Когда он вернулся обратно в кабину, с Финнерти сидели две молодые женщины, и Пол немедленно полюбил их.
– Пол… разреши представить тебе мою кузину Агнесу из Детройта, – сказал Финнерти. Он положил руку на колено полной веселой рыжеголовой женщины, сидевшей рядом с ним. – А это, – сказал он, указывая через стол на высокую некрасивую брюнетку, – это твоя кузина Агнеса.
– Здравствуйте, Агнеса и Агнеса.
– Вы что – такой же тронутый, как и он? – подозрительно спросила брюнетка. – Если да, то я собираюсь домой.
– Пол – хороший, чистый, любящий американские развлечения парень, – сказал Финнерти.
– Расскажите мне о себе, – горячо попросил Пол.
– Меня зовут не Агнеса, а Барбара, – сказала брюнетка. – А ее Марта.
– Что будете заказывать? – спросила официантка.
– Двойное шотландское с содовой, – сказала Марта.
– Мне тоже, – сказала Барбара.
– Четыре доллара за напитки для дам, – сказала официантка.
Пол дал ей пятерку.
– Ух ты, господи! – воскликнула Барбара, глядя на удостоверение в бумажнике Пола. – А ведь этот малый Инженер!
– Вы с той стороны реки? – спросила Марта у Финнерти.
– Мы дезертиры.
Девушки отодвинулись и, упираясь спинами в стены кабины, с удивлением смотрели на Пола и Финнерти.
– Черт побери, – произнесла, наконец, Марта, – о чем вы хотите, чтобы мы разговаривали? У меня в школе были хорошие отметки, по алгебре.
– Мы простые парни.
– Что будете заказывать? – спросила официантка.
– Двойное шотландское с водой, – сказала Марта.
– Мне тоже, – сказала Барбара.
– Иди сюда и плюнь на все, – сказал Финнерти, дритягивая опять к себе Марту.
Барбара все еще сидела, отодвинувшись от Пола, и неприязненно глядела на него.
– А что вы делаете здесь, приехали посмеяться над глупыми простачками?
– Мне здесь нравится, – честно сказал Пол.
– Вы смеетесь надо мной.
– Честно, я совсем не смеюсь. Разве я сказал что-нибудь обидное?
– Вы это думаете, – сказала она.
– Четыре доллара за напитки для дам, – сказала официантка.
Пол опять уплатил. Он не знал, что ему еще сказать Барбаре. Ему вовсе не хотелось заигрывать с ней. Ему просто нужно было, чтобы она была дружелюбной и компанейской и чтобы она поняла, что он совсем не важничает. Отнюдь нет.
– Когда дают диплом инженера, не кастрируют, – говорил Финнерти Марте.
– Свободно могли бы кастрировать, – сказала Марта. – Если говорить о некоторых мальчиках, которые приезжают к нам с того берега, так можно подумать, что их и в самом деле кастрировали.
– Это более поздние выпуски, – сказал Финнерти. – Им, может, и не требуется этого.
Чтобы создать белее интимную и дружескую атмосферу, Пол взял один из стаканчиков Барбары и отхлебнул из него. И тут до него дошло, что стаканы дорогого шотландского виски, которые подавались к ним на стол, как из рога изобилия, содержали просто окрашенную в коричневый цвет воду.
– Слабовато, – сказал он.
– А ты что – ждешь, что я умру от раскаяния? – сказала Барбара. – Пусти меня отсюда.
– Не нужно, прошу тебя. Все в порядке. Просто поговори со мной. Я понимаю.
– Что будете заказывать? – спросила официантка.
– Двойное шотландское с водой, – сказал Пол.
– Хочешь, чтобы я, себя чувствовала неловко?
– Я хочу, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Если тебе нужны деньги, я хотел бы помочь. – Он говорил от чистого сердца.
– Ишь какой лихач, заботься о себе, – сказала Барбара. Она беспокойно оглядывала зал.
Веки Пола становились все тяжелее, тяжелее и тяжелее, пока он пытался обдумать фразу, которая сломила бы лед между ним и Барбарой. Скрестив руки, он положил их на стол и, только чтобы передохнуть на минутку, опустил на них голову.
