Ее ранним решением было: «Если здесь станет еще хуже, я отсюда сбегу». В более позднем детстве она решила: «Если дела пойдут совсем плохо, я убью себя». Ребенком она ощущала, что мама хочет ее смерти, и ее родитель (Р1) из эго-состояния Ребенка сказал: «Не будь». Ко всему прочему, она не чувствовала воспитания со стороны матери, и в результате ее Родитель тоже не был хорошим воспитателем.
Таким образом, в процессе работы ей необходимо было проявлять к себе материнское отношение, чтобы изменить смертельно опасного родителя как в ее Родителе, так и в Ребенке. Мы думаем, что если бы мы исполнили роль заботливых родителей, это было бы далеко не так эффективно, как ее взрослое материнство по отношению к себе-малютке. Будучи себе матерью, Нэн из эго-состояния Ребенок решила остаться в живых, а из Р1 и Р2, решила воспитывать себя, заботиться о себе. После принятия нового решения она стала искать, как лучше заботиться о себе. Через четыре месяца после семинара Боб получил от нее настоящую книгу, где она описывала, как воспитывает и заботится о себе. Она стала лучше кормить себя, бросила пить и курить, пристегивала ремень безопасности при вождении, разрешала себе больше играть, не работала так много, покупала себе красивую одежду. Одним словом, существенно подняла уровень заботы о себе. Конечно, многое из того, что она делала, она делала как Взрослый, однако начало новому поведению — в Родителе.
Таких пациентов как Нэн часто госпитализируют и сажают на антидепрессанты. Мы считаем, что поддерживающая и воспитывающая атмосфера более значима, нежели лекарства. Если бы мы хоть раз дали Нэн антидепрессанты, она (и мы тоже) посчитала бы именно их причиной, по крайней мере, некоторых своих изменений и не чувствовала бы себя самостоятельной. Допуская, что не все психотерапевты имеют такие условия, которые предоставляем профессионалам (одновременно являющимся нашими пациентами) мы, смеем задать вопрос: а почему? Месяц у нас стоил Нэн 1200 долларов; во сколько бы обошлось ей лечение в психиатрической больнице? И какой при этом был бы результат?
Если бы мы госпитализировали пациентов, мы бы соблюдали все тот же режим: изоляция от семьи, друзей и стрессов; много поглаживаний; полноценная шестичасовая программа лечения; поддержка изменениям; существенное вовлечение всей группы в процесс лечения каждого пациента. Мы бы не прописывали лекарства, если только пациенты не: 1) никак не реагируют на лечебную программу; 2) физиологически депрессивны — с серьезной потерей аппетита и веса, ранним просыпанием, признаками замедленного метаболизма и прочими показателями того, что пациент довел свою депрессию до уровня, когда желательно лекарственное вмешательство. Мы никогда бы не использовали электрошоковой терапии.
Если ты не изменишься, я убью себя
Нина — участник трехдневного семинара в другом городе. Мэри -терапевт. Двадцать клиентов работают с Мэри с 9 до 17, а вечером расходятся по домам. Всех их направили на семинар местные терапевты, посещавшие в качестве наблюдателей или участников наш марафон.
Первое занятие:
Мэри собирает факты: Нина совершила четыре попытки самоубийства за шесть месяцев и при последней чуть не погибла. Со своим терапевтом она отказывается заключить антисуицидальный контракт, поэтому прислана на семинар. Она говорит, что во время семинара не будет пытаться покончить с собой. Черные волосы, бледное, неподвижное лицо без признаков косметики — все это выглядит как маска смерти. Она рассказывает о своей нынешней жизни. В работе она достигла успеха, но клянется, что «никогда» не была счастлива. Она глубоко подавлена неуспехом своих братьев. Ее родители пренебрегали детьми и даже били их.
Второе занятие:
Мэри: Как давно вы несете ответственность за своих братьев?
