Я быстро отвернулся, наклонился к коробкам. Пропустил их и покатил следом. Благо пол был покрыт
ковролином, а они слишком спешили, чтобы оглядываться.
Впереди загорелось табло над большой дверью: "Микрофон". Это, видно, и была эфирная.
Мазур и Чемоданов перешли на рысь. Я подтянулся метров на пять.
Где-то здесь. И сейчас. Если я хоть что-нибудь понимаю в. жизни.
Не эта дверь. И не эта. И не...
Эта.
Приоткрыта. Чуть. На три пальца.
Мазур и Чемоданов пробежали мимо.
Отсчет -- ноль.
Дверь дернулась. Я с размаху всадил в нее тележку.
Захлопнулась.
Коробки покатились по коридору. Мазур и Чемоданов скрылись в студии. Я рванул дверь на себя и нырком ушел вниз. Пока катился по полу, позади шмякало -- пули шли в ковролин. А сверху чпокало.
Чпок-шмяк.
Восемь.
Девятым был щелк.
Самый паскудный звук, когда его издает твой "Макаров" или "калаш". И самый прекрасный, когда не твой.
Кач -- фляк -- сальто. У Мухи это лучше, конечно, получалось. И у егоровского Мини неплохо. Но и у меня получилось.
Он бы ушел, если бы сразу бросил пушку. Но он решил, что успеет сменить обойму.
Почти успел.
Я выбрался из-под сразу ставшего тяжелым тела и кинулся в коридор. Коробки! Наткнется кто -- сразу заглянет в комнату. А мне ни к чему, чтобы раньше времени поднялся переполох. Сначала нужно самому разобраться что к чему.
Втащил коробки вместе с тележкой. Запер дверь изнутри. Вот теперь можно и осмотреться.
Похоже, я слегка погорячился. Но при таких скоротечных, научно выражаясь, контактах лучше пере-, чем недо-. Полезней для здоровья. Не учебный бой на татами, прием не обозначается, а проводится до конца. До точки.
Так и есть. Глаза у него были открыты, а из угла рта текла струйка крови. Странно все-таки. Сломана шея, а кровь идет изо рта.
Короткие черные волосы.
Низкий лоб.
Приплюснутый нос.
Тот самый.
Голуба-мама!
Какая-то слишком бурная жизнь у меня пошла. Почти две недели груши околачивал, а тут на тебе.
Документов, конечно, никаких. Ни в одном кармане, ни в другом. А в джинсах? Есть. Права и техпаспорт.
Матвей Галиевич Салахов.
Вот, значит, ты кто. Матвей.
Автомобиль "ВАЗ-2106". Номер местный. Цвет: светлый беж.
Тот самый цвет. Неподходящий для туманного балтийского климата. Но очень подходящий для слежки.
Как же я его не просек? А ведь чуял. Холодело в затылке. И возле обкомовского дома. И на автовокзале.
Сведения о владельце. Местожительство: город К., ул. Первая Строительная.
Ну, это я уже знал. Почти наверняка. Еще после визита к Юрию Комарову. Конечно, Первая Строительная. И этого Матвея народ знает с пеленок. И потому никто даже внимания на него не обратил.
Я сунул документы на место.
Теперь пушка. Она так и осталась в руке Матвея.
Глушачок. Как же без него.
Ух ты! А пушечка-то знакомая. Ну, конечно же. "Токагипт-58". И царапинка на стволе.
Так-так.
Было у меня ощущение, что этот "тэтэшник" ко мне вернется. Вот он и вернулся. Но забирать его я не спешил. Сначала нужно было понять: уходить или вызывать милицию.
Раздумывал я целую вечность. Секунд восемь. Пока не спохватился: да что ж это я торчу, как.
Без вариантов. Сначала уходить, а потом думать. Потому что если сначала думать, то потом уходить будет поздно.
Ну и как же ты, Матвей, хотел уходить?
"Сто часов теорию отхода слушает в училище пехота". Не помню, чьи стихи. Не очень складные, но правильные. У нас тоже было часов сто. Если не двести.
