— Они же погореть могут! — восклицал он. — Напьются, сигарету не затушат, и вот беда может случиться.
— Тебе учиться нужно, Илюша.
Да ничего, я и так обойдусь, — храбрился он.
— Так обойдусь, — передразнил я. — Нужно свое место в жизни искать, иначе туго будет, и потом будешь жалеть, что не учился.
А я буду в лесу жить, свое хозяйство разведу, пасеку, огород. Я работать люблю и природу люблю, и лес.
— Природа природой, а образование необходимо, без образования сейчас ничего не добьешься. Я вот в город съезжу и попробую тебя в школу устроить. У тебя документы какие-нибудь есть?
— Нет ничего, дядя Вова. И потому вы зря только свои силы тратить будете. Меня без свидетельства о рождении нигде не примут.
— Так давай тебе как-нибудь оформим свидетельство. Документ тебе все равно нужен, как же без документов?
— Не надо документов, — сказал он утвердительно. — Вон птицы и звери в лесу живут без документов и ничего тут. Я с ними и буду жить. Вот только подрасту.
— Так то звери, — возмутился я. — Ты же — человек, а не зверь!
— Так звери, дядя Вова, лучше, чем некоторые люди.
По лицу мальчишки заходили волны обид, которых в его совсем еще крохотной жизни уже, видимо, было немало.
Я не знал, как возразить на такой вывод, который он извлек из своего уже не ребячьего опыта.
— Вы вот начнете меня оформлять, а меня возьмут да и упрячут в дом-интернат для бездомных, а я туда не хочу, — дом-то у меня имеется.
— Почему ты решил, что упрячут?
— А как же иначе? Я знаю, слышал, для того чтобы оформить что-нибудь, столько разных бумаг нужно, что не соберешь. А пока вы будете меня оформлять, так и заберут меня. Будут держать взаперти, а я не хочу.
Я молчал, а он тоже сидел с недовольным видом.
— Я все равно оттуда убегу! Буду жить один в лесу. В лесу не страшно. А еще лучше в море, с дельфинами, — мечтательно произнес Илья и по его лицу было видно, что предела фантазии у мальчика нет.
Тогда я еще не знал, что вскоре, когда все-таки вопреки желанию Ильи я попытаюсь его куда-нибудь пристроить, подтвердится народная мудрость: устами младенца глаголет истина. Я обошел множество кабинетов, разговаривал с чиновниками, и во мне нарастало ощущение того, что вся эта система бытия похожа на жирную свинью, которая лежит в своей грязи и обжирается тем, что приносят ей маленькие, затравленные, бесправные, нищие люди, и которая вот-вот лопнет от жира, удовольствия и упоения своей властью. Возвращаясь из города разочарованный и утомленный, я вдруг вспомнил напутствие старца Арсения о детях, которых он называл колокольчиками Святой Руси. Старец вещал, что тому, кто будет печься о детях-сиротах — ВСЕ грехи прощены будут! И что сейчас на земле нет более значительного и благодатного деяния для спасения души человеческой, нежели забота о сиротах. А я в своих размышлениях пошел еще дальше, подумав о том, что же ожидает того, кто пройдет мимо, не протянет руки помощи, не проявит милосердия к сиротам? И тут мне вспомнились слова Христа о том, что как мы относимся к детям, так мы относимся к Нему. И потому я сделал вывод, что худшего греха на свете, нежели обидеть сироту — нет.