Нина: Всю жизнь. С тех пор, как они родились.
Мэри: Я не понимаю. Вам было три, когда родился Джо, четыре, когда Майк, и пять, когда Сесил. Перескажите сцену, демонстрирующую вашу ответственность.
Нина: Я всегда несла ответственность.
Мэри: Не желаете отыскать типичную сцену? Расскажите ее, как если бы она происходила прямо сейчас.
Нина: Мне семь лет. (Она описывает сцену, в которой отец злится на Джо и грозится побить его, а Нина уводит Джо и малышей из комнаты. Мать и отец продолжают ругаться, а затем обрушиваются на Нину за то, что она защищала Джо. Они говорят, что она «во всем виновата». Она очень грустит, но одновременно и радуется тому, что спасла братишек.)
Мэри: Хорошо. Теперь будьте 14-летней. Что происходит?
Нина: (Описывает практически ту же сцену. Она все так же спасает мальчиков от отца. Мать еще больше злится на Нину и выглядит в этой сцене психопаткой. )
Мэри: Вы были очень храбры и прекрасны, когда в семилетнем возрасте спасали своих братишек. Тогда им самим было не спастись. Теперь я хочу, чтобы 14-летняя Нина сказала кое-что новенькое своим братьям: «Я защищала вас, когда мне было семь».
Нина: Да. Я защищала вас.
Мэри: «А сейчас, когда мне 14, а вам -11, 10 и 9, вы старше, чем я, когда мне было семь. Вы достаточно взрослые, чтобы защитить себя».
Нина: Может быть. (Начинает тихо плакать. )
Мэри: Скажите им.
Нина: Нет.
Мэри: Они достаточно взрослые. (Долгая пауза).
Мэри: А сейчас, когда Сесилу 25, они уж точно достаточно взрослые.
На семинаре присутствуют еще двое суицидальных клиентов, и Нина внимательно наблюдает за их работой. Один из них взрывается счастливым смехом, когда решает, что он любит себя маленьким ребенком, и что он не убьет себя. Распираемый энергией, он требует от группы объятий и поздравлений. Нина бесстрастно наблюдает и не присоединяется к общему/хору поздравлений.
Третье занятие:
Мэри: Как вы сейчас?
Нина: Не знаю. Так же.
Мэри: Думаете о самоубийстве?
Нина: Не знаю. У меня нет желания жить. Мне незачем жить. Я хочу конца. Я не могу больше жить с моей семьей, но по-другому нельзя.
Мэри: Я вижу еще три возможности. Первый: продолжать делать то, что и раньше — пытаться спасти своих братьев. Для вас это грустный вариант. Второй: развестись со своими братьями. Третий: дать себе время, чтобы с помощью терапии научиться общаться с братьями, не взваливая на себя их проблемы.
Нина: Я подумаю об этом.
Четвертое занятие:
Нина: Я хочу работать.
Мэри: Хорошо. Вы раньше думали о самоубийстве? (Мэри спрашивает, чтобы проследить историю ее суицидальных импульсов. Нина вспоминает, что впервые захотела покончить с собой в восемь лет.)
Мэри: Пусть вам будет восемь. Что происходит?
Нина: Мать ругает меня за что-то, чего я не делала. (Описывает сцену).
Мэри: Хорошо. В качестве эксперимента скажите маме: «Если ты не остановишься, я убью себя».
Нина: Если ты не остановишься, я убью себя. Это правда, Мэри.
Мэри: Нет, это неправда. Потому что вы не убили себя, когда вам было восемь. Будьте восьмилетней и скажите ей: «Неважно, что ты делаешь, я не убью себя».
Нина: Я не могу этого сказать.
Мэри: Можете. Потому что это правда. Вы не убили себя, несмотря на все, что она делала.
Нина: Я не знала как.
Мэри: Каждый восьмилетка знает как — спрыгнуть с крыши, прыгнуть под машину. Вы выбрали не убивать себя. Очень важно, чтобы вы это поняли.
