Открытая война между ними была неизбежна, так что начало ее могло быть спровоцировано каким угодно благоприятным обстоятельством.
Красс вскоре сошел с арены, убитый парфянами во время недолгой, но ожесточенной войны за земли Средней Азии.
А противостояние Цезаря и Помпея, как и следовало ожидать, перешло в открытую фазу, разумеется, с участием массовки, то есть войск.
Новая война, уже гражданская, началась с того, что Цезарь, подойдя со своими легионами к небольшой речке Рубикон, протекающей вдоль южной границы Галлии, долго смотрел на италийский берег, размышляя о той ответственности, которую собирается взять на себя, развязывая войну между соотечественниками, а затем произнес историческую фразу: «Жребий брошен!» — и перешел Рубикон.
Гнуснейшее из деяний, если судить объективно. Ради эфемерной игрушки — власти — сознательно пролить кровь тысяч и тысяч ни в чем перед тобой не повинных людей… такая вот плата за сугубо личное удовольствие… да еще и забыв при этом, что имеешь, как и все прочие, хрупкую, уязвимую оболочку, легко доступную кинжалу или стреле, или пуле снайпера, от которой практически нет защиты, и тогда… стоила ли игра свеч?
Как говаривал Бернард Шоу, добрые советы подобны касторке: их легче давать, чем принимать. Как отказаться от игры во власть?
Тут советы бесполезны, и теряют свои привычные значения такие понятия, как «жизнь» или «смерть»…
Что ж, на свою смерть играй сколько угодно, но ведь играют с тобою вместе тысячи, миллионы. Правда, большинство из них это делает добровольно. Или по глупости. Так что, может быть, все не так страшно…
Нет, все равно множество людей страдает безвинно, и гражданская война — как ни крути — преступление.
По словам Цицерона, Цезарь часто повторял строки Еврипида:
Коль преступить закон — то ради царства;
А в остальном его ты должен чтить.
Это преступление Цезаря и Помпея продолжалось больше года, с 49-го по конец 48-го, с переменным успехом, пока Цезарь не разгромил наголову войска Помпея под Фарсалой.
Тогда, после победы, Цезарь помиловал всех пленных противников, в том числе Марка Брута, своего вероятного сына и будущего убийцу.
Помпей бежал в Египет.
Цезарь с небольшим отрядом переправился через Средиземное море и высадился в порту Александрии.
Египетские власти сочли за лучшее убить нашедшего у них приют Помпея. Когда Цезарю преподнесли голову его великого противника, он отвернулся, не в силах сдержать слез. Египтяне выдали ему всех соратников Помпея, но он не подарил им кровавого зрелища расправы над побежденными. Напротив, все они были щедро облагодетельствованы.
И вот тут-то совершенно неожиданно началась новая война, названная историками Александрийской.
Дело в том, что Египтом фактически правил могущественный царедворец, евнух Потин, который изгнал законную наследницу престола — юную Клеопатру . Появление Цезаря противоречило всем его планам, но он рассчитывал на то, что, удовлетворившись смертью Помпея, тот отбудет восвояси. Однако Цезарь задержался, то ли чтобы навести должный порядок в Египте, то ли, как утверждают некоторые, поближе познакомиться с Клеопатрой.
Потин, раздраженный таким ходом событий, велел кормить солдат Цезаря только черствым хлебом, заявив при этом, что они должны быть довольны и этим, раз уж едят чужое. Цезарь в ответ заметил, что правительство Египта задолжало ему семнадцать с половиной миллионов драхм. Семь с половиной из них он прощает в пользу детей царя, а остальные десять миллионов он требует на содержание войска. Выслушав это требование, дерзкий евнух пообещал вернуть деньги лишь после того, как Цезарь вернется в Рим. Он, конечно, напрасно вел себя подобным образам с таким человеком, как Юлий Цезарь, и если причиной тому была банальная ограниченность интеллекта, это еще полбеды, но если Потин исходил из того, что в распоряжении Цезаря был весьма небольшой отряд воинов, то тогда речь может идти об агрессивной глупости, которая имеет обыкновение самой себе копать яму.
Как выяснилось довольно скоро, речь шла именно об агрессивной глупости, последствия которой не заставили себя долго ждать…
Цезарь тайно вызвал из изгнания царицу Клеопатру. В сопровождении всего лишь одного из своих приближенных, Аполлодора Сицилийского, она глубокой ночью причаливает в утлой лодчонке к берегу неподалеку от царского дворца, затем залезает в мешок, который ее спутник взваливает на плечо и приносит в покои Цезаря.
Тот по достоинству оценил смелость юной красавицы и решил восстановить ее в царских правах.
