Боб вручил этот рисунок тысячам клиентов. На каждом рисунке он писал новое решение данного клиента и подписывал его.
У псевдовиноватых клиентов, заменяющих чувством вины действия, могут быть идентичные с виноватыми клиентами поведенческие проблемы. У них могут быть проблемы с весом, с написанием диссертации, с сыном, которого выгоняют из школы, с сексом. Они работают над тем, чтобы терапевт согласился с их «я должен», а затем пассивно или активно сопротивляются всем терапевтическим усилиям. Для терапевта-Родителя такие клиенты необычайно трудны. Он может начать работать с клиентом, чтобы тот чувствовал себя менее виноватым, а обнаружив, что клиент не меняет поведения, закончить упреками в адрес клиента. А упреки дадут клиенту повод чувствовать еще большую вину.
Рис. 23
Сью учится в аспирантуре, но диссертацию не пишет: Сью: Я чувствую вину. Я действительно, действительно виновата. («Действительно» — Детское слово, призванное убедить скептически настроенных родителей.) Кажется, что я никогда не начну.
Мэри: Примите обе стороны. Первая «Я не хочу писать».
Сью: (Приводит довод, что это колоссальный труд, и осознает, что не хочет много работать. )
Мэри: Хорошо. Теперь «Я хочу писать».
Сью: Это просто. (Она встает не на позицию "Я хочу писать ", а на позицию "Я хочу стать кандидатом наук ". )
Мэри: Попробуйте «Я не буду писать».
Сью: Я не буду писать, и вы меня не заставите. Ух ты. Да. Никто не сможет заставить меня.
Она осознает всю мощь своей борьбы против благодарности родителям и в воображении, и в реальности. Родители платят за ее образование и торопят закончить диссертацию.
Разница между Сью и Мэй (двумя клиентками, не пишущими диссертацию) почти незаметна и касается лишь качества их вины. Сью гордо размахивает своей виной как знаменем и по-детски наслаждается ею. Мэй чувствует себя страшно виноватой, и ее энергия блокирована самоуничижением. Перед Сью стоит вопрос, а что она сама, независимо от родителей, собирается делать для получения кандидатской степени. Ее псевдовина не имеет значения. Мы не присоединимся к ее родителям и не будем подгонять ее в написании диссертации. Мы также не собираемся анализировать и таким способом поглаживать ее вину.
По отношению к клиентам, провозглашающим свою вину за состояние мира, но не отдающим ни времени, ни денег на его улучшение, мы солидарны с позицией профсоюзного лидера Гарри Бриджеса «Давайте деньги или заткнитесь». Для тех, кто реально участвует в улучшении мира, энтузиазм является более привлекательной мотивацией, нежели вина.
Когда виноватый клиент мешает окружающим, мы работаем только над контрактом по прекращению деструктивных действий.
Брай: Я не специально шлепаю детей. Я чувствую свою вину.
Боб: Я верю, что вы себе верите. Но я вам не верю. Примите сторону «Я специально шлепаю детей».
Брай: (Долгая пауза). Я не специально.
Боб: Вы бьете их. Вы бьете их не в припадке эпилепсии. Вы идете к ним и бьете.
Брай: Я… они меня доводят. Я хочу, чтобы они перестали так шуметь. Хочу, чтобы слушались меня. Они не ложатся, пока я не взорвусь и не отшлепаю их.
Боб: Значит, вы намеренно их бьете. Я хочу, чтобы вы поняли, что вы не обязаны бить детей. Попробуйте на следующей неделе полностью отстраниться от дисциплинирования детей. Когда вы соберетесь ударить их, выйдите из комнаты, из дома, куда угодно. ДАВАЙТЕ НЕ БИТЬ ИХ НИ ПОД КАКИМ ПРЕДЛОГОМ.
Брай: Пожалуй, я смогу сделать это.
Боб: Я тоже так думаю. Сделаете?
Брай: Да. Я в противоречивой ситуации… Раньше мне не удавалось себя контролировать. Что-то во мне говорит, что меня опять доведут.