Нина: Это правда. Неважно, что ты говоришь мне, я не убью себя. Мэри: Правда?
Нина: Тогда — да. Сейчас я это чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Таким образом, в процессе работы ей необходимо было проявлять к себе материнское отношение, чтобы изменить смертельно опасного родителя как в ее Родителе, так и в Ребенке. Мы думаем, что если бы мы исполнили роль заботливых родителей, это было бы далеко не так эффективно, как ее взрослое материнство по отношению к себе-малютке. Будучи себе матерью, Нэн из эго-состояния Ребенок решила остаться в живых, а из Р1 и Р2, решила воспитывать себя, заботиться о себе. После принятия нового решения она стала искать, как лучше заботиться о себе. Через четыре месяца после семинара Боб получил от нее настоящую книгу, где она описывала, как воспитывает и заботится о себе. Она стала лучше кормить себя, бросила пить и курить, пристегивала ремень безопасности при вождении, разрешала себе больше играть, не работала так много, покупала себе красивую одежду. Одним словом, существенно подняла уровень заботы о себе. Конечно, многое из того, что она делала, она делала как Взрослый, однако начало новому поведению — в Родителе.
Таких пациентов как Нэн часто госпитализируют и сажают на антидепрессанты. Мы считаем, что поддерживающая и воспитывающая атмосфера более значима, нежели лекарства. Если бы мы хоть раз дали Нэн антидепрессанты, она (и мы тоже) посчитала бы именно их причиной, по крайней мере, некоторых своих изменений и не чувствовала бы себя самостоятельной. Допуская, что не все психотерапевты имеют такие условия, которые предоставляем профессионалам (одновременно являющимся нашими пациентами) мы, смеем задать вопрос: а почему? Месяц у нас стоил Нэн 1200 долларов; во сколько бы обошлось ей лечение в психиатрической больнице? И какой при этом был бы результат?
Если бы мы госпитализировали пациентов, мы бы соблюдали все тот же режим: изоляция от семьи, друзей и стрессов; много поглаживаний; полноценная шестичасовая программа лечения; поддержка изменениям; существенное вовлечение всей группы в процесс лечения каждого пациента. Мы бы не прописывали лекарства, если только пациенты не: 1) никак не реагируют на лечебную программу; 2) физиологически депрессивны — с серьезной потерей аппетита и веса, ранним просыпанием, признаками замедленного метаболизма и прочими показателями того, что пациент довел свою депрессию до уровня, когда желательно лекарственное вмешательство. Мы никогда бы не использовали электрошоковой терапии.
Если ты не изменишься, я убью себя
Нина — участник трехдневного семинара в другом городе. Мэри -терапевт. Двадцать клиентов работают с Мэри с 9 до 17, а вечером расходятся по домам. Всех их направили на семинар местные терапевты, посещавшие в качестве наблюдателей или участников наш марафон.
Первое занятие:
Мэри собирает факты: Нина совершила четыре попытки самоубийства за шесть месяцев и при последней чуть не погибла. Со своим терапевтом она отказывается заключить антисуицидальный контракт, поэтому прислана на семинар. Она говорит, что во время семинара не будет пытаться покончить с собой. Черные волосы, бледное, неподвижное лицо без признаков косметики — все это выглядит как маска смерти. Она рассказывает о своей нынешней жизни. В работе она достигла успеха, но клянется, что «никогда» не была счастлива. Она глубоко подавлена неуспехом своих братьев. Ее родители пренебрегали детьми и даже били их.
Второе занятие:
Мэри: Как давно вы несете ответственность за своих братьев?
Нина: Всю жизнь. С тех пор, как они родились.
Мэри: Я не понимаю. Вам было три, когда родился Джо, четыре, когда Майк, и пять, когда Сесил. Перескажите сцену, демонстрирующую вашу ответственность.
