» В начале курса подготовки он и другие новобранцы должны были присутствовать во время пыток. Они спокойно наблюдали за тем, как мучают какого-то крестьянина, будучи уверенными в том, что это совершенно необходимо для выяснения степени его участия в заговоре. Виктор Кравченко, который впоследствии бежал на Запад, рассказывал, что один его приятель в НКВД, с которым он дружил с детства, как-то сказал, что террор был «абсолютно необходим… для освобождения страны от предателей и шпионов.» «Без всякой причины к нам не попадают,» – говорил он.
Старые работники НКВД не были столь наивны, именно поэтому большинство из них было уничтожено. Но даже они порой не могли разобраться, где правда, а где ложь, когда им приказывали разоблачать «шпионов и вредителей». Вдова бывшего сотрудника НКВД Игнатия Порецкого (он же Игнатий Райсс), убитого после того, как он бежал на Запад, рассказывала, что Абрам Слуцкий, начальник ИНО с 1934 по 1938 год, был «приятным, мягким человеком», который делал все, что мог, для того чтобы спасти хоть несколько человек от террора. Вместе с тем она писала: «Слуцкий был человеком противоречивым. После 1936 года он не раз смело вступался за людей, пытаясь спасти их от ареста. Он часто плакал, когда рассказывал, как допрашивают тех, кто затем оказывается на скамье подсудимых, оплакивал судьбу их семей и тут же мог назвать их „троцкистскими фашистами“. Сталинская охота за шпионами и вредителями поставила Слуцкого, да и других сотрудников НКВД, которые думали так же, как и он, перед неразрешимой дилеммой. Они знали, что большинство жертв „ежовщины“ ни в чем не повинны, но будучи верными ленинцами, они должны были соглашаться с тем, что Советской России постоянно угрожают заговоры, организованные международным капитализмом, чьи спецслужбы обязательно должны вести подрывную деятельность против нее. В действительности же, серьезным антисоветским заговором иностранных разведывательных служб была попытка немцев и японцев воспользоваться маниакальным страхом Сталина и НКВД и сделать так, чтобы они поверили в существование еще большего количества вымышленных заговоров. Именно НКВД нанес самый большой урон России в 30-е годы. Слуцкий и старая гвардия ИНО не могли с этим ничего поделать, хотя они и отдавали себе отчет в том, что происходит вокруг них. Они были бессильны интеллектуально и физически. Оказавшись в ловушке своей идеологии, они могли вырваться из мира заговоров, только отказавшись от ленинизма.
Глава V
«Враги народа» за границей (1929–1940)
Засекреченная история Первого главного управления КГБ, подготовленная в 1980 году по случаю празднования шестидесятой годовщины со дня образования Иностранного отдела, свидетельствует, что до начала тридцатых годов главным зарубежным объектом внимания ОГПУ было белогвардейское движение с его базой в штаб-квартире Русского Объединенного Военного Союза (РОВС) в Париже. Главной заботой парижской резидентуры ОГПУ, обосновавшейся там в начале 1925 года вслед за дипломатическим признанием Францией Советского Союза, стало наблюдение и разработка «активных действий» против РОВС.
РОВС постепенно становился все более легкоуязвимой целью. По подсчетам его главы генерала Кутепова, несмотря на то, что девяносто процентов двухмиллионной белогвардейской диаспоры оставалось «здоровыми патриотами», десять процентов были разочарованы. Согласно статистике самого Кутепова, тридцать тысяч из трехсот тысяч белогвардейцев, проживавших во Франции, деморализованных тоской по Родине, лишениями жизни в ссылке и беспокойством за судьбу родственников, оставшихся в Советском Союзе, стали вероятными объектами для ОГПУ. Однако несмотря на уроки операции «Трест», проведенной советской разведкой в середине двадцатых годов, Кутепов был замечательно наивен относительно опасности проникновения советских агентов-провокаторов в его окружение. У ОГПУ были агенты даже среди высшего белогвардейского командования, в том числе адмирал Крылов, который, возможно, надеялся на продолжение карьеры уже в Советском военно-морском флоте; генерал Монкевиц, который симулировал самоубийство в ноябре 1926 года с тем, чтобы скрыть бегство в Советский Союз; и, кроме того, бывший начальник штаба самого Кутепова во время Гражданской войны генерал Штейфон.
