он так и поступил, и как этот поступок, так и существенные последствия его отвечают уже прямо характеру чисто морской войны. При господствовавших тогда условиях, необходимость изменения которых сознавалась, отсутствие лорда Томаса Говарда оставило Канал открытым, и ничто не мешало испанцам сделать морской набег на побережье Англии… Но с каким риском? Весьма вероятно, что ценой потери всего вест-индского коммерческого флота. Всякий вред, который мог быть нанесен берегам Англии, потребовал бы от испанцев суровой расплаты торговыми судами, которые, не имея защиты, сделались бы морскими призами Томаса Говарда. Потери Испании от такого перехода в чужие владения ее драгоценного имущества оставалась бы всецело без вознаграждения. Прежде чем строить планы нападения на английскую территорию, надо было подумать о защите испанской торговли, и дон Аллонсо де Базан отплыл к Западным островам, вместо того чтобы направиться в Канал.
Флот дона Аллонсо значительно превосходил флот лорда Томаса, и, не будь последний предупрежден вовремя, все его корабли могли бы подвергнуться участи «Ривенджа», которым командовал сэр Ричард Гренвилль. Говард едва спасся, но и испанский торговый флот был также спасен. Иной исход был, однако, очень близок: приди дон Аллонсо одним днем позже или приди упомянутый испанский флот к Флоридским островам одним днем раньше — Говард имел бы такой полный успех, какой только мог отвечать его желаниям. Но даже и при этой удаче в достижении главной цели экспедиции Говард на пути своем захватил призы, вполне достаточные для вознаграждения всех издержек по этой экспедиции, а Испания пострадала не только от этих захватов, но также и от потери большей части спасенных от разграбления эскадрой Говарда судов, погибших на пути в Испанию.
В 1592 г. Фробишер, следуя примеру Ралейга, повел эскадру к испанскому берегу и островам, но эта эскадра рассеялась, и корабли ее действовали более или менее независимо — одни у берегов Испании, другие у островов.
В 1593 г. граф Кумберландский повторил как бы введенное теперь в обычай предшествовавшей практикой нападение на испанскую торговлю, сначала у берегов Испании, а затем у Западных островов. Конечно, захваты были сделаны, но и Испания повторила оправдавшийся предшествовавшим успехом маневр высылки в море флота, превосходящего силами неприятельский и заставившего последний ретироваться от островов.
Это был уже третий год, как ни та, ни другая сторона не имели большого перевеса в борьбе и как охрана Испанией своей торговли имела успех. Такой порядок вещей едва ли отвечал существенным задачам морской войны и мог продолжаться неопределенное время.
Если Испания была способна высылать в море в течение трех последовательных лет флоты, превосходящие по боевой силе флоты неприятеля, то она могла бы идти и далее. Для того чтобы достичь какой-либо выгоды, она должна была преследовать английский флот и одолеть его. Тогда она не только бы защитила свою морскую торговлю, но заняла бы позицию нападающей стороны в близких к своей территории областях. Ошибка Испании заключалась в том, что она не поняла этого; но возможно и то, что климатические условия времен года имели влияние на направление испанской морской политики в значительно большей степени, чем мы можем понять это теперь.
Англия со своей стороны, если бы правильно понимала положение вещей, должна была направить все свои усилия на уничтожение испанского флота. Но тогда, вероятно, никто не замечал того, что сделалось аксиомой столетием позже.
Монс обращает внимание на возрастающие морские силы Испании с 1591 г. и на то, как в этом году она обеспечила себя двумя сильными флотами — одним из двадцати судов в Вест-Индии и другим из двадцати четырех у Западных островов. Следствием этого было то, что ее торговля велась спокойно, хотя корабли не видели ни друга, ни недруга до прибытия в Лиссабон.
Испания была теперь настоящей хозяйкой на море, и если бы она сознавала надлежащим образом то, что следовало сделать, то она направила бы в Канал все свои силы, прежде чем англичане успели оттуда выйти. Сделав так, Испания обезопасила бы свою морскую торговлю и морские порты, потому что даже если бы она не успела встретить английский флот и нанести поражение ему в его собственных водах, ее угроза могла бы удержать этот флот дома. Но если бы она могла встретиться с неприятельским флотом и нанести ему поражение, то невозможно было бы положить предел тем выгодам, которые непосредственно последовали бы для нее. Она перешла бы через период морской обороны и была бы способна принять на себя роль нападающей с моря. Будучи в действительности сильнейшей в море, Испания допустила в 1596 г. скрытно подготовленное, внезапное и сильное нападение на Кадис, сделанное лордом адмиралом Говардом, командовавшим морскими силами, и действовавшим с ним соединенно Эссексом, командовавшим сухопутными силами.
