Но самую большую боль он испытывал из-за разлуки с дочерью. Елена с новой семьей переехала в другой город, и Константин только раз в год мог приезжать к Юленьке.
Ребенок рос с новым отцом и ей было трудно разобраться во всех этих взрослых премудростях, почему ее настоящий папа живет не с мамой. Константин и сам понимал, что разрывает детское сердечко своими приездами, и понимал, что нужно в конце концов набраться мужества и не беспокоить дочь. Переживания состарили Константина, лицо его покрылось морщинами и потемнело. Он замкнулся в себе и почти никогда не улыбался.
Константин никогда не верил в Бога, вернее, он, как и многие, верил, что есть какие-то высшие силы, может быть, вселенский разум, информационное пространство, но для него это не имело большого значения. В это время в Союзе начиналась перестройка, и в их городке в здании книжного магазина была устроена церковь в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского. Константин уже не помнил, как впервые забрел сюда, в храм, и зачем. Просто, вероятно, шел с работы и заглянул туда, где поют странные песни, навевающие покой.
Он стоял среди бабушек, горящих свечей и не понимал ничего из происходящего и произносимого священником, но на душе в тот вечер ему стало немножко теплее и легче. Будто паук, сплетший паутину в его душе, несколько ослабил свои путы. Потом Константин все чаще стал приходить в храм и узнал много нового из области, которая прежде ему казалась выдумкой и фантазией старых людей.
Именно в этот период он делал ремонт в квартире родителей Марии. Там он и встретил ту, которая сняла боль с его души, конечно, не совсем, но они полюбили друг друга. Он скорее от отчаяния, а Мария — оттого, что встретила мужчину своей мечты. Она была затворницей, любила много читать и мечтать.
Жизнь пошла своим чередом, и Константин начал постепенно оттаивать от прошлых семейных зим, а когда Мария родила малыша, он расцвел и зажил в полную силу радости и счастья.
Конечно, он мечтал о дочери, но вот он трепетно несет в одеяльце сына из роддома и радости его нет конца. Мальчик был очень похож на отца, и Константин очень гордился этим, постоянно говоря: «Ну видно же, что папин сыночек!». А Мария не спорила, она была просто счастлива. Возможно, это был как раз тот случай, когда в семье царило простое человеческое счастье, которое так трудно дается, но для которого на самом деле так мало нужно.
С Еленой Константин почти каждое лето ездили отдыхать на море под Сухуми, недалеко от Нового Афона. В то время путевки давали на комбинате за треть цены. С тех пор, как ушла Елена, Константин больше не был на юге, да и не до того было. Сейчас же, когда сыну исполнилось три годика и он окреп, Константин уговорил Марию отправиться на отдых.
Не нужно говорить, что Абхазия — жемчужный уголок России. Субтропический климат позволяет произрастать в этих краях цитрусовым деревьям. Осенью сады ломятся от мандаринов и апельсинов. Абхазский хребет, высота которого в районе Сухуми достигает 3156 метров, защищает прибрежную землю от холодных северных ветров, к тому же и море работает как аккумулятор тепла, отдавая зимой то, что было накоплено летом. Температура воздуха в холодные месяцы не опускается ниже плюс восьми градусов.
В общем, земля здесь благодатная, природа удивительна. С одной стороны — снежные вершины абхазского хребта, а с другой — море. В лесах полноводные речки, ручьи, водопады, пещеры.
Константин и Мария поселились в одном из военных санаториев, который располагался в двухстах метрах от моря. Внешне все складывалось как нельзя лучше, однако как только они въехали в Абхазию, так сразу ощутили какое-то гнетущее напряжение. Люди смотрели настороженно, даже враждебно. Собирались группами, перешептывались между собой, опасливо поглядывая по сторонам. Санатории и профилактории были почти пустыми. Мария сразу почувствовала что-то нехорошее и со второго дня отдыха стала упрашивать Константина вернуться домой. Но Константин и слушать не хотел жену, говоря, что отдохнем как положе— но и все будет в порядке. Кроме того, у Марии была приятная новость, которой она еще не поделилась с супругом, не будучи полностью уверенной в том, что она беременна.
Через неделю она все-таки решила, что наступило время сказать Константину, что у них будет ребенок, в тайной надежде, что это подстегнет его к тому, чтобы быстрее вернуться домой. Ведь все чаще приходилось слышать то там, то здесь страшное слово «война».
Константин был на седьмом небе от счастья и долго кружил Марию на руках.
— Ой, отпусти, безумный, голова закружилась, — восклицала, смеясь, Мария.
— У нас будет дочь! — кричал Константин. — Я чувствую и знаю это.
— Мне тоже так кажется, — вторила ему Мария. — Я знаю точно! — возглашал Константин.
Мы назовем ее Анна!
