Последовавшие переговоры шли далеко не гладко. Инструкции королевы Елизаветы были согласованы в ходе переговоров с Писемским. Основной целью Елизаветы было обеспечение английским купцам монополии на использование арктического морского пути в Московию и как можно больше иных привилегий. Королева желала избежать определенных обязательств по отношению к царю в его борьбе против Польши, а также охладить его брачные планы.
Стоявшая перед Боусом задача была, конечно же, трудна. Он совсем провалил дело, бестактно и безапелляционно разговаривая с царем и его советниками. Переговоры закончились 20 февраля 1584 г., после чего последовала подготовка к отъезду Боуса в Англию.
Как раз в это время здоровье царя, серьезно подорванное излишествами и страхами, резко пошатнулось. 18 марта Иван IV умер. Царем стал его слабоумный сыя Федор. Государственными делами занялся дядя Федора, боярин Никита Романович Юрьев. Ни он, ни глава посольского приказа, дьяк Андрей Щелкалов, не разделяли расположенности Ивана IV к англичанам.
«Английский царь умер», – объявил Щелкалов Боусу, которого затем посадили под домашний арест в доме где он остановился, и лишь в мае отпустили в Англию.
VI
В течение двух последних лет своего царствования, после смерти своего сына, в которой он был повинен, Иван IV утратил свое былое лицо. Искренне горюя, он дарил крупные суммы денег Троицкому и другим русским монастырям и даже посылал пожертвования монастырям горы Афон, Иерусалима и Синая с просьбой молиться за душу усопшего царевича.
В книгах Троицкого монастыря зафиксировано, что 6 января 1583 г. – через семь недель после смерти царевича – Иван присутствовал на божественной литургии, после которой он вызвал в свой покой двух почтенных монахов (но не архимандрита). Присутствовал и его исповедник. Иван IV «начал плакать, и всхлипывать, и просить (двух монахов) устраивать каждодневные поминальные молебны за царевича вечно, до тех пор, пока стоят монастырь, до конца времен». «И кто бы не забыл и не перестал исполнять эту мою волю и просьбу... предстанет со мною пред судом Божьим при втором пришествии».
Как раз после этого путешествия в Троицкий монастырь Иван IV начал составлять перечень (синодик) жертв своего террора. Его копии затем были разосланы во многие монастыри для поминальных служб. Иван IV выделил для проведения этих служб специальные средства. Согласно этому синодику, лишь в одном Новгороде в 1570 г. было убито 1505 мужчин и женщин. Имена убитых при групповом терроре остались неизвестными. В подобных случаях формула молитвы была следующей: «Что же до их имен, то ты Господь, знаешь их».
Мы видели, что узнав о резне гугенотов во Франции в день св. Варфоломея Иван IV выразил сожаление и осудил пролитие французским королем такого количества крови «без должного основания». Кажется возможным, что Иван IV в конце концов пришел к пониманию того, что не вся пролитая им кровь может быть оправдана.
Политика террора Ивана Грозного была следствием мучившей его мании преследования. И эта политика, в свою очередь, разжигала ненависть к нему и побуждала множество людей к отчаянным поступкам, в том числе и к побегу.
Выражение независимого мнения или несогласия с политическим курсом Ивана IV в большинстве случаев рассматривалось им как предательство. У него была сложная и весьма противоречивая натура. Ему мало было только отдавать приказы. Он стремился доказать свою точку зрения в полемике с противниками, как политическими (подобными князю Курбскому), так и религиозными (подобными Яну Роките или Поссевино). Он был яростным спорщиком.
Иван IV хорошо разбирался в теологии, политической литературе, истории и черпал свои знания из переведенных на церковно-славянский или древнерусский язык книг.
Иван IV верил, что суверенная власть исходит от Бога. Царь – наместник Бога на земле. В ранний период своего царствования, находясь под влиянием митрополита Макария и священника Сильвестра, Иван IV был сторонником византийской теории взаимодействия («симфонии») божественной и светской власти, священства и имперского начала. Позднее он возражал против какого-либо вмешательства в государственные дела.
