Камера умело
зафиксировала неподдельный интерес участников митинга, их крики одобрения и бурные аплодисменты. Во второй, гораздо более короткой части репортажа было то, о чем Антонюк уже знал: закрытые магазины, бушующая толпа у пустых
прилавков центрального универсама. А потом пошли только лозунги, неизвестно кем развешанные по всему городу: от идиотского обещания Никиты Хрущева до таблички на полке винного отдела "Трезвость -- норма жизни".
Закончил Чемоданов без единого комментария:
-- Таким был этот день в нашем городе. С праздником вас, дорогие товарищи!
При этом смотрел он в камеру сквозь свои троцкистские очочки без всякой иронии и даже немного грустно.
Антонюк выключил телевизор.
-- Что скажете? -- помолчав, спросил он.
-- Что вы хотите от меня услышать? -- уточнил Пастухов.
-- Ваше мнение.
-- Смешно.
-- Что?
-- Все. Я не очень хорошо помню те времена, когда в нашем сельпо в избытке была только крупная соль, но кое-что все-таки помню. И этот репортаж освежил мои воспоминания. Вы произнесли на митинге хорошую речь. Но она оказалась вывернутой наизнанку. Этот раунд вы проиграли. И с крупным счетом.
-- Чего же тут смешного? -- с трудом сдерживая раздражение, спросил Антонюк.
-- Да все. Особенно эти лозунги в конце репортажа. Согласитесь, Лев Анатольевич, против вас был сделан очень остроумный ход. Я сначала удивился, когда узнал, что деньги начали выдавать седьмого ноября. Мне казалось, что со
стороны губернатора это было очень неумно. И только теперь понял, что к чему.
-- Вы считаете, это идея губернатора?
-- Нет. Я разговаривал с моими ребятами из охраны Хомутова. В резиденции губернатора об этом ничего не знали и были, как и все, удивлены поворотом событий.
-- Зачем вы поставили на охрану губернатора своих людей?
Пастухов пожал плечами:
-- Я хотел дать ребятам немного заработать. Есть и второй момент. Прежние охранники никуда не годились. Представьте на секунду, что кто-то захочет сорвать выборы и не допустить вашей победы. Если губернатор будет убит, все закрутится сначала. И еще неизвестно, как сложится ситуация на новых выборах. Тем более что задолженность по пенсиям и зарплате погашена. Так что можно сказать, что я действовал в ваших интересах.
-- Я хочу знать, кто за этим стоит.
-- На вашем месте я тоже очень заинтересовался бы этим вопросом.
-- Я хочу, чтобы это узнали вы.
-- Каким образом я могу это сделать? Я в этом городе человек чужой.
-- Вот что, Пастухов. Не морочьте мне голову. Я кое-что понимаю в людях и не завел бы с вами этого разговора, если бы не был уверен в том, что говорю. Вы можете это сделать. И я скажу как. Вы встретитесь с одним человеком. Это владелец самого крупного в городе ликеро-водочного завода. Я устрою вам эту встречу. Его кто-то заставил закрыть склады и прекратить
отгрузку водки. Я хочу знать кто.
-- Так спросите.
-- Он мне не сказал. И не скажет.
-- Почему вы уверены, что он скажет мне?
-- Не знаю почему, но уверен. Вы умеете получать ответы на вопросы, которые вас интересуют. Вот и сделайте это. Меня не интересует как. Мне важен результат.
-- Вы все перепутали, Лев Анатольевич. Моя обязанность -- обеспечить вашу безопасность. Меня не волнует, станете вы губернатором или не станете. Мне важно только одно: чтобы шестнадцатого ноября, в день второго тура выборов, вы были
бы таким же здоровым и невредимым, как и сегодня. Вам нужен человек для особых, конфиденциальных поручений? Так наймите себе такого человека.
-- Ваша работа будет отдельно оплачена. И очень щедро.
-- Мне достаточно много заплатили, чтобы я хватался за попутную халтуру.