А потом он еще несколько раз кричал: А-а-н-н-а-а!", и горное эхо вторило: «А-а-у-у-а-а!».
Константин все-таки согласился немедля уехать на родину, однако напоследок хотел попасть на экскурсию в афонские пещеры, о которых много слышал, но прежде не мог в них побывать в силу того, что они были закрыты для посещений из-за затопления водой.
В тот день они были почти одни. Осмотрев удивительные природные подземелья, они направились втроем к выходу. Константин задержался внутри, а Мария пошла наружу, сказав, что ей не хватает воздуха и хочется подышать.
— Я подожду тебя у входа, — сказала Мария.
— Хорошо, — кивнул Константин. — Я через пять минут выйду.
Разве могли они знать, что эти пять минут будут для них роковыми? Как так получилось, что Мария подумала, что сын будет с отцом, а Константин был уверен, что он вышел с матерью, не известно. Только до конца своей жизни они будут вновь и вновь возвращаться к этому эпизоду, чтобы понять, как такое могло произойти.
Мальчик пропал!
Они обыскали всю близлежащую местность, исходили многие километры, каждого встречного дотошно расспрашивали о малыше, но все было безрезультатно. Миновал уже месяц, как у Константина закончился отпуск, но ни о каком возвращении в Казахстан, естественно, не могло быть и речи. Нет слов описать горе родителей! Константин как-то в одно мгновение постарел, осунулся, глаза впали, а под ними темнела синева. Мария плакала только по ночам, а днем держалась, все-таки нужно было думать и о том малыше, который растет под ее сердцем. К тому времени они покинули санаторий, да и денег оставалось совсем мало, и поселились в частном домике вблизи пещер. Здесь же неподалеку находился мужской Ново-Афонский монастырь, и в том ужасе, в каком пребывали Константин и Мария, монастырь был утешительной соломинкой. Они часто ходили туда, беседовали с монахами. Монастырь недавно отдали в ведение церкви, и там только начиналась монашеская жизнь. Храмы и здания требовали ремонта и восстановления. Но служба уже здесь велась, и это было для Марии и Константина очень важным.
Наступила осень, а ничего о малыше не было слышно. По ночам стали раздаваться выстрелы, и слово «война» уже стало реальностью, которая вот-вот проявится во всю силу. И Константин уговорил Марию уехать домой. Она вначале ни за что не соглашалась оставлять мужа, а самое главное, то место, где исчез их сын. Ведь каждый рассвет они встречали с одной-единственной надеждой, что их сын найдется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Ребенок рос с новым отцом и ей было трудно разобраться во всех этих взрослых премудростях, почему ее настоящий папа живет не с мамой. Константин и сам понимал, что разрывает детское сердечко своими приездами, и понимал, что нужно в конце концов набраться мужества и не беспокоить дочь. Переживания состарили Константина, лицо его покрылось морщинами и потемнело. Он замкнулся в себе и почти никогда не улыбался.
Константин никогда не верил в Бога, вернее, он, как и многие, верил, что есть какие-то высшие силы, может быть, вселенский разум, информационное пространство, но для него это не имело большого значения. В это время в Союзе начиналась перестройка, и в их городке в здании книжного магазина была устроена церковь в честь святого праведного Иоанна Кронштадтского. Константин уже не помнил, как впервые забрел сюда, в храм, и зачем. Просто, вероятно, шел с работы и заглянул туда, где поют странные песни, навевающие покой.
Он стоял среди бабушек, горящих свечей и не понимал ничего из происходящего и произносимого священником, но на душе в тот вечер ему стало немножко теплее и легче. Будто паук, сплетший паутину в его душе, несколько ослабил свои путы. Потом Константин все чаще стал приходить в храм и узнал много нового из области, которая прежде ему казалась выдумкой и фантазией старых людей.
Именно в этот период он делал ремонт в квартире родителей Марии. Там он и встретил ту, которая сняла боль с его души, конечно, не совсем, но они полюбили друг друга. Он скорее от отчаяния, а Мария — оттого, что встретила мужчину своей мечты. Она была затворницей, любила много читать и мечтать.
Жизнь пошла своим чередом, и Константин начал постепенно оттаивать от прошлых семейных зим, а когда Мария родила малыша, он расцвел и зажил в полную силу радости и счастья.
Конечно, он мечтал о дочери, но вот он трепетно несет в одеяльце сына из роддома и радости его нет конца. Мальчик был очень похож на отца, и Константин очень гордился этим, постоянно говоря: «Ну видно же, что папин сыночек!». А Мария не спорила, она была просто счастлива. Возможно, это был как раз тот случай, когда в семье царило простое человеческое счастье, которое так трудно дается, но для которого на самом деле так мало нужно.