Экспедиция отплыла только 1 июня, и со стороны Филиппа было просто неразумно, что он не сумел воспользоваться за год перед тем крейсерством у наших берегов его галер для получения заблаговременно сведений, что сто пятьдесят кораблей приготовились принять более семи тысяч сухопутных войск и что Голландия сама вела военные приготовления в большом размере. Но Испания напыщенно услаждала себя планами о повторении своего большого морского набега 1588 г. Она ни малейшим образом не сознавала, что нарушение ею всех основных принципов морской войны было главной причиной ее предшествовавших неудач и что до тех пор ей предстоит терпеть неудачи и в будущем, пока она будет делать упомянутые нарушения. Она выгоняла английские флоты из своих собственных вод в течение следующих четырех лет и все не могла понять, что вода есть вода и что если английский флот бежал перед испанским у Флориды и Кубы, то тот же самый флот будет действовать наступательно в Плимуте или у острова Уайт. Мысль о насущных нуждах, казалось, отсутствовала в государственном совете Испании; его поглощали идеи о вторжении в еретическую Англию и о поддержке мятежной, но ортодоксальной Ирландии… Говард и Эссекс отплыли, как я сказал, 1 июня. Они приняли в высшей степени заботливые предосторожности, рассеяв передовые суда, которые брали в плен или задерживали каждый парус, какой только замечали на горизонте, так что ранним утром 20 июня в виду Кадиса появился неожиданно внушительных размеров флот, которому ничто не помешало войти прямо на рейд и сделаться обладателем огромного сборища военных и коммерческих судов, стоявших здесь на якоре и в гавани в полном спокойствии. Но целый день был потерян в попытках соглашения разделившихся мнений вождей английского флота, и, несмотря на ясность данных им инструкций — овладеть прежде всего неприятельскими кораблями — и на настояния Монсона, решение атаковать испанские корабли было принято не ранее как ночью. Результат был тот, что хотя многие из последних были взяты и многие сожглись, чтобы не попасться в наши руки, главным успехом экспедиции пришлось считать по существу дела менее стоящий факт — оккупацию города на четырнадцать дней и выкуп в 120 000 дукатов. И удар, нанесенный на этот раз Испании, не сопровождался теми решающими для нее последствиями, какими мог бы сопровождаться при иных условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Флот дона Аллонсо значительно превосходил флот лорда Томаса, и, не будь последний предупрежден вовремя, все его корабли могли бы подвергнуться участи «Ривенджа», которым командовал сэр Ричард Гренвилль. Говард едва спасся, но и испанский торговый флот был также спасен. Иной исход был, однако, очень близок: приди дон Аллонсо одним днем позже или приди упомянутый испанский флот к Флоридским островам одним днем раньше — Говард имел бы такой полный успех, какой только мог отвечать его желаниям. Но даже и при этой удаче в достижении главной цели экспедиции Говард на пути своем захватил призы, вполне достаточные для вознаграждения всех издержек по этой экспедиции, а Испания пострадала не только от этих захватов, но также и от потери большей части спасенных от разграбления эскадрой Говарда судов, погибших на пути в Испанию.
В 1592 г. Фробишер, следуя примеру Ралейга, повел эскадру к испанскому берегу и островам, но эта эскадра рассеялась, и корабли ее действовали более или менее независимо — одни у берегов Испании, другие у островов.
В 1593 г. граф Кумберландский повторил как бы введенное теперь в обычай предшествовавшей практикой нападение на испанскую торговлю, сначала у берегов Испании, а затем у Западных островов. Конечно, захваты были сделаны, но и Испания повторила оправдавшийся предшествовавшим успехом маневр высылки в море флота, превосходящего силами неприятельский и заставившего последний ретироваться от островов.
Это был уже третий год, как ни та, ни другая сторона не имели большого перевеса в борьбе и как охрана Испанией своей торговли имела успех. Такой порядок вещей едва ли отвечал существенным задачам морской войны и мог продолжаться неопределенное время.