Я огляделся.
Комната была большая, с письменными столами, заваленными бумагами. Компьютер на одном. Редакторская?
Включенный монитор в углу с застывшей заставкой "Голосуй сердцем".
И восемь дыр в полу, затянутом серым ковролином.
Подряд, как короткая автоматная очередь.
Похоже, мне здорово повезло. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Так что гильзы можно не собирать. Бесполезно. Пули из пола мне все равно не выковырнуть. Оперативники выковырнут. И отправят на баллистическую экспертизу.
Разрешение на ствол выдано в Москве. Вопрос: отстреливали его? Если да, то он есть в картотеке. И я имею шанс в самом близком времени снова встретиться с капитаном Смирновым и майором Кривошеевым. И услышать вопрос:
каким образом у гражданина Салахова, убитого в здании телецентра, оказался ваш пистолет марки "Токагипт-58" номер такой-то. И тут уж не пятнадцатью сутками пахнет. Возможно, мне удастся доказать, что я не верблюд. Но далеко не сразу. Через полгода примерно. Или через год. Сидя в местном СИЗО. А у
меня не было в запасе года. У меня было меньше двух недель.
Как-то не очень ладно все складывается. Но "токагипт" придется забрать. Заодно уж и запасную обойму. И кобуру.
Ладно. А это что за дверь?
Еще одна лестница. Тут у них везде лестницы.
Вниз.
Похоже, технический ход. В какие-нибудь аппаратные. А оттуда наверняка во двор. А там в дырку в заборе. Не через проходную же он собирался идти.
Через дырку, а потом бочком-бочком вдоль ограды к "шестерке" цвета светлый беж. Незаметной в сгущающихся сумерках. И в наползающем с моря тумане.
Вот это и был его маршрут отхода.
Придется воспользоваться, выбора не было. В коридоры не сунешься. Не заблужусь, так засвечусь. С моим-то фингалом. Пока можно было надеяться, что любительница травки не свяжет мое появление с хипежем, который поднимется после того, как в редакторской обнаружат труп, что -- по оптимистичным моим
прикидкам -- произойдет завтра утром. А про прикидки пессимистические лучше было вообще не думать.
Я и не стал думать. Завернул "токагипт" в какой-то драный полиэтиленовый пакет, чтобы не оставить на нем свои пальцы (лишняя осторожность еще никому не мешала), сунул пакет за пазуху, старательно протер дверные ручки и ручку тележки и вышел в заднюю дверь.
И уже с порога услышал:
- Дорогие друзья, сегодня в нашей программе -- лидер областной организации "Яблоко", доктор экономических наук Игорь Борисович Мазур. Обратите внимание на часы в студии. Семнадцать часов двадцать три минуты. Это означает, что мы в прямом эфире.
III
"Обратите внимание на часы в студии. Семнадцать часов двадцать три минуты. Это означает, что мы в прямом эфире..."
Я взглянул на свою "сейку". 23.30. Это означало, что передача идет в записи. Повтор. Для тех, кому разные срочные дела помешали посмотреть передачу в прямом эфире, но кто непременно хочет ее увидеть.
Для таких, как я.
Срочных дел сегодня у меня было два. Первое: незаметно выбраться из телецентра, что я и сделал, воспользовавшись очень грамотно выбранным Матвеем маршрутом отхода. Это заняло у меня ровно шесть минут с учетом того, что минуты две ушло на то, чтобы завалить лестницу разной тарой от видео- и радиотехники.
Второе дело оказалось гораздо более затяжным: нужно было привести в порядок "пассат". Не хотелось ездить по городу с ободранной и примятой при знакомстве с "понтиаком" левой бочиной и особенно с дырками в стеклах. Не лето. И не только в стеклах. При ближайшем рассмотрении и в левой задней
дверце обнаружилась дырка. Все это не простудой от сквознячка грозило, а очень неприятными вопросами, которые мог задать мне любой гаишник. Как раз такими, какие выразились на лице менеджера техцентра по ремонту иномарок, к подъездной площадке которого я подогнал тачку в робкой надежде, что световая реклама "Для вас открыто всегда" соответствует истине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
ковролином, а они слишком спешили, чтобы оглядываться.