-- В таком случае вы уволены.
-- Раньше вы казались мне гораздо более рассудительным человеком, --заметил Пастухов. -- Вы не можете меня уволить, потому что не вы меня нанимали. Вы можете запретить мне появляться в офисе и на людях рядом с вами, но свою работу я все равно сделаю. Я объясню, почему я не выполню задания, которое вы хотите мне поручить. И почему его не выполнит никто. Владелец крупнейшего в городе ликеро-водочного завода -- фигура очень серьезная, не так ли?
-- Да, -- подтвердил Антонюк.
-- Значит, тот, кто оказал на него давление, тоже не мелкая пешка. Верно? Можно, конечно, вывезти этого водочного короля куда-нибудь в глухое место и сунуть ему в задницу раскаленный электрокипятильник. Расскажет. Но вы не найдете для этого исполнителей, даже если вдруг решите пойти по этому
пути.
-- У меня и в мыслях такого не было, -- буркнул Антонюк.
-- Охотно верю. Потому что как только вы свяжетесь с таким низкопробным криминалом, в вашем офисе завоняет тюремной парашей. И вряд ли вообще хоть кто-то, кроме отморозков последнего разбора, подпишется на такое дело. Ибо нормальный человек понимает, что приказ водочному королю отдала фигура
настолько значительная, что выступать против нее -- не просто глупо, а смертельно опасно. Я не выполню вашего поручения еще по одной причине, --продолжал Пастухов. -- Эта фигура, этот человек, кто бы он ни был, может представлять для вас опасность чисто политическую. Потому что, как нетрудно понять, он играет в этой предвыборной игре против вас. И играет, отдадим ему должное, сильно и остроумно. Но вашей жизни от него никакой опасности не исходит. В противном случае я принял бы все необходимые меры и без вашей просьбы.
-- Вы говорите о нем так, будто знаете, кто он, -- проговорил Антонюк.
-- Я не знаю этого, нет, -- возразил Пастухов. -- Я только догадываюсь. Почти уверен, что в своих догадках прав. Поэтому и говорю так уверенно.
-- Вы не хотите поделиться со мной своими догадками?
-- Нет, Лев Анатольевич.
-- Я вам очень хорошо заплачу.
-- Попридержите свой избирательный фонд. Он вам еще понадобится. Особенно после сегодняшнего праздника.
-- Можете быть свободны, -- сухо бросил Антонюк.
Попрощавшись с ребятами из команды Егорова, двое из которых дежурили в приемной Антонюка, а трое других блокировали подходы к лифту, Пастухов сел в свой "пассат" и медленно поехал по улицам, которые вновь затянуло туманом с
Балтики.
Он сказал Антонюку правду. Он почти не сомневался, что за всей этой историей с магазинами и лавочками, превратившей торжественный митинг Антонюка в дешевый фарс, стоит смотритель маяка по фамилии Столяров. Человек, который тридцать лет знает Профессора. Человек, который ворочает
миллионами долларов. Человек, который до тонкости знает всю предвыборную кухню и финансовую подоплеку борьбы за губернаторское кресло. Полгода в городе (это Пастухов осторожно выяснил в отделе кадров пароходства через Юрия Комарова). При его опыте за эти полгода он мог завязать необходимые связи во всех кругах, которые его интересуют. В том числе и среди крупных уголовных авторитетов. Не сам, конечно, а через посредников, через свою агентуру. И он был единственным, кому по силам было провести эту акцию.
Как скажется на предстоящих выборах эта акция, Пастухов не очень задумывался. Его мало волновало, кто победит: Хомутов или Антонюк, хотя шансы Антонюка при всем при том были предпочтительнее. Пастухов вообще лишь мельком подумал о смотрителе маяка. Сейчас его гораздо больше волновало другое: что делать с грязным стволом "Токагипт-58", из которого -- в этом Пастухов уже не сомневался -- был убит историк Николай Иванович Комаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
зафиксировала неподдельный интерес участников митинга, их крики одобрения и бурные аплодисменты. Во второй, гораздо более короткой части репортажа было то, о чем Антонюк уже знал: закрытые магазины, бушующая толпа у пустых
прилавков центрального универсама. А потом пошли только лозунги, неизвестно кем развешанные по всему городу: от идиотского обещания Никиты Хрущева до таблички на полке винного отдела "Трезвость -- норма жизни".
