в своем оправдательном письме (когда он, в виду цензурных стеснений, решил закрыть свой журнал) он считает, что его "образцами" были Беме, Штиллинг, Сен Мартен (18). Выло бы неправильно думать, что у Лабзина разуму не отводится никакой роли; его мистицизм не отвергал значения разума в "низших" стадиях духовного просвещения. "Обижают веру, писал он, думая, что она требует пожертвования разумом, - напротив того, разум есть грунт веры, но то, что разум понимает неясно, то утверждает вера". Однако, "разум доводит человека до дверей святилища, а ввести в оное не может. Вера упразднится, но разум пребудет вечно, ибо человек - --------------------------------------(15) См. подробности у Пыпина. (16) См. об этом у Дубровина (Рус. Старина (1895 г. Январь. Стр. 57). (17) Ibid. Стр. 59. (18) Ibid. Стр. 79. вечно пребудет разумным существом" (19). Эти утверждения Лабзина любопытны в том отношении, что они вскрывают близость Лабзина к рационалистическим течениям времени (20), а также тот первый росток теургических замыслов, которые надеялись в познании "тайн природы" (например, магнетизма, чем тогда все увлекались) найти ключ к достижению (вне Церкви) высших откровений... Жизнь Лабзина кончилась печально: он был сослан (за одно острое слово о приближенных к государю лицах) в глухую провинцию, где, впрочем, нашлись его горячие почитатели, скрасившие его последние дни. 5. С иными чертами мистицизм выступает у М. М. Сперанского (1772 1834), выдающегося сотрудника Александра I. Судьба его была на редкость полна резких перемен... Выйдя из народа, он очень рано стал проявлять в школе исключительные дарования. По окончании Духовной семинарии в Петербурге (позже переименованной в Академию), Сперанский, много работавший в школе, пошел не по ученой части, а по государственной службе и еще в молодые годы стал самым близким к Александру I сотрудником, своеобразным "премьер-министром". В 1812-ом году, по клевете, он был отстранен от всех должностей, сослан в отдаленные губернии. Постепенно он реабилитировал себя, даже вернулся к государственной работе, а при Николае I сделал огромную и чрезвычайно важную работу кодификации законов (21). Философское образование, полученное Сперанским в Петербургской Духовной Академии, не дало ему законченного мировоззрения: ум его, склонный к математике, к отвлеченным по строениям, лучше всего проявлялся в юридическом мышлении (чему он и обязан в своей необычайной карьере, вознесшей его из простого звания на самую высокую ступень служебной лестницы). Однако, и религиозная стихия души не была у него подавлена; как и у многих выдающихся русских людей его времени, - --------------------------------------(19) Последние цитаты заимствую у Колюпанова. Ор. cit. Т. 1. Стр. 170-176. (20) Это подтверждает в своих воспоминаниях друг Лабзина А. М. Дмитриев: "его разум, пишет он о Лабзине, представлял все ясно и просто, основывал все на законной необходимости и на законе, соединяющем видимое с невидимым, земное с небесным. Итак, думал я, есть наука религии..." (21) Биография М. М. Сперанского хорошо изложена в двухтомном труде бар. Корфа, "Жизнь гр. М. М. Сперанского" (1861). Религиозно-философские взгляды С., не до конца исследованы. См. прежде всего еп. Феофан. Письма о духовной жизни, (4-е издание 1903 г.). Статьи свящ. Ельчанинова (в журн. "Новый Путь", 1903. Богосл. Вестник 1906, 1-11), статья Чистовича в журн. Христианское Чтение. 1871 г. Для изучения взглядов Сперанского важны его письма к дочери (изданы отдельной книгой в 1896 г.), к другу его Цейеру (Рус. Архив, 1870 г.). в нем очень сильно говорила религиозная потребность, - но его не очень влекла к себе конкретная церковность, да и сама церковная доктрина казалась ему сухой, не выражающей всей глубины христианства, уходящей в морализм. "Внутренний путь весьма различен, писал он в одном письме, от внешнего, по коему идет большая часть христиан. Я называю внешним путем сию нравственную религию, в которую стеснили мирские богословы Божественное учение; я называю внешним путем сие обезображенное христианство, покрытое всеми цветами чувственного мира (т.е. обмирщенное! В. З.), согласованное с политикой, ласкающее плоть и страсти..., христианство слабое, уклончивое, самоугодливое, которое различно от языческого нравственного учения только словами". Эти суровые слова, которые мы встретим позже, например, у Герцена и под которыми охотно подписались бы многие русские радикалы, написаны Сперанским еще до того, как он всецело отдался мистицизму, - и тем любопытнее они. Отход от церковного понимания христианства диктуется у Сперанского (как и у многих его современников) исканием "чистого" христианства (не "уклончивого", не "самоугодливого"), т.е. христианства "внутреннего". В том же 1804-ом году, к которому относится приведенное письмо, Сперанский сближается с известным уже нам мистиком, И. В. Лопухиным (автором трактата "О внутренней Церкви" и других книг, - см. предыдущую главу), который начинает руководить мистическим самообразованием Сперанского. От Беме, Сен Мартена и других мистиков оккультистов Сперанский переходит к Mme Guyon, Fenelon. потом - к святым Отцам. Постепенно у Сперанского слагается новое мистическое мировоззрение, - он начинает критически относиться к "здравому смыслу", мешающему чувствовать "тайну" жизни, и даже в одном письме к дочери (22) восхваляет "мечтательность" за то, что она отрывает от "расчетов жизни". "Мы все живем в роде сумасшествия", пишет он в другом письме к дочери (23), ибо всецело погружены в текущую жизнь. не думая о вечности". Это устремление к вечности не означает разрыва с земной жизнью, а означает лишь разрыв с поверхностным восприятием жизни. Другу своему, Цейеру, он писал: "Царство Божие - внутри нас, но нас самих там нет, - итак, нам нужно туда вернуться". Сперанский идет очень далеко в этом различении "истинного" и "ложного" понимания христианства. Вот чрезвычайно характерный отрывок, полный резких и острых обличений Церкви. Антихрист (24) - --------------------------------------(22) Письма к дочери (изд. 1869 г.). Стр. 130. (23) Ibid. Стр. 236-7. (24) Сборник "В память гр. М. М. Сперанского" - заметка, озаглавленная "Антихрист". "переменил свое ополчение, - он дал ему весь наружный вид Христовых воинов, уверил своих воинов, что они суть в действительности воины Христовы... Он изобрел им свой идеал Христа... посту внутреннему противоставил пост внешний, молитве духовной - молитву многоглаголивую, смирению духа - умерщвление плоти. Словом, составил полную систему ложного христианства". Это обличение современного церковного христианства вскрывает очень любопытную черту в светской религиозной мысли того времени, которая считала себя носительницей "подлинного" христианства; она была готова (как и Сперанский), повторяя старые упреки старообрядцев, признать Церковь явлением антихриста! В русских религиозно-философских исканиях это будет встречаться нам не раз (достаточно назвать имя одного Л. Толстого). Критикуя Церковь, как "систему ложного христианства", Сперанский не отвергает в то же время таинств в Церкви, - тут его сознание двоится, из чего некоторые исследователи склонны делать вывод, что критика Церкви касается лишь ее искажений, а не существа (25). Но вся эпоха этого времени, особенно в России, жила под знаком некоего универсального и надцерковного христианства, - Сперанский был в этом отношении вполне созвучен своей эпохе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66