Впереди загорелось табло над большой дверью: "Микрофон". Это, видно, и была эфирная.
Мазур и Чемоданов перешли на рысь. Я подтянулся метров на пять.
Где-то здесь. И сейчас. Если я хоть что-нибудь понимаю в. жизни.
Не эта дверь. И не эта. И не...
Эта.
Приоткрыта. Чуть. На три пальца.
Мазур и Чемоданов пробежали мимо.
Отсчет -- ноль.
Дверь дернулась. Я с размаху всадил в нее тележку.
Захлопнулась.
Коробки покатились по коридору. Мазур и Чемоданов скрылись в студии. Я рванул дверь на себя и нырком ушел вниз. Пока катился по полу, позади шмякало -- пули шли в ковролин. А сверху чпокало.
Чпок-шмяк.
Восемь.
Девятым был щелк.
Самый паскудный звук, когда его издает твой "Макаров" или "калаш". И самый прекрасный, когда не твой.
Кач -- фляк -- сальто. У Мухи это лучше, конечно, получалось. И у егоровского Мини неплохо. Но и у меня получилось.
Он бы ушел, если бы сразу бросил пушку. Но он решил, что успеет сменить обойму.
Почти успел.
Я выбрался из-под сразу ставшего тяжелым тела и кинулся в коридор. Коробки! Наткнется кто -- сразу заглянет в комнату. А мне ни к чему, чтобы раньше времени поднялся переполох. Сначала нужно самому разобраться что к чему.
Втащил коробки вместе с тележкой. Запер дверь изнутри. Вот теперь можно и осмотреться.
Похоже, я слегка погорячился. Но при таких скоротечных, научно выражаясь, контактах лучше пере-, чем недо-. Полезней для здоровья. Не учебный бой на татами, прием не обозначается, а проводится до конца. До точки.
Так и есть. Глаза у него были открыты, а из угла рта текла струйка крови. Странно все-таки. Сломана шея, а кровь идет изо рта.
Короткие черные волосы.
Низкий лоб.
Приплюснутый нос.
Тот самый.
Голуба-мама!
Какая-то слишком бурная жизнь у меня пошла. Почти две недели груши околачивал, а тут на тебе.
Документов, конечно, никаких. Ни в одном кармане, ни в другом. А в джинсах? Есть. Права и техпаспорт.
Матвей Галиевич Салахов.
Вот, значит, ты кто. Матвей.
Автомобиль "ВАЗ-2106". Номер местный. Цвет: светлый беж.
Тот самый цвет. Неподходящий для туманного балтийского климата. Но очень подходящий для слежки.
Как же я его не просек? А ведь чуял. Холодело в затылке. И возле обкомовского дома. И на автовокзале.
Сведения о владельце. Местожительство: город К., ул. Первая Строительная.
Ну, это я уже знал. Почти наверняка. Еще после визита к Юрию Комарову. Конечно, Первая Строительная. И этого Матвея народ знает с пеленок. И потому никто даже внимания на него не обратил.
Я сунул документы на место.
Теперь пушка. Она так и осталась в руке Матвея.
Глушачок. Как же без него.
Ух ты! А пушечка-то знакомая. Ну, конечно же. "Токагипт-58". И царапинка на стволе.
Так-так.
Было у меня ощущение, что этот "тэтэшник" ко мне вернется. Вот он и вернулся. Но забирать его я не спешил. Сначала нужно было понять: уходить или вызывать милицию.
Раздумывал я целую вечность. Секунд восемь. Пока не спохватился: да что ж это я торчу, как.
Без вариантов. Сначала уходить, а потом думать. Потому что если сначала думать, то потом уходить будет поздно.
Ну и как же ты, Матвей, хотел уходить?
"Сто часов теорию отхода слушает в училище пехота". Не помню, чьи стихи. Не очень складные, но правильные. У нас тоже было часов сто. Если не двести.
Я огляделся.
