е.
крестьянского хозяйства) путем перекачки средств через высокие налоги
и цены в государственную казну. Так, Е. Преображенский писал: "Чем
более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является
та или иная страна, переходящая к социалистической организации
производства, чем менее то наследство, которое получает в фонд своего
социалистического накопления пролетариат данной страны в момент
социальной революции, тем больше социалистическое накопление будет
вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм
хозяйства и тем меньше будет удельный вес накопления на его
собственной производственной базе, т.е. тем меньше оно будет питаться
прибавочным продуктом работников социалистической
промышленности". Используя беззащитное положение крестьян,
государство назначило на товары, необходимые крестьянскому хозяйству,
непомерно высокие цены. Так, если в 1913 году, чтобы купить плуг,
крестьянин продавал 20 пудов зерна, в 1923 году - 150 пудов, покупка
косилки обходилась соответственно в 150 и 847 пудов, жнейки - в 120 и
704 пуда. Таким образом, цены на промышленную продукцию возросли в
5-7 раз. Также высокими были цены на товары личного крестьянского
потребления. В результате этого преобладающая часть крестьянства
была не в состоянии покупать промышленные товары, средства
производства и инвентарь, что сдерживало производительность их труда
и ухудшало уровень жизни. Многие хозяйства вынуждены были
возвращаться к деревянной сохе.
Напротив, заготовительные цены на сельскохозяйственные
товары государство устанавливало на низком уровне. С 1924 года
существовали так называемые лимитные цены, выше которых
государственные и кооперативные (вот она, экономическая свобода!)
заготовители не имели права платить.
Используя высокое налогообложение и непомерно высокие цены
на промышленные товары, государство изымало у крестьянства
значительные средства для своих целей. Одновременно оно производило
кредитование крестьянства под проценты, близкие к ростовщическим. До
1925 года краткосрочный кредит выдавался из расчета 12% годовых,
долгосрочный - 7% (с ноября 1925 года краткосрочный - 10%,
долгосрочный - 6%). Налоги, цены и кредиты ставили крестьянство в
полную экономическую зависимость от государства.
По-прежнему, как и в годы гражданской войны, государство
организует и поддерживает в деревне своих агентов в лице пролетарских,
полупролетарских и люмпен-пролетарских слоев населения. Им
предоставляются различные привилегии и льготы в налогообложении и
ценах. Таким образом, поощряются нетрудовые элементы, намеренно
тормозилось развитие самых энергичных и трудоспособных крестьян.
В целом политика государства в деревне в 1921-1927 годах
строилась на двух основах - осуществление полной экономической и
политической зависимости крестьян от государства посредством налогов,
цен и кредита и ставка на пролетарские, полупролетарские и люмпен-
пролетарские слои сельского населения как на опору государства.
Ставка государства на пролетарские, зачастую, по сути дела,
деклассированные, оторвавшиеся от крестьянского труда слои сельского
населения, противопоставление их настоящим крестьянским труженикам
использовались этими слоями для настоящего паразитирования. М.
Калинин отмечает характерную черту: "Около власти такая беднота,
которая прикрывается ее флагом для своих частных интересов. Беднота
формальная. Оглянитесь кругом села или волости: кому попала
реквизированная изба, корова, имущество совхозов? Вам перечислят по
пальцам, что самое ценное заполучили довольно далекие от Советской
власти элементы. Да и реквизиции-то подвергалась иногда
действительная беднота. Пример: старуха - ее сыновья погибли на
фронтах осталась одна в двух пустых избах, от нее берут избу и дают
молодцу, который удачно ускользнул с боевой линии, у него
действительно не было избы. Сейчас старуха ходит по миру, а цепкий
крестьянин пробивается в середняки и выше".
Демагогические заявления о крестьянской демократии не могли
ввести в заблуждение крестьянскую массу, ибо большая часть деревни
видела, как преимущественно пролетарские или люмпен-пролетарские
элементы, а не настоящие крестьяне, на помочах государственных
органов вводились в Советы депутатов фактически без права замены.
Поэтому преобладающая часть крестьянства не участвовала в выборах в
Советы. В 1925 году во многих местах процент участия крестьян в
выборах составлял 14 и ниже процентов всего сельского населения.
Преобладающее настроение крестьян по отношению к политике
правящей партии можно выразить двумя словами - "оставьте нас в
покое". Американский писатель Т. Драйзер, побывавший в России
середины 20-х годов, так и пишет: "Русский крестьянин больше всего
хочет, чтобы его оставили в покое, не мешали ему трудиться, как он
привык".