Целью проникновения ОГПУ в белогвардейскую среду был не только сбор разведданных, но и дестабилизация. Операция «Трест» была предана огласке таким образом, чтобы нанести максимально возможный урон авторитету Кутепова. Великий князь Николай, кузен царя, сообщал своим близким о своем «глубоком разочаровании» в Кутепове. Генерал Врангель, бывший командующий белогвардейскими армиями во время Гражданской войны, убеждал его отказаться от каких бы то ни было попыток организовать тайный антибольшевистский заговор на территории Советского Союза. Однако отговорить Кутепова было невозможно. Несмотря на все унижения, которым подвергла его операция «Трест», он в силу своей наивности продолжал оставаться легкой добычей для агентов-провокаторов ОГПУ. Так, он сказал белому генералу Деникину в ноябре 1929 года: «Великие движения распространяются по всей России. Никогда еще прежде так много людей „оттуда“ не приходили ко мне с просьбой о сотрудничестве с их подпольными организациями.»
По просьбе Кутепова бывший начальник его штаба Штейфон совершил по крайней мере две секретные поездки в Россию, где встречался с воображаемыми конспираторами, и каждый раз возвращался полон инспирированного ОГПУ оптимизма, которым незамедлительно заражал и Кутепова.
Кутепов был трагикомической фигурой. Хотя среди своих почитателей он был известен как «железный генерал», ему в значительно большей степени соответствовала характеристика, данная в свое время последнему царскому главнокомандующему, генералу Корнилову: «человек с сердцем льва, но с мозгами овцы». ОГПУ только выиграло бы, позволив ему остаться в Париже, и, обманывая и дискредитируя генерала, усугубляло бы деморализацию белогвардейской диаспоры. Однако ни ЧК, ни другие пришедшие ей на смену организации не смогли трезво и объективно оценить истинную силу контрреволюционных сил. В сталинское время значение всех форм контрреволюции безмерно преувеличивали. Даже в Кутепове как руководителе РОВС видели угрозу достаточно серьезную, для того чтобы организовать его ликвидацию. Поскольку, в отличие от Савинкова и Рейли, Кутепова не удалось заманить в Советский Союз, ОГПУ организовало его похищение. Решение было принято по приказу самого Сталина.
Сергей Пузицкий, офицер ОГПУ, присланный из Москвы для организации похищения Кутепова, принимал участие в операциях «Трест» и «Синдикат». Похищение произошло за несколько минут до одиннадцати часов утра в воскресенье 26 января 1930 года прямо посреди улицы в седьмом районе Парижа. Похоже, что ловушку устроил бывший начальник штаба Кутепова генерал Штейфон, который сообщил Кутепову, что двум представителям антибольшевистского подполья, прибывшим из Советского Союза (на самом деле это были резидент ОГПУ в Париже Николай Кузьмин и один из ведущих нелегалов ОГПУ Андрей Фихнер), необходимо немедленно с ним встретиться и что они ожидают его в таксомоторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
Старые работники НКВД не были столь наивны, именно поэтому большинство из них было уничтожено. Но даже они порой не могли разобраться, где правда, а где ложь, когда им приказывали разоблачать «шпионов и вредителей». Вдова бывшего сотрудника НКВД Игнатия Порецкого (он же Игнатий Райсс), убитого после того, как он бежал на Запад, рассказывала, что Абрам Слуцкий, начальник ИНО с 1934 по 1938 год, был «приятным, мягким человеком», который делал все, что мог, для того чтобы спасти хоть несколько человек от террора. Вместе с тем она писала: «Слуцкий был человеком противоречивым. После 1936 года он не раз смело вступался за людей, пытаясь спасти их от ареста. Он часто плакал, когда рассказывал, как допрашивают тех, кто затем оказывается на скамье подсудимых, оплакивал судьбу их семей и тут же мог назвать их „троцкистскими фашистами“. Сталинская охота за шпионами и вредителями поставила Слуцкого, да и других сотрудников НКВД, которые думали так же, как и он, перед неразрешимой дилеммой. Они знали, что большинство жертв „ежовщины“ ни в чем не повинны, но будучи верными ленинцами, они должны были соглашаться с тем, что Советской России постоянно угрожают заговоры, организованные международным капитализмом, чьи спецслужбы обязательно должны вести подрывную деятельность против нее. В действительности же, серьезным антисоветским заговором иностранных разведывательных служб была попытка немцев и японцев воспользоваться маниакальным страхом Сталина и НКВД и сделать так, чтобы они поверили в существование еще большего количества вымышленных заговоров. Именно НКВД нанес самый большой урон России в 30-е годы. Слуцкий и старая гвардия ИНО не могли с этим ничего поделать, хотя они и отдавали себе отчет в том, что происходит вокруг них. Они были бессильны интеллектуально и физически. Оказавшись в ловушке своей идеологии, они могли вырваться из мира заговоров, только отказавшись от ленинизма.