Боб: Попробуете решить не бить детей, независимо от того, как сильно они вас достанут? Или каким доведенным вы сами решите быть?
Брай: Да.
Боб: Замечательно.
Мэри: Они так давно вовлечены вами в игру Прокурор-Жертва, что, вероятнее всего, какое-то время будут себя вести хуже и хуже. Чтобы понять, что они могут ложиться спать и без экзекуции, им потребуется время. Понимаете?
Брай: Я никогда не смотрел на это под таким углом… да-а.
Мэри: Итак, что вы будете делать, пока они переключаются?
Брай: Я не знаю. (Пауза. Похоже он ждет предложений.) А если они будут недосыпать?
Мэри: Я не думаю, что недосып вреднее побоев. Будут они высыпаться или нет, вы высыпаться сможете.
Брай: Вижу, что это будет нелегко. Но я чувствую большое облегчение от того, что мне не придется быть семейным пугалом. Хорошо. Пока я не соображу, что же я буду делать. Но шлепать я их не буду и бить не буду.
Брай был виноватым детским насильником, который считал себя хорошим отцом, потому что хорошо зарабатывал, не изменял жене и детям желал только хорошего. Позже, реализуя контракт в новом решении, он заново пережил ряд детских сцен и выплеснул гнев на своего отца, который также был детским насильником. Он сказал ему: «Я больше не буду таким жестоким, как ты».
Мы верим в то, что клиенты могут контролировать свое деструктивное поведение: насилие над детьми, магазинные кражи, супружеские драки, одним словом, все, что может нанести вред другим. Терапевты, которые «пытаются лечить» подобных клиентов, мирятся с их поведением, а значит, как бы говорят им, что те — жертвы собственного характера или внешних обстоятельств. Не требуя заключения контракта против деструктивного поведения, такие терапевты косвенно поощряют это поведение.
Сожаление
Сожаление — это шантаж торжественный и солидный. Он применяется людьми, наученными видеть в прошлом лишь несчастливые моменты. В будущее сожалеющий клиент заглядывает, только чтобы напомнить себе, что он всегда будет таким, каким был раньше. «Я всегда буду жалеть, что у меня не было сына», «не получила высшего образования», «женился», «не женился».
Среди всех сожалеющих клиенток Салли, бесспорно, занимает первое место. Она как-то заполняла биографическую анкету, включающую следующий пункт: «Представьте себя в конце жизненного пути. Сколько вам лет? Окиньте взглядом свою жизнь и суммируйте впечатление в одной-двух фразах». Салли написала: "Мне 86 лет, и я бы так подвела итог своей жизни: «Я жалею, что потратила столько лет в браке, пока, наконец, не решилась на развод». Перевод сего высказывания — она умрет, сожалея, и всегда будет сожалеть о своих сожалениях.
Лечение сожалеющих клиентов мы начинаем с того же, что и лечение обвинителей. Мы просим Салли поставить перед собой пустые стулья в количестве известных ей родственников. Садясь по очереди на каждый стул, она становится тем или иным родственником и говорит, начиная с "Я такой-то и такой-то, и жалею о том… " или «Я такая-то и такая-то, и я не жалею о том…». В обеих ветвях семьи клиента может оказаться полно сожалелыциков, или же только в одной из ветвей, с отцовской или материнской стороны, или деление идет по половому признаку, например, все женщины или все мужчины о чем-то глубоко сожалеют. Клиентка может даже нарисовать семейное «дерево сожалений».
Она может пройти стулья еще по одному кругу, принимая соответствующую позу, выражение лица и тон голоса при детальном описании сожалений. Она может сообщить остальным, что от них ждет жалобщик: «Я— отец, и я сожалею о том, что не мог учиться в колледже, так как рано женился и должен был кормить семью. Поэтому вы должны платить мне уважением к моим сожалениям, чувством вины, что все произошло из-за вас, а также абсолютным послушанием».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74