Комната была большая, с письменными столами, заваленными бумагами. Компьютер на одном. Редакторская?
Включенный монитор в углу с застывшей заставкой "Голосуй сердцем".
И восемь дыр в полу, затянутом серым ковролином.
Подряд, как короткая автоматная очередь.
Похоже, мне здорово повезло. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.
Так что гильзы можно не собирать. Бесполезно. Пули из пола мне все равно не выковырнуть. Оперативники выковырнут. И отправят на баллистическую экспертизу.
Разрешение на ствол выдано в Москве. Вопрос: отстреливали его? Если да, то он есть в картотеке. И я имею шанс в самом близком времени снова встретиться с капитаном Смирновым и майором Кривошеевым. И услышать вопрос:
каким образом у гражданина Салахова, убитого в здании телецентра, оказался ваш пистолет марки "Токагипт-58" номер такой-то. И тут уж не пятнадцатью сутками пахнет. Возможно, мне удастся доказать, что я не верблюд. Но далеко не сразу. Через полгода примерно. Или через год. Сидя в местном СИЗО. А у
меня не было в запасе года. У меня было меньше двух недель.
Как-то не очень ладно все складывается. Но "токагипт" придется забрать. Заодно уж и запасную обойму. И кобуру.
Ладно. А это что за дверь?
Еще одна лестница. Тут у них везде лестницы.
Вниз.
Похоже, технический ход. В какие-нибудь аппаратные. А оттуда наверняка во двор. А там в дырку в заборе. Не через проходную же он собирался идти.
Через дырку, а потом бочком-бочком вдоль ограды к "шестерке" цвета светлый беж. Незаметной в сгущающихся сумерках. И в наползающем с моря тумане.
Вот это и был его маршрут отхода.
Придется воспользоваться, выбора не было. В коридоры не сунешься. Не заблужусь, так засвечусь. С моим-то фингалом. Пока можно было надеяться, что любительница травки не свяжет мое появление с хипежем, который поднимется после того, как в редакторской обнаружат труп, что -- по оптимистичным моим
прикидкам -- произойдет завтра утром. А про прикидки пессимистические лучше было вообще не думать.
Я и не стал думать. Завернул "токагипт" в какой-то драный полиэтиленовый пакет, чтобы не оставить на нем свои пальцы (лишняя осторожность еще никому не мешала), сунул пакет за пазуху, старательно протер дверные ручки и ручку тележки и вышел в заднюю дверь.
И уже с порога услышал:
- Дорогие друзья, сегодня в нашей программе -- лидер областной организации "Яблоко", доктор экономических наук Игорь Борисович Мазур. Обратите внимание на часы в студии. Семнадцать часов двадцать три минуты. Это означает, что мы в прямом эфире.
III
"Обратите внимание на часы в студии. Семнадцать часов двадцать три минуты. Это означает, что мы в прямом эфире..."
Я взглянул на свою "сейку". 23.30. Это означало, что передача идет в записи. Повтор. Для тех, кому разные срочные дела помешали посмотреть передачу в прямом эфире, но кто непременно хочет ее увидеть.
Для таких, как я.
Срочных дел сегодня у меня было два. Первое: незаметно выбраться из телецентра, что я и сделал, воспользовавшись очень грамотно выбранным Матвеем маршрутом отхода. Это заняло у меня ровно шесть минут с учетом того, что минуты две ушло на то, чтобы завалить лестницу разной тарой от видео- и радиотехники.
Второе дело оказалось гораздо более затяжным: нужно было привести в порядок "пассат". Не хотелось ездить по городу с ободранной и примятой при знакомстве с "понтиаком" левой бочиной и особенно с дырками в стеклах. Не лето. И не только в стеклах. При ближайшем рассмотрении и в левой задней
дверце обнаружилась дырка. Все это не простудой от сквознячка грозило, а очень неприятными вопросами, которые мог задать мне любой гаишник. Как раз такими, какие выразились на лице менеджера техцентра по ремонту иномарок, к подъездной площадке которого я подогнал тачку в робкой надежде, что световая реклама "Для вас открыто всегда" соответствует истине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88