Глава V
«Враги народа» за границей (1929–1940)
Засекреченная история Первого главного управления КГБ, подготовленная в 1980 году по случаю празднования шестидесятой годовщины со дня образования Иностранного отдела, свидетельствует, что до начала тридцатых годов главным зарубежным объектом внимания ОГПУ было белогвардейское движение с его базой в штаб-квартире Русского Объединенного Военного Союза (РОВС) в Париже. Главной заботой парижской резидентуры ОГПУ, обосновавшейся там в начале 1925 года вслед за дипломатическим признанием Францией Советского Союза, стало наблюдение и разработка «активных действий» против РОВС.
РОВС постепенно становился все более легкоуязвимой целью. По подсчетам его главы генерала Кутепова, несмотря на то, что девяносто процентов двухмиллионной белогвардейской диаспоры оставалось «здоровыми патриотами», десять процентов были разочарованы. Согласно статистике самого Кутепова, тридцать тысяч из трехсот тысяч белогвардейцев, проживавших во Франции, деморализованных тоской по Родине, лишениями жизни в ссылке и беспокойством за судьбу родственников, оставшихся в Советском Союзе, стали вероятными объектами для ОГПУ. Однако несмотря на уроки операции «Трест», проведенной советской разведкой в середине двадцатых годов, Кутепов был замечательно наивен относительно опасности проникновения советских агентов-провокаторов в его окружение. У ОГПУ были агенты даже среди высшего белогвардейского командования, в том числе адмирал Крылов, который, возможно, надеялся на продолжение карьеры уже в Советском военно-морском флоте; генерал Монкевиц, который симулировал самоубийство в ноябре 1926 года с тем, чтобы скрыть бегство в Советский Союз; и, кроме того, бывший начальник штаба самого Кутепова во время Гражданской войны генерал Штейфон.
Целью проникновения ОГПУ в белогвардейскую среду был не только сбор разведданных, но и дестабилизация. Операция «Трест» была предана огласке таким образом, чтобы нанести максимально возможный урон авторитету Кутепова. Великий князь Николай, кузен царя, сообщал своим близким о своем «глубоком разочаровании» в Кутепове. Генерал Врангель, бывший командующий белогвардейскими армиями во время Гражданской войны, убеждал его отказаться от каких бы то ни было попыток организовать тайный антибольшевистский заговор на территории Советского Союза. Однако отговорить Кутепова было невозможно. Несмотря на все унижения, которым подвергла его операция «Трест», он в силу своей наивности продолжал оставаться легкой добычей для агентов-провокаторов ОГПУ. Так, он сказал белому генералу Деникину в ноябре 1929 года: «Великие движения распространяются по всей России. Никогда еще прежде так много людей „оттуда“ не приходили ко мне с просьбой о сотрудничестве с их подпольными организациями.»
По просьбе Кутепова бывший начальник его штаба Штейфон совершил по крайней мере две секретные поездки в Россию, где встречался с воображаемыми конспираторами, и каждый раз возвращался полон инспирированного ОГПУ оптимизма, которым незамедлительно заражал и Кутепова.
Кутепов был трагикомической фигурой. Хотя среди своих почитателей он был известен как «железный генерал», ему в значительно большей степени соответствовала характеристика, данная в свое время последнему царскому главнокомандующему, генералу Корнилову: «человек с сердцем льва, но с мозгами овцы». ОГПУ только выиграло бы, позволив ему остаться в Париже, и, обманывая и дискредитируя генерала, усугубляло бы деморализацию белогвардейской диаспоры. Однако ни ЧК, ни другие пришедшие ей на смену организации не смогли трезво и объективно оценить истинную силу контрреволюционных сил. В сталинское время значение всех форм контрреволюции безмерно преувеличивали. Даже в Кутепове как руководителе РОВС видели угрозу достаточно серьезную, для того чтобы организовать его ликвидацию. Поскольку, в отличие от Савинкова и Рейли, Кутепова не удалось заманить в Советский Союз, ОГПУ организовало его похищение. Решение было принято по приказу самого Сталина.
Сергей Пузицкий, офицер ОГПУ, присланный из Москвы для организации похищения Кутепова, принимал участие в операциях «Трест» и «Синдикат». Похищение произошло за несколько минут до одиннадцати часов утра в воскресенье 26 января 1930 года прямо посреди улицы в седьмом районе Парижа. Похоже, что ловушку устроил бывший начальник штаба Кутепова генерал Штейфон, который сообщил Кутепову, что двум представителям антибольшевистского подполья, прибывшим из Советского Союза (на самом деле это были резидент ОГПУ в Париже Николай Кузьмин и один из ведущих нелегалов ОГПУ Андрей Фихнер), необходимо немедленно с ним встретиться и что они ожидают его в таксомоторе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235