Потин с подозрительной готовностью согласился провести официальную церемонию возвращения Клеопатры на египетский престол, естественно, подготовив покушение на Цезаря, в очередной раз не сообразив, с кем имеет дело. Любимец богов, Цезарь, конечно же, запросто раскрыл этот нелепый провинциальный заговор, и когда в пиршественной зале дворца евнух и египетский военачальник Ахилла уже изготовились для нанесения смертельного удара, вдруг распахнулись все двери, и зала наполнилась стражей Цезаря. В скоротечном бою погибли Потин и его приспешники, а вот Ахилле удалось скрыться.
Он поднял войска и развернул против Цезаря жестокую войну, в ходе которой небольшому римскому отряду пришлось защищаться против огромной египетской армии, причем зимой, без припасов, без подкреплений, да еще при активной враждебности местного населения.
Эта война не имела особого смысла, разве что если признать таковым удовлетворение страсти Цезаря к юной царице. Учитывая характер всех остальных его войн, нельзя не отдать должное многогранности этой незаурядной натуры. Кто бы мог подумать, что этот человек, чьей единственной страстью была власть и только власть, вдруг забросит все неотложные дела поистине государственной важности и будет терпеть лишения, будет подвергаться смертельной опасности исключительно из-за увлечения женщиной!
КСТАТИ:
«Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь».
Франсуа де Ларошфуко
Что ж, на то она и страсть, чтобы вытеснить, прогнать прочь соображения мелочной выгоды или трусливой безопасности. А что касается добродетели, то кто возьмется точно определить, что это такое?..
Казалось бы, такой холодный, расчетливый прагматик, ничего не предпринимающий просто так, по велению мятежной души, — и вот…
Впрочем, нельзя сказать, что Цезарь всегда избегал любовных коллизий. И Светоний, и ряд других авторов утверждают, что он был любовником многих знатных женщин, в том числе Тертуллы, жены Марка Красса, и Муции, жены Гнея Помпея. Так-то. Противоречия противоречиями, война войной, а любовь любовью. Правда, здесь речь могла идти вовсе не о любви, а о своеобразном способе подавления своих политических противников. Все может быть…
У него был многолетний роман с Сервилией, матерью Брута , так что есть достаточно веские основания предполагать, что Брут — его родной сын. Что ж, История знает немало ситуаций, когда сыновья с удовольствием исполняли роли убийц своих отцов. Этакий Эдипов комплекс, доведенный до точки кипения…
Но это потом, а пока, еще до египетского похода, столь любезная его сердцу Сервилия свела своего любовника со своей же младшей дочерью Юнией Третьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Красс вскоре сошел с арены, убитый парфянами во время недолгой, но ожесточенной войны за земли Средней Азии.
А противостояние Цезаря и Помпея, как и следовало ожидать, перешло в открытую фазу, разумеется, с участием массовки, то есть войск.
Новая война, уже гражданская, началась с того, что Цезарь, подойдя со своими легионами к небольшой речке Рубикон, протекающей вдоль южной границы Галлии, долго смотрел на италийский берег, размышляя о той ответственности, которую собирается взять на себя, развязывая войну между соотечественниками, а затем произнес историческую фразу: «Жребий брошен!» — и перешел Рубикон.
Гнуснейшее из деяний, если судить объективно. Ради эфемерной игрушки — власти — сознательно пролить кровь тысяч и тысяч ни в чем перед тобой не повинных людей… такая вот плата за сугубо личное удовольствие… да еще и забыв при этом, что имеешь, как и все прочие, хрупкую, уязвимую оболочку, легко доступную кинжалу или стреле, или пуле снайпера, от которой практически нет защиты, и тогда… стоила ли игра свеч?
Как говаривал Бернард Шоу, добрые советы подобны касторке: их легче давать, чем принимать. Как отказаться от игры во власть?
Тут советы бесполезны, и теряют свои привычные значения такие понятия, как «жизнь» или «смерть»…
Что ж, на свою смерть играй сколько угодно, но ведь играют с тобою вместе тысячи, миллионы. Правда, большинство из них это делает добровольно. Или по глупости. Так что, может быть, все не так страшно…
Нет, все равно множество людей страдает безвинно, и гражданская война — как ни крути — преступление.
По словам Цицерона, Цезарь часто повторял строки Еврипида:
Коль преступить закон — то ради царства;
А в остальном его ты должен чтить.
Это преступление Цезаря и Помпея продолжалось больше года, с 49-го по конец 48-го, с переменным успехом, пока Цезарь не разгромил наголову войска Помпея под Фарсалой.
Тогда, после победы, Цезарь помиловал всех пленных противников, в том числе Марка Брута, своего вероятного сына и будущего убийцу.
Помпей бежал в Египет.
Цезарь с небольшим отрядом переправился через Средиземное море и высадился в порту Александрии.