Закончил Чемоданов без единого комментария:
-- Таким был этот день в нашем городе. С праздником вас, дорогие товарищи!
При этом смотрел он в камеру сквозь свои троцкистские очочки без всякой иронии и даже немного грустно.
Антонюк выключил телевизор.
-- Что скажете? -- помолчав, спросил он.
-- Что вы хотите от меня услышать? -- уточнил Пастухов.
-- Ваше мнение.
-- Смешно.
-- Что?
-- Все. Я не очень хорошо помню те времена, когда в нашем сельпо в избытке была только крупная соль, но кое-что все-таки помню. И этот репортаж освежил мои воспоминания. Вы произнесли на митинге хорошую речь. Но она оказалась вывернутой наизнанку. Этот раунд вы проиграли. И с крупным счетом.
-- Чего же тут смешного? -- с трудом сдерживая раздражение, спросил Антонюк.
-- Да все. Особенно эти лозунги в конце репортажа. Согласитесь, Лев Анатольевич, против вас был сделан очень остроумный ход. Я сначала удивился, когда узнал, что деньги начали выдавать седьмого ноября. Мне казалось, что со
стороны губернатора это было очень неумно. И только теперь понял, что к чему.
-- Вы считаете, это идея губернатора?
-- Нет. Я разговаривал с моими ребятами из охраны Хомутова. В резиденции губернатора об этом ничего не знали и были, как и все, удивлены поворотом событий.
-- Зачем вы поставили на охрану губернатора своих людей?
Пастухов пожал плечами:
-- Я хотел дать ребятам немного заработать. Есть и второй момент. Прежние охранники никуда не годились. Представьте на секунду, что кто-то захочет сорвать выборы и не допустить вашей победы. Если губернатор будет убит, все закрутится сначала. И еще неизвестно, как сложится ситуация на новых выборах. Тем более что задолженность по пенсиям и зарплате погашена. Так что можно сказать, что я действовал в ваших интересах.
-- Я хочу знать, кто за этим стоит.
-- На вашем месте я тоже очень заинтересовался бы этим вопросом.
-- Я хочу, чтобы это узнали вы.
-- Каким образом я могу это сделать? Я в этом городе человек чужой.
-- Вот что, Пастухов. Не морочьте мне голову. Я кое-что понимаю в людях и не завел бы с вами этого разговора, если бы не был уверен в том, что говорю. Вы можете это сделать. И я скажу как. Вы встретитесь с одним человеком. Это владелец самого крупного в городе ликеро-водочного завода. Я устрою вам эту встречу. Его кто-то заставил закрыть склады и прекратить
отгрузку водки. Я хочу знать кто.
-- Так спросите.
-- Он мне не сказал. И не скажет.
-- Почему вы уверены, что он скажет мне?
-- Не знаю почему, но уверен. Вы умеете получать ответы на вопросы, которые вас интересуют. Вот и сделайте это. Меня не интересует как. Мне важен результат.
-- Вы все перепутали, Лев Анатольевич. Моя обязанность -- обеспечить вашу безопасность. Меня не волнует, станете вы губернатором или не станете. Мне важно только одно: чтобы шестнадцатого ноября, в день второго тура выборов, вы были
бы таким же здоровым и невредимым, как и сегодня. Вам нужен человек для особых, конфиденциальных поручений? Так наймите себе такого человека.
-- Ваша работа будет отдельно оплачена. И очень щедро.
-- Мне достаточно много заплатили, чтобы я хватался за попутную халтуру.