Если Испания была способна высылать в море в течение трех последовательных лет флоты, превосходящие по боевой силе флоты неприятеля, то она могла бы идти и далее. Для того чтобы достичь какой-либо выгоды, она должна была преследовать английский флот и одолеть его. Тогда она не только бы защитила свою морскую торговлю, но заняла бы позицию нападающей стороны в близких к своей территории областях. Ошибка Испании заключалась в том, что она не поняла этого; но возможно и то, что климатические условия времен года имели влияние на направление испанской морской политики в значительно большей степени, чем мы можем понять это теперь.
Англия со своей стороны, если бы правильно понимала положение вещей, должна была направить все свои усилия на уничтожение испанского флота. Но тогда, вероятно, никто не замечал того, что сделалось аксиомой столетием позже.
Монс обращает внимание на возрастающие морские силы Испании с 1591 г. и на то, как в этом году она обеспечила себя двумя сильными флотами — одним из двадцати судов в Вест-Индии и другим из двадцати четырех у Западных островов. Следствием этого было то, что ее торговля велась спокойно, хотя корабли не видели ни друга, ни недруга до прибытия в Лиссабон.
Испания была теперь настоящей хозяйкой на море, и если бы она сознавала надлежащим образом то, что следовало сделать, то она направила бы в Канал все свои силы, прежде чем англичане успели оттуда выйти. Сделав так, Испания обезопасила бы свою морскую торговлю и морские порты, потому что даже если бы она не успела встретить английский флот и нанести поражение ему в его собственных водах, ее угроза могла бы удержать этот флот дома. Но если бы она могла встретиться с неприятельским флотом и нанести ему поражение, то невозможно было бы положить предел тем выгодам, которые непосредственно последовали бы для нее. Она перешла бы через период морской обороны и была бы способна принять на себя роль нападающей с моря. Будучи в действительности сильнейшей в море, Испания допустила в 1596 г. скрытно подготовленное, внезапное и сильное нападение на Кадис, сделанное лордом адмиралом Говардом, командовавшим морскими силами, и действовавшим с ним соединенно Эссексом, командовавшим сухопутными силами.
Экспедиция отплыла только 1 июня, и со стороны Филиппа было просто неразумно, что он не сумел воспользоваться за год перед тем крейсерством у наших берегов его галер для получения заблаговременно сведений, что сто пятьдесят кораблей приготовились принять более семи тысяч сухопутных войск и что Голландия сама вела военные приготовления в большом размере. Но Испания напыщенно услаждала себя планами о повторении своего большого морского набега 1588 г. Она ни малейшим образом не сознавала, что нарушение ею всех основных принципов морской войны было главной причиной ее предшествовавших неудач и что до тех пор ей предстоит терпеть неудачи и в будущем, пока она будет делать упомянутые нарушения. Она выгоняла английские флоты из своих собственных вод в течение следующих четырех лет и все не могла понять, что вода есть вода и что если английский флот бежал перед испанским у Флориды и Кубы, то тот же самый флот будет действовать наступательно в Плимуте или у острова Уайт. Мысль о насущных нуждах, казалось, отсутствовала в государственном совете Испании; его поглощали идеи о вторжении в еретическую Англию и о поддержке мятежной, но ортодоксальной Ирландии… Говард и Эссекс отплыли, как я сказал, 1 июня. Они приняли в высшей степени заботливые предосторожности, рассеяв передовые суда, которые брали в плен или задерживали каждый парус, какой только замечали на горизонте, так что ранним утром 20 июня в виду Кадиса появился неожиданно внушительных размеров флот, которому ничто не помешало войти прямо на рейд и сделаться обладателем огромного сборища военных и коммерческих судов, стоявших здесь на якоре и в гавани в полном спокойствии. Но целый день был потерян в попытках соглашения разделившихся мнений вождей английского флота, и, несмотря на ясность данных им инструкций — овладеть прежде всего неприятельскими кораблями — и на настояния Монсона, решение атаковать испанские корабли было принято не ранее как ночью. Результат был тот, что хотя многие из последних были взяты и многие сожглись, чтобы не попасться в наши руки, главным успехом экспедиции пришлось считать по существу дела менее стоящий факт — оккупацию города на четырнадцать дней и выкуп в 120 000 дукатов. И удар, нанесенный на этот раз Испании, не сопровождался теми решающими для нее последствиями, какими мог бы сопровождаться при иных условиях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119