С Еленой Константин почти каждое лето ездили отдыхать на море под Сухуми, недалеко от Нового Афона. В то время путевки давали на комбинате за треть цены. С тех пор, как ушла Елена, Константин больше не был на юге, да и не до того было. Сейчас же, когда сыну исполнилось три годика и он окреп, Константин уговорил Марию отправиться на отдых.
Не нужно говорить, что Абхазия — жемчужный уголок России. Субтропический климат позволяет произрастать в этих краях цитрусовым деревьям. Осенью сады ломятся от мандаринов и апельсинов. Абхазский хребет, высота которого в районе Сухуми достигает 3156 метров, защищает прибрежную землю от холодных северных ветров, к тому же и море работает как аккумулятор тепла, отдавая зимой то, что было накоплено летом. Температура воздуха в холодные месяцы не опускается ниже плюс восьми градусов.
В общем, земля здесь благодатная, природа удивительна. С одной стороны — снежные вершины абхазского хребта, а с другой — море. В лесах полноводные речки, ручьи, водопады, пещеры.
Константин и Мария поселились в одном из военных санаториев, который располагался в двухстах метрах от моря. Внешне все складывалось как нельзя лучше, однако как только они въехали в Абхазию, так сразу ощутили какое-то гнетущее напряжение. Люди смотрели настороженно, даже враждебно. Собирались группами, перешептывались между собой, опасливо поглядывая по сторонам. Санатории и профилактории были почти пустыми. Мария сразу почувствовала что-то нехорошее и со второго дня отдыха стала упрашивать Константина вернуться домой. Но Константин и слушать не хотел жену, говоря, что отдохнем как положе— но и все будет в порядке. Кроме того, у Марии была приятная новость, которой она еще не поделилась с супругом, не будучи полностью уверенной в том, что она беременна.
Через неделю она все-таки решила, что наступило время сказать Константину, что у них будет ребенок, в тайной надежде, что это подстегнет его к тому, чтобы быстрее вернуться домой. Ведь все чаще приходилось слышать то там, то здесь страшное слово «война».
Константин был на седьмом небе от счастья и долго кружил Марию на руках.
— Ой, отпусти, безумный, голова закружилась, — восклицала, смеясь, Мария.
— У нас будет дочь! — кричал Константин. — Я чувствую и знаю это.
— Мне тоже так кажется, — вторила ему Мария. — Я знаю точно! — возглашал Константин.
Мы назовем ее Анна!
А потом он еще несколько раз кричал: А-а-н-н-а-а!", и горное эхо вторило: «А-а-у-у-а-а!».
Константин все-таки согласился немедля уехать на родину, однако напоследок хотел попасть на экскурсию в афонские пещеры, о которых много слышал, но прежде не мог в них побывать в силу того, что они были закрыты для посещений из-за затопления водой.
В тот день они были почти одни. Осмотрев удивительные природные подземелья, они направились втроем к выходу. Константин задержался внутри, а Мария пошла наружу, сказав, что ей не хватает воздуха и хочется подышать.
— Я подожду тебя у входа, — сказала Мария.
— Хорошо, — кивнул Константин. — Я через пять минут выйду.
Разве могли они знать, что эти пять минут будут для них роковыми? Как так получилось, что Мария подумала, что сын будет с отцом, а Константин был уверен, что он вышел с матерью, не известно. Только до конца своей жизни они будут вновь и вновь возвращаться к этому эпизоду, чтобы понять, как такое могло произойти.
Мальчик пропал!
Они обыскали всю близлежащую местность, исходили многие километры, каждого встречного дотошно расспрашивали о малыше, но все было безрезультатно. Миновал уже месяц, как у Константина закончился отпуск, но ни о каком возвращении в Казахстан, естественно, не могло быть и речи. Нет слов описать горе родителей! Константин как-то в одно мгновение постарел, осунулся, глаза впали, а под ними темнела синева. Мария плакала только по ночам, а днем держалась, все-таки нужно было думать и о том малыше, который растет под ее сердцем. К тому времени они покинули санаторий, да и денег оставалось совсем мало, и поселились в частном домике вблизи пещер. Здесь же неподалеку находился мужской Ново-Афонский монастырь, и в том ужасе, в каком пребывали Константин и Мария, монастырь был утешительной соломинкой. Они часто ходили туда, беседовали с монахами. Монастырь недавно отдали в ведение церкви, и там только начиналась монашеская жизнь. Храмы и здания требовали ремонта и восстановления. Но служба уже здесь велась, и это было для Марии и Константина очень важным.
Наступила осень, а ничего о малыше не было слышно. По ночам стали раздаваться выстрелы, и слово «война» уже стало реальностью, которая вот-вот проявится во всю силу. И Константин уговорил Марию уехать домой. Она вначале ни за что не соглашалась оставлять мужа, а самое главное, то место, где исчез их сын. Ведь каждый рассвет они встречали с одной-единственной надеждой, что их сын найдется.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81