-- В таком случае вы уволены.
-- Раньше вы казались мне гораздо более рассудительным человеком, --заметил Пастухов. -- Вы не можете меня уволить, потому что не вы меня нанимали. Вы можете запретить мне появляться в офисе и на людях рядом с вами, но свою работу я все равно сделаю. Я объясню, почему я не выполню задания, которое вы хотите мне поручить. И почему его не выполнит никто. Владелец крупнейшего в городе ликеро-водочного завода -- фигура очень серьезная, не так ли?
-- Да, -- подтвердил Антонюк.
-- Значит, тот, кто оказал на него давление, тоже не мелкая пешка. Верно? Можно, конечно, вывезти этого водочного короля куда-нибудь в глухое место и сунуть ему в задницу раскаленный электрокипятильник. Расскажет. Но вы не найдете для этого исполнителей, даже если вдруг решите пойти по этому
пути.
-- У меня и в мыслях такого не было, -- буркнул Антонюк.
-- Охотно верю. Потому что как только вы свяжетесь с таким низкопробным криминалом, в вашем офисе завоняет тюремной парашей. И вряд ли вообще хоть кто-то, кроме отморозков последнего разбора, подпишется на такое дело. Ибо нормальный человек понимает, что приказ водочному королю отдала фигура
настолько значительная, что выступать против нее -- не просто глупо, а смертельно опасно. Я не выполню вашего поручения еще по одной причине, --продолжал Пастухов. -- Эта фигура, этот человек, кто бы он ни был, может представлять для вас опасность чисто политическую. Потому что, как нетрудно понять, он играет в этой предвыборной игре против вас. И играет, отдадим ему должное, сильно и остроумно. Но вашей жизни от него никакой опасности не исходит. В противном случае я принял бы все необходимые меры и без вашей просьбы.
-- Вы говорите о нем так, будто знаете, кто он, -- проговорил Антонюк.
-- Я не знаю этого, нет, -- возразил Пастухов. -- Я только догадываюсь. Почти уверен, что в своих догадках прав. Поэтому и говорю так уверенно.
-- Вы не хотите поделиться со мной своими догадками?
-- Нет, Лев Анатольевич.
-- Я вам очень хорошо заплачу.
-- Попридержите свой избирательный фонд. Он вам еще понадобится. Особенно после сегодняшнего праздника.
-- Можете быть свободны, -- сухо бросил Антонюк.
Попрощавшись с ребятами из команды Егорова, двое из которых дежурили в приемной Антонюка, а трое других блокировали подходы к лифту, Пастухов сел в свой "пассат" и медленно поехал по улицам, которые вновь затянуло туманом с
Балтики.
Он сказал Антонюку правду. Он почти не сомневался, что за всей этой историей с магазинами и лавочками, превратившей торжественный митинг Антонюка в дешевый фарс, стоит смотритель маяка по фамилии Столяров. Человек, который тридцать лет знает Профессора. Человек, который ворочает
миллионами долларов. Человек, который до тонкости знает всю предвыборную кухню и финансовую подоплеку борьбы за губернаторское кресло. Полгода в городе (это Пастухов осторожно выяснил в отделе кадров пароходства через Юрия Комарова). При его опыте за эти полгода он мог завязать необходимые связи во всех кругах, которые его интересуют. В том числе и среди крупных уголовных авторитетов. Не сам, конечно, а через посредников, через свою агентуру. И он был единственным, кому по силам было провести эту акцию.
Как скажется на предстоящих выборах эта акция, Пастухов не очень задумывался. Его мало волновало, кто победит: Хомутов или Антонюк, хотя шансы Антонюка при всем при том были предпочтительнее. Пастухов вообще лишь мельком подумал о смотрителе маяка. Сейчас его гораздо больше волновало другое: что делать с грязным стволом "Токагипт-58", из которого -- в этом Пастухов уже не сомневался -- был убит историк Николай Иванович Комаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88