казановы. Сан Дидье пишет:
"Ничто в Венеции не вызывало такого интереса, как монастыри."
Были там частыми посетителями и вельможи. И так как все монахини
красивы и стройны, ни одна не оставалась без любовника. А забота
надзирательниц о нравах выражалась в том, что они помогали
монахиням находить более искусные способы встреч с любовниками и
покрывать их. Во время карнавала в Венеции (а его там растягивали
почти на полгода) женские монастыри превращались в танцевальные
залы, заполнялись мужчинами в масках... Платье было узким, в
талию, с большим декольте, дававшим возможность увидеть белое и
пышное тело монахини (см. Rodocanachi (E.), La femme Italienne,
avant, pendant et apres la Renaissance, Paris, 1922). Пельниц
(Polnitz Charles Louis) пишет, что венецианские монахини
завивались, что они носили короткие платья, не закрывавшие
стройных ног, а грудь они прикрывали лишь тогда, когда пели в
церковном хоре. Одежда монахинь Рима также не отличалась
скромностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57