Небывалого размаха достигли мужская (как гетеро-, так и гомосексуальная) проституция и то направление женской, которое принято называть «розовой» (лесбийской).
Фрески и вазопись того времени изобилуют эротическими сценами, большинство которых отражает празднества в честь Вакха, а главными героями являются сатиры. Здесь царствует беспредельный разгул страстей: сатиры преследуют женщин и менад, занимаются мастурбацией, совершают сексуальные акты с животными и друг с другом.
Разумеется, все эти сцены были не столько плодом творческого воображения художников, сколько своеобразным зеркалом бытия.
В литературе той эпохи таким зеркалом было творчество римского поэта Марка Валерия Марциала (ок. 40 — ок. 104 гг.), автора 15 книг, содержащих эпиграммы на его современников. Многие из этих эпиграмм, как известно из свидетельств этих же современников, шокировали своей грубой прямотой, однако читая их в переводах поэтов xix и xx столетий, абсолютно невозможно представить себе, что же именно в этих изысканно-расплывчатых сентенциях могло кого-либо шокировать. И лишь ученые-лингвисты, презревшие существующие стереотипы восприятия античного творчества, пришли к однозначному выводу: в угоду нормам обывательской морали Марциал был фактически переписан наново в переводах академических поэтов.
Чем так беспардонно извращать мысли великого римлянина, не лучше и не честнее ли было бы заявить, что тексты утрачены, или что-то в таком роде, но не выдавать вялую эстетскую немочь за фейерверк эпатирующего острословия.
Вот он, подлинный Марциал:
XI-LXIII
«Ах, какой же ты наблюдательный, Филомуз, особенно в бане!
«Отчего это твой член так волнуют гладкокожие мальчуганы?» — с подначкой вопрошаешь ты меня.
Отчего?
Отвечу по-простому тебе, вопрошающему:
«В жопу трахают, Филомуз, любознательных».
Да, такие стихи действительно могли шокировать, особенно тех, к кому они были обращены.
Но вернемся к Веспасиану. Он отличался от своих предшественников еще и тем, что его не радовала чужая смерть, поэтому он плакал, вынося смертные приговоры даже тем, кто их явно заслужил.
Одна дама долго и настойчиво добивалась его расположения. В конце концов Веспасиан провел с ней ночь, подарив ей наутро четыреста тысяч сестерциев. Когда казначей спросил его, по какой статье занести в книгу расходов эту сумму, император ответил: «За пылкую любовь к Веспасиану» .
Этот эпизод, однако, никак нельзя считать характерным для этого человека, потому что Веспасиан отличался болезненным корыстолюбием. Он, к примеру, удвоил дань с провинций, скупал и перепродавал недвижимость, давал возможность чиновникам-взяточникам вволю нажиться, чтобы потом их засудить и конфисковать имущество. Но самым, пожалуй, эффектным деянием этого императора было открытие в Риме платных туалетов и произнесение по этому поводу исторической фразы: «Деньги не пахнут» .
И умер он, в отличие от многих императоров, естественной смертью, от болезни, симптомами своими напоминающей лихорадку.

КСТАТИ:
«Может, мы всю жизнь живем, чтобы заслужить могилу. Но узнаем об этом только подходя к ней».
Василий Розанов
Весьма вероятно…
Тем не менее, Веспасиан был признан Божественным. Кем и почему — не так уж важно…
Его сын Тит был также признан Божественным (разумеется, когда стал очередным императором), хотя правил он очень недолго: с 79 по 81 гг. н.э.
Он еще в юные годы зарекомендовал себя всесторонне развитой личностью, обнаружив самые разнообразные таланты: от фехтования до стихосложения, что, впрочем, не мешало ему окружать себя великим множеством проституированных мальчиков и евнухов, с которыми он забывал обо всех проблемах, заботах и талантах. Правда, став императором, Тит предпринял ряд шагов по ограничению публичных проявлений гомосексуальной проституции, но это были скорее политические жесты, чем акты доброй воли.
Прославил он себя победоносным штурмом Иерусалима, поставившим жирную точку в истории Иудеи. Этот поход был окрашен еще и скандальным романом Тита с иудейской принцессой Береникой, этой Клеопатрой первого века нашей эры, романом бурным до самозабвения, но все же завершившимся расставанием влюбленных, когда Тит решил наконец-то взяться за ум и исполнить роль настоящего императора.
Разрушив Иерусалимский храм, этот оплот, символ веры народа, столь опрометчиво провозгласившего себя богоизбранным, а следовательно, не подвластным земному суду, Тит, став императором, освятил другое сооружение, как бы пришедшее на смену тому надменному храму, тоже своеобразный храм, но предназначенный для совсем иных культов, — Колизей, огромный амфитеатр, на арене которого могли сойтись 3000 пар бойцов.

КСТАТИ:
Вопреки бытующему стереотипу восприятия этого величественного сооружения, исследователи со всей уверенностью заявляют, что на арене Колизея никогда не происходили сцены пожирания первых христиан какими-либо хищниками. Их вообще не убивали в Колизее, чего, правда, не скажешь о других сооружениях такого характера.
В честь победы над иудеями была сооружена и величественная Триумфальная арка Тита, под которой он проехал на белом коне в 81 году.
Правил он недолго, чуть больше двух лет, все это короткое время было заполнено делами, за которыми ясно сквозило искреннее стремление зрелого (ему тогда исполнилось сорок лет) человека хоть каким-то образом искупить жестокие безумства юности.
Тит свято чтил право собственности, в отличие от своих предшественников.
Он взял себе за правило никого из просителей не отпускать без твердого обещания разрешить его проблему. Когда же его домашние замечали ему, что даже он не все проблемы в состоянии разрешить, Тит отвечал: «Никто не должен уходить опечаленным после разговора с императором».
Однажды за обедом он вспомнил, что за целый день не сделал ни одного доброго дела, и произнес фразу, ставшую исторической: «Друзья мои, я потерял день!»
Во время его правления произошло извержение вулкана Везувий, принесшее неисчислимые бедствия, а затем разгорелся очередной пожар Рима, не такой обширный, как при Нероне, но достаточно разрушительный. Во время пожара Тит обратился к народу со словами: «Все убытки — мои!»
Немало усилий он приложил и для борьбы с эпидемией моровой язвы. Одним из самых оригинальных его деяний было решительное разрушение системы всеобщего доносительства, формировавшейся веками в этом государстве. Доносчиков специально отлавливали, затем проводили по арене переполненного зрителями Колизея, били плетьми, после чего либо продавали в рабство, либо ссылали на самые отдаленные и дикие острова. Нам бы такое…
Видимо, Тит уж очень нагрешил в юности, если в зрелые годы проявлял странную снисходительность к людям, зачастую явно не достойным этой снисходительности. Такое смирение при неограниченных императорских возможностях карать неугодных толковалось окружающими не иначе, как проявление раскаяния за неблаговидные поступки, совершенные в прошлом.
Например, он поразительно мягко реагировал на враждебные выпады своего брата Домициана , которому просто невтерпеж было дожидаться своей очереди на императорский трон и поэтому он вел себя в полном соответствии с теми чертами своего характера, которые снискали со временем всеобщую ненависть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149