Когда он снова открыл глаза, Финнерти расталкивал его, а Барбары и Марты уже не было. Финнерти помог ему выбраться на тротуар подышать свежим воздухом.
На улице стоял шум, все было освещено каким-то колдовским светом. Пол сообразил, что происходит что-то вроде факельного шествия. Он принялся выкрикивать приветствия, когда узнал Люка Люббока, которого проносили мимо него на носилках.
Когда Финнерти водворил его обратно в кабину, в сознании у Пола начала формироваться речь, самородок, найденный на дне туманных впечатлений вечера; речь эта оформлялась и набирала духовный блеск совершенно помимо его воли. Стоило ему только произнести ее, чтобы стать новым мессией, а Айлиум превратить в новый Эдем. Первая фраза уже вертелась у него на устах, пытаясь вырваться наружу.
Пол вскарабкался на скамейку, а с нее на стол. Он высоко поднял руки над головой, призывая к вниманию.
– Друзья! Друзья мои! – выкрикнул он. – Мы должны встретиться посреди моста!
Хрупкий стол подломился под ним. Он услышал треск сломанного дерева, чьи-то выкрики, а потом погрузился в темноту.
Первое, что он услышал, очнувшись, был голос бармена.
– Пошли, пошли, время закрывать. Мне нужно запирать, – заботливо говорил бармен.
Пол уселся и застонал. Во рту у него пересохло, голова болела. Столик исчез из кабины, а только обвалившаяся штукатурка да головки винтов указывали на место, где он когда-то был прикреплен к стене.
Салун выглядел опустевшим, но воздух все равно был наполнен лязгающими звуками. Пол выглянул из кабины и увидел, что человек моет пол шваброй. Финнерти сидел за механическим пианино и яростно импровизировал что-то на старом расстроенном инструменте.
Пол с трудом дотащился до пианияо и положил Финнерти на плечо руку.
– Пошли домой.
– Я остаюсь! – выкрикнул Финиерти, продолжая колотить до клавишам. – Иди домой.
– А где же ты собираешься остаться?
И тут только Пол заметил Лэшера, который скромно сидел в тени, прислонив стул к стене. Лэшер постучал по своей толстой груди.
– У меня, – произнес он одними губами.
Финнерти, не говоря ни слова, подал Полу на прощание руку.
– Порядок, – легко сказал Пол. – Пока.
Спотыкаясь, он вышел на улицу и отыскал свою машину. На минуту он приостановился, вслушался в дьявольскую музыку Финнерти, отражающуюся эхом от фасадов домов спящего города. Бармен почтительно держался в сторонке от взбесившегося пианиста, не решаясь прервать игру.
Х
После ночи, проведенной с Финнерти и Лэшерем, с добрыми маленькими людьми – Элфи, Люком Люббоком, барменом, Мартой и Барбарой, – доктор Пол Протеус проснулся, когда солнце уже здорово перевалило за полдень. Аниты дома не было, и он с пересохшим ртом, воспаленными глазами и желудком, будто битком набитым кошачьей шерстью, отправился на свой ответственный пост на Заводах Айлиум.
Глаза доктора Катарины Финч, его секретаря, были воспаленными совсем по иной, чем у Пола, причине, по причине, которая занимала ее настолько, что ей недосуг было заниматься подобным же состоянием Пола.
– Звонил доктор Кронер, – механически сказала она.
– О? Он хотел, чтобы я ему позвонил?
– Доктор Шеферд подходил к телефону.
– Да? Что-нибудь еще?
– Полиция.
– Полиция? А им что нужно?
– Доктор Шеферд подходил к телефону.
– Ладно. – Ему все казалось горячим, светящимся и усыпляющим. Он присел на краешек ее стола и передохнул. – Попросите-ка этого сторонника конкуренции к телефону.
– Это ни к чему. Он сейчас в вашем кабинете.
Мрачно прикидывая, по поводу каких жалоб, недочетов или нарушений правил захотел его увидеть Шеферд, Пол бодро распахнул дверь своего кабинета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90