Я ничего не сказал Илье о своих бесплодных хлопотах, а просто присматривался к мальчику, в котором были некоторые странности, говорящие в пользу той жизни, какую он бы хотел для себя избрать. Во-первых, он мгновенно сдружился с Ассоль, та его сразу признала за своего, хотя на нее это не похоже. Во— вторых, Илюша как-то чудно ладил и дружил с каждым зверьком, с каким он встречался. Да они и сами к нему липли и слушались его. У него из кармана как правило кто-нибудь выглядывал, то белку он где-то нашел, и она сидела покорно у него в кармане, постоянно показывая шуструю мордочку, пока Илюша не отпустил ее в лес. В сумке у него порой сидел ежик, которого он брал на ночь в дом, и тот всю ночь топал по полу, мешая спать. Потом у него появился уж, которого он кормил молоком и говорил, что он может с ним разговаривать. По вечерам на поляну, где прежде стояли часовня и колоколица, он носил остатки пищи, чтобы кормить зайца, который регулярно приходил из леса и ел с рук мальчика. Птицы также клевали хлебные крошки с ладони Илюши. Я, честно говоря, смотрел на такое общение с удивлением и вопрошанием, где он мог этому научиться, и как-то спросил его:
— Илюша, где ты научился так обращаться с животными?
Он густо покраснел и проникновенно спросил: — А вы никому не скажете?
— Даже если бы захотел — некому, ты же знаешь, что я редко с людьми встречаюсь и то исключительно по делу.
— И все-таки дайте слово никому не рассказывать, — настаивал он.
— Обещаю! — торжественно произнес я.
— Хорошо, я вам верю, — успокоился Илюша и, мгновение подумав, рассказал свою тайну. — Я ведь, дядя Вова, помню себя с того момента, как я оказался в лесу. Стою, вокруг меня большие деревья. Я заплакал и стал звать маму. Мама не приходила, никого вокруг не было. Тогда я просто пошел куда глаза глядят. Скоро ночь наступила, мне стало страшно и одиноко. И вдруг раздался шум как будто грома, сверкнула молния, и я подумал, что начинается гроза и сейчас пойдет дождь. Я хотел спрятаться под большое дерево, но на его ветвях вдруг увидел яркий шар, в котором парила молодая девушка. Она была очень красива, на ней была белоснежная одежда, и она была очень добра и ласкова. Я сразу это понял, почувствовал.
— Не бойся, Илюша, я не причиню тебе зла, — сказала она.
— Откуда вы? — спросил я.
. — Я с неба, — ответила она.
И вы знаете, дядя Вова, я не удивился и даже не оробел. Наоборот, мне было жутко в лесу одному, а вот с этой девушкой стало совсем не страшно. Тогда она мне сказала:
— Я научу тебя не бояться леса и разговаривать со зверьми, они будут тебя понимать и слушаться.
Я спросил:
— Тетя, а вы что, царица зверей?
Она весело так рассмеялась и произнесла:
— Не только зверей, но и людей.
— А почему же мне никто про вас не рассказывал и вас я никогда раньше не видел?
— Я, Илюша, живу там, на небе, — и она показала пальцем вверх. — Многие люди знают обо мне, другие не верят тому, что я существую.
— Почему же вы не показываетесь людям так, как мне? Тогда бы все поверили, что вы царица с небес.
— Я показываюсь, мальчик мой, но не часто, потому что люди должны верить, не видя меня. Каждый человек должен для этого сделать свой маленький шаг, усилие, чтобы отворить свое сердце, и тогда можно со мною встретиться.
— А я вот ничего не отворял, — признался ей честно я.
— Иногда, радость моя, я открываюсь людям, особенно тем, кто попал в беду. Я люблю, Илюша, каждого человека. Даже если он недобрый и злой, за каждого переживаю, каждому протягиваю руку помощи, но показываюсь наяву редко, чтобы люди сами поняли, кто им помогает, и жили в добре, радости и согласии.
— Спасибо вам, царица небесная, — сказал я ей с благодарностью. И царица небес, дядя Вова, дала мне кулечек сухариков, которые я тут же съел, после чего мне стало совсем нестрашно находиться в лесу даже одному, и звери стали моими друзьями. Потом царица исчезла. Наверное, улетела на небо. А меня вскоре нашли охотники, которые и отвели меня в поселок Баканку. — Илья погрузился в приятные воспоминания и произнес:
— Сухарики были такими вкусными, какие я в жизни никогда не кушал, — и немного помолчав, Илья завершил свою повесть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81