Нина: Я всегда несла ответственность.
Мэри: Не желаете отыскать типичную сцену? Расскажите ее, как если бы она происходила прямо сейчас.
Нина: Мне семь лет. (Она описывает сцену, в которой отец злится на Джо и грозится побить его, а Нина уводит Джо и малышей из комнаты. Мать и отец продолжают ругаться, а затем обрушиваются на Нину за то, что она защищала Джо. Они говорят, что она «во всем виновата». Она очень грустит, но одновременно и радуется тому, что спасла братишек.)
Мэри: Хорошо. Теперь будьте 14-летней. Что происходит?
Нина: (Описывает практически ту же сцену. Она все так же спасает мальчиков от отца. Мать еще больше злится на Нину и выглядит в этой сцене психопаткой. )
Мэри: Вы были очень храбры и прекрасны, когда в семилетнем возрасте спасали своих братишек. Тогда им самим было не спастись. Теперь я хочу, чтобы 14-летняя Нина сказала кое-что новенькое своим братьям: «Я защищала вас, когда мне было семь».
Нина: Да. Я защищала вас.
Мэри: «А сейчас, когда мне 14, а вам -11, 10 и 9, вы старше, чем я, когда мне было семь. Вы достаточно взрослые, чтобы защитить себя».
Нина: Может быть. (Начинает тихо плакать. )
Мэри: Скажите им.
Нина: Нет.
Мэри: Они достаточно взрослые. (Долгая пауза).
Мэри: А сейчас, когда Сесилу 25, они уж точно достаточно взрослые.
На семинаре присутствуют еще двое суицидальных клиентов, и Нина внимательно наблюдает за их работой. Один из них взрывается счастливым смехом, когда решает, что он любит себя маленьким ребенком, и что он не убьет себя. Распираемый энергией, он требует от группы объятий и поздравлений. Нина бесстрастно наблюдает и не присоединяется к общему/хору поздравлений.
Третье занятие:
Мэри: Как вы сейчас?
Нина: Не знаю. Так же.
Мэри: Думаете о самоубийстве?
Нина: Не знаю. У меня нет желания жить. Мне незачем жить. Я хочу конца. Я не могу больше жить с моей семьей, но по-другому нельзя.
Мэри: Я вижу еще три возможности. Первый: продолжать делать то, что и раньше — пытаться спасти своих братьев. Для вас это грустный вариант. Второй: развестись со своими братьями. Третий: дать себе время, чтобы с помощью терапии научиться общаться с братьями, не взваливая на себя их проблемы.
Нина: Я подумаю об этом.
Четвертое занятие:
Нина: Я хочу работать.
Мэри: Хорошо. Вы раньше думали о самоубийстве? (Мэри спрашивает, чтобы проследить историю ее суицидальных импульсов. Нина вспоминает, что впервые захотела покончить с собой в восемь лет.)
Мэри: Пусть вам будет восемь. Что происходит?
Нина: Мать ругает меня за что-то, чего я не делала. (Описывает сцену).
Мэри: Хорошо. В качестве эксперимента скажите маме: «Если ты не остановишься, я убью себя».
Нина: Если ты не остановишься, я убью себя. Это правда, Мэри.
Мэри: Нет, это неправда. Потому что вы не убили себя, когда вам было восемь. Будьте восьмилетней и скажите ей: «Неважно, что ты делаешь, я не убью себя».
Нина: Я не могу этого сказать.
Мэри: Можете. Потому что это правда. Вы не убили себя, несмотря на все, что она делала.
Нина: Я не знала как.
Мэри: Каждый восьмилетка знает как — спрыгнуть с крыши, прыгнуть под машину. Вы выбрали не убивать себя. Очень важно, чтобы вы это поняли.
Нина: Это правда. Неважно, что ты говоришь мне, я не убью себя. Мэри: Правда?
Нина: Тогда — да. Сейчас я это чувствую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74