Египетские власти сочли за лучшее убить нашедшего у них приют Помпея. Когда Цезарю преподнесли голову его великого противника, он отвернулся, не в силах сдержать слез. Египтяне выдали ему всех соратников Помпея, но он не подарил им кровавого зрелища расправы над побежденными. Напротив, все они были щедро облагодетельствованы.
И вот тут-то совершенно неожиданно началась новая война, названная историками Александрийской.
Дело в том, что Египтом фактически правил могущественный царедворец, евнух Потин, который изгнал законную наследницу престола — юную Клеопатру . Появление Цезаря противоречило всем его планам, но он рассчитывал на то, что, удовлетворившись смертью Помпея, тот отбудет восвояси. Однако Цезарь задержался, то ли чтобы навести должный порядок в Египте, то ли, как утверждают некоторые, поближе познакомиться с Клеопатрой.
Потин, раздраженный таким ходом событий, велел кормить солдат Цезаря только черствым хлебом, заявив при этом, что они должны быть довольны и этим, раз уж едят чужое. Цезарь в ответ заметил, что правительство Египта задолжало ему семнадцать с половиной миллионов драхм. Семь с половиной из них он прощает в пользу детей царя, а остальные десять миллионов он требует на содержание войска. Выслушав это требование, дерзкий евнух пообещал вернуть деньги лишь после того, как Цезарь вернется в Рим. Он, конечно, напрасно вел себя подобным образам с таким человеком, как Юлий Цезарь, и если причиной тому была банальная ограниченность интеллекта, это еще полбеды, но если Потин исходил из того, что в распоряжении Цезаря был весьма небольшой отряд воинов, то тогда речь может идти об агрессивной глупости, которая имеет обыкновение самой себе копать яму.
Как выяснилось довольно скоро, речь шла именно об агрессивной глупости, последствия которой не заставили себя долго ждать…
Цезарь тайно вызвал из изгнания царицу Клеопатру. В сопровождении всего лишь одного из своих приближенных, Аполлодора Сицилийского, она глубокой ночью причаливает в утлой лодчонке к берегу неподалеку от царского дворца, затем залезает в мешок, который ее спутник взваливает на плечо и приносит в покои Цезаря.
Тот по достоинству оценил смелость юной красавицы и решил восстановить ее в царских правах.
Потин с подозрительной готовностью согласился провести официальную церемонию возвращения Клеопатры на египетский престол, естественно, подготовив покушение на Цезаря, в очередной раз не сообразив, с кем имеет дело. Любимец богов, Цезарь, конечно же, запросто раскрыл этот нелепый провинциальный заговор, и когда в пиршественной зале дворца евнух и египетский военачальник Ахилла уже изготовились для нанесения смертельного удара, вдруг распахнулись все двери, и зала наполнилась стражей Цезаря. В скоротечном бою погибли Потин и его приспешники, а вот Ахилле удалось скрыться.
Он поднял войска и развернул против Цезаря жестокую войну, в ходе которой небольшому римскому отряду пришлось защищаться против огромной египетской армии, причем зимой, без припасов, без подкреплений, да еще при активной враждебности местного населения.
Эта война не имела особого смысла, разве что если признать таковым удовлетворение страсти Цезаря к юной царице. Учитывая характер всех остальных его войн, нельзя не отдать должное многогранности этой незаурядной натуры. Кто бы мог подумать, что этот человек, чьей единственной страстью была власть и только власть, вдруг забросит все неотложные дела поистине государственной важности и будет терпеть лишения, будет подвергаться смертельной опасности исключительно из-за увлечения женщиной!
КСТАТИ:
«Любая страсть толкает на ошибки, но на самые глупые толкает любовь».
Франсуа де Ларошфуко
Что ж, на то она и страсть, чтобы вытеснить, прогнать прочь соображения мелочной выгоды или трусливой безопасности. А что касается добродетели, то кто возьмется точно определить, что это такое?..
Казалось бы, такой холодный, расчетливый прагматик, ничего не предпринимающий просто так, по велению мятежной души, — и вот…
Впрочем, нельзя сказать, что Цезарь всегда избегал любовных коллизий. И Светоний, и ряд других авторов утверждают, что он был любовником многих знатных женщин, в том числе Тертуллы, жены Марка Красса, и Муции, жены Гнея Помпея. Так-то. Противоречия противоречиями, война войной, а любовь любовью. Правда, здесь речь могла идти вовсе не о любви, а о своеобразном способе подавления своих политических противников. Все может быть…
У него был многолетний роман с Сервилией, матерью Брута , так что есть достаточно веские основания предполагать, что Брут — его родной сын. Что ж, История знает немало ситуаций, когда сыновья с удовольствием исполняли роли убийц своих отцов. Этакий Эдипов комплекс, доведенный до точки кипения…
Но это потом, а пока, еще до египетского похода, столь любезная его сердцу Сервилия свела своего любовника со своей же младшей дочерью Юнией Третьей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149