Он считал первым долгом царя приверженность православной вере, и в своем завещании 1572 г. побуждал сыновей быть готовыми пострадать и умереть за православие. В то же время Иван IV не признавал за церковью права ограничивать свою собственную власть даже в традиционной форме совета и вмешательства за подвергнутого им бесчестию человека. Он сам должен был дать Богу ответ за свои действия на страшном суде.
Еще более резко Иван IV реагировал на попытки своих подданных ограничить его власть политически. Царь является самодержцем. «Как, скажи пожалуйста, может правитель называться самодержцем, если, сам он не правит?» – вопрошал он Курбского.
Дабы править как самодержец царь должен научиться своему ремеслу. В своих наставлениях сыну Иван IV увещевал его: «Тебе следует ознакомиться со всеми типами дел: божескими, священническими, монастырскими, военными, судебными; с особенностями жизни в Москве и в иных краях. (Тебе следует знать), как административные институты, функционируют здесь и в других государствах; каковы отношения этого и других государств. Все это ты сам должен знать... Затем ты не будешь зависеть от совета других, ты сам будешь давать им указания».
Ивановы наставления сыновьям не были теоретической дидактикой. Они базировались на его собственном опыте. Он сам искренне интересовался церковными и государственными делами и имел о них четкое представление.
В первые годы правления изучать дела божественные Ивану IV помогали митрополит Макарий и протопоп Сильвестр; а познавать искусство государственного управления – Алексей Адашев и дьяк Иван Висковатый.
Иван IV хорошо понимал важность торговых и культурных отношений с Западом. В этом его поддержал протопоп Сильвестр. В «Послании» к своему сыну Сильвестр хвалил Анфима (сына) за участие в торговых делах и поддержание дружеских отношении с иностранцами.
Своим советникам и подчиненным Иван IV не доверял и обращался с ними дурно. Согласно Курбскому, это было частично результатом совета монаха Вассиана Топоркова.
Существовало немного почтенных людей, к которым Иван IV благоволил в течение всей жизни. Он высоко ценил митрополита Макария и доверял шурину по первой жене боярину Никите Романовичу Юрьеву, а также татарскому царю Симеону Бекбулатовичу. По отношению почти ко всем другим советникам и подчиненным у него легко возникали подозрения. Во многих случаях Иван IV делал подчиненного ответственным за ошибку или отсутствие суждения, в которых он сам был повинен. И он всегда был склонен бросить обвинение в предательстве.
Например, в своем письме от 1581 г. к королю Баторию Иван IV, чтобы преуменьшить успех Батория, взявшего в 1597 г. Полоцк, объяснил его победу изменой русского гарнизона. В реальности защитники Полоцка доблестно сражались, но были сломлены превосходящими силами Батория. И разумеется, сам Иван IV совершил ошибку, вовремя не послав осажденным помощь. Баторий оказался благороднее Ивана IV, защитив честь полоцкого воеводы в ответном письме.
Хотя Иван IV и показал себя жестоким тираном, он был наделен творческим темпераментом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
Стоявшая перед Боусом задача была, конечно же, трудна. Он совсем провалил дело, бестактно и безапелляционно разговаривая с царем и его советниками. Переговоры закончились 20 февраля 1584 г., после чего последовала подготовка к отъезду Боуса в Англию.
Как раз в это время здоровье царя, серьезно подорванное излишествами и страхами, резко пошатнулось. 18 марта Иван IV умер. Царем стал его слабоумный сыя Федор. Государственными делами занялся дядя Федора, боярин Никита Романович Юрьев. Ни он, ни глава посольского приказа, дьяк Андрей Щелкалов, не разделяли расположенности Ивана IV к англичанам.
«Английский царь умер», – объявил Щелкалов Боусу, которого затем посадили под домашний арест в доме где он остановился, и лишь в мае отпустили в Англию.
VI
В течение