Несмотря на активную пропаганду и значительную
материальную поддержку, колхозное движение не пользовалось
популярностью среди крестьян. Если число колхозов за 1921-1925 годы
возрастало, то в 1926-1927 годы стало снижаться. Значение колхозов в
сельском хозяйстве было мизерным. В 1924-1925 годах валовая
продукция колхозов составляла 1 процент валовой продукции сельского
хозяйства. В 19251926 годах государству удавалось заготавливать только
около половины товарного хлеба страны. Одновременно снизилась общая
товарность сельского хозяйства. В 1925 году урожай зерновых достиг
довоенного уровня, а товарность сельского хозяйства снизилась с 29,3%
до 13,4%, т.е. в 2,2 раза, упав ниже уровня товарности в эпоху
крепостного права. Снижение товарности сельского хозяйства во многом
объяснялось невыгодностью для крестьян продажи своих продуктов при
установленных соотношениях цен на промышленные и
сельскохозяйственные товары. Правительство, делая главную ставку на
рабочих городов и армию, обеспечивая их в значительной степени
посредством низких закупочных цен на сельскохозяйственную
продукцию, фактически перекачивало средства крестьян в пользу этих
слоев.
В первые годы НЭПа русские люди пытаются возродить
традиционные формы хозяйственной организации, и прежде всего артели
и близкие виды кооперации. Большевики, несмотря на декларативные
заявления о поддержке этих форм, на самом деле их опасались, видя в
них подрыв централизованного коммунистического хозяйства. Тем не
менее русские артели росли очень быстро. Если в 1919 году
насчитывалось 1722 промышленных артели, то уже в 1922 году - 12
тыс., в 1923 - 20 тыс., в 1925 - 38 тыс. Значительная часть артелей
объединилась в союзы, которых в 1922 году насчитывалось 254 с 5153
входящих в них артелями, объединявшими 622 тыс. членов. А через год
возникло еще более ста артельных союзов.
Многие артели уже не ограничивались мелким и кустарным
производством, а приобретали характер средних и крупных предприятий.
Знаменитая Павловская артель, основанная в 1890 году и
состоявшая из 13 членов, в 1920-е годы выросла из мелкой кустарной
организации в большую фабрику, имевшую несколько корпусов,
оборудованную двигателями, машинами и станками. Общее число членов
артели достигло 324 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294
крестьянского хозяйства) путем перекачки средств через высокие налоги
и цены в государственную казну. Так, Е. Преображенский писал: "Чем
более экономически отсталой, мелкобуржуазной, крестьянской является
та или иная страна, переходящая к социалистической организации
производства, чем менее то наследство, которое получает в фонд своего
социалистического накопления пролетариат данной страны в момент
социальной революции, тем больше социалистическое накопление будет
вынуждено опираться на эксплуатацию досоциалистических форм
хозяйства и тем меньше будет удельный вес накопления на его
собственной производственной базе, т.е. тем меньше оно будет питаться
прибавочным продуктом работников социалистической
промышленности". Используя беззащитное положение крестьян,
государство назначило на товары, необходимые крестьянскому хозяйству,
непомерно высокие цены. Так, если в 1913 году, чтобы купить плуг,
крестьянин продавал 20 пудов зерна, в 1923 году - 150 пудов, покупка
косилки обходилась соответственно в 150 и 847 пудов, жнейки - в 120 и
704 пуда. Таким образом, цены на промышленную продукцию возросли в
5-7 раз. Также высокими были цены на товары личного крестьянского
потребления. В результате этого преобладающая часть крестьянства
была не в состоянии покупать промышленные товары, средства
производства и инвентарь, что сдерживало производительность их труда
и ухудшало уровень жизни. Многие хозяйства вынуждены были
возвращаться к деревянной сохе.
Напротив, заготовительные цены на сельскохозяйственные
товары государство устанавливало на низком уровне. С 1924 года
существовали так называемые лимитные цены, выше которых
государственные и кооперативные (вот она, экономическая свобода!)
заготовители не имели права платить.
Используя высокое налогообложение и непомерно высокие цены
на промышленные товары, государство изымало у крестьянства
значительные средства для своих целей. Одновременно оно производило
кредитование крестьянства под проценты, близкие к ростовщическим. До
1925 года краткосрочный кредит выдавался из расчета 12% годовых,
долгосрочный - 7% (с ноября 1925 года краткосрочный - 10%,
долгосрочный - 6%). Налоги, цены и кредиты ставили крестьянство в
полную экономическую зависимость от государства.
По-прежнему, как и в годы гражданской войны, государство
организует и поддерживает в деревне своих агентов в лице пролетарских,
полупролетарских и люмпен-пролетарских слоев населения. Им
предоставляются различные привилегии и льготы в налогообложении и
ценах. Таким образом, поощряются нетрудовые элементы, намеренно
тормозилось развитие самых энергичных и трудоспособных крестьян.
В целом политика государства в деревне в 1921-1927 годах
строилась на двух основах - осуществление полной экономической и
политической зависимости крестьян от государства посредством налогов,
цен и кредита и ставка на пролетарские, полупролетарские и люмпен-
пролетарские слои сельского населения как на опору государства.
Ставка государства на пролетарские, зачастую, по сути дела,
деклассированные, оторвавшиеся от крестьянского труда слои сельского
населения, противопоставление их настоящим крестьянским труженикам
использовались этими слоями для настоящего паразитирования. М.
Калинин отмечает характерную черту: "Около власти такая беднота,
которая прикрывается ее флагом для своих частных интересов. Беднота
формальная. Оглянитесь кругом села или волости: кому попала
реквизированная изба, корова, имущество совхозов? Вам перечислят по
пальцам, что самое ценное заполучили довольно далекие от Советской
власти элементы. Да и реквизиции-то подвергалась иногда
действительная беднота. Пример: старуха - ее сыновья погибли на
фронтах осталась одна в двух пустых избах, от нее берут избу и дают
молодцу, который удачно ускользнул с боевой линии, у него
действительно не было избы. Сейчас старуха ходит по миру, а цепкий
крестьянин пробивается в середняки и выше".
Демагогические заявления о крестьянской демократии не могли
ввести в заблуждение крестьянскую массу, ибо большая часть деревни
видела, как преимущественно пролетарские или люмпен-пролетарские
элементы, а не настоящие крестьяне, на помочах государственных
органов вводились в Советы депутатов фактически без права замены.
Поэтому преобладающая часть крестьянства не участвовала в выборах в
Советы. В 1925 году во многих местах процент участия крестьян в
выборах составлял 14 и ниже процентов всего сельского населения.
Преобладающее настроение крестьян по отношению к политике
правящей партии можно выразить двумя словами - "оставьте нас в
покое". Американский писатель Т. Драйзер, побывавший в России
середины 20-х годов, так и пишет: "Русский крестьянин больше всего
хочет, чтобы его оставили в покое, не мешали ему трудиться, как он
привык".
Несмотря на активную пропаганду и значительную
материальную поддержку, колхозное движение не пользовалось
популярностью среди крестьян. Если число колхозов за 1921-1925 годы
возрастало, то в 1926-1927 годы стало снижаться. Значение колхозов в
сельском хозяйстве было мизерным. В 1924-1925 годах валовая
продукция колхозов составляла 1 процент валовой продукции сельского
хозяйства. В 19251926 годах государству удавалось заготавливать только
около половины товарного хлеба страны. Одновременно снизилась общая
товарность сельского хозяйства. В 1925 году урожай зерновых достиг
довоенного уровня, а товарность сельского хозяйства снизилась с 29,3%
до 13,4%, т.е. в 2,2 раза, упав ниже уровня товарности в эпоху
крепостного права. Снижение товарности сельского хозяйства во многом
объяснялось невыгодностью для крестьян продажи своих продуктов при
установленных соотношениях цен на промышленные и
сельскохозяйственные товары. Правительство, делая главную ставку на
рабочих городов и армию, обеспечивая их в значительной степени
посредством низких закупочных цен на сельскохозяйственную
продукцию, фактически перекачивало средства крестьян в пользу этих
слоев.
В первые годы НЭПа русские люди пытаются возродить
традиционные формы хозяйственной организации, и прежде всего артели
и близкие виды кооперации. Большевики, несмотря на декларативные
заявления о поддержке этих форм, на самом деле их опасались, видя в
них подрыв централизованного коммунистического хозяйства. Тем не
менее русские артели росли очень быстро. Если в 1919 году
насчитывалось 1722 промышленных артели, то уже в 1922 году - 12
тыс., в 1923 - 20 тыс., в 1925 - 38 тыс. Значительная часть артелей
объединилась в союзы, которых в 1922 году насчитывалось 254 с 5153
входящих в них артелями, объединявшими 622 тыс. членов. А через год
возникло еще более ста артельных союзов.
Многие артели уже не ограничивались мелким и кустарным
производством, а приобретали характер средних и крупных предприятий.
Знаменитая Павловская артель, основанная в 1890 году и
состоявшая из 13 членов, в 1920-е годы выросла из мелкой кустарной
организации в большую фабрику, имевшую несколько корпусов,
оборудованную двигателями, машинами и станками. Общее число членов
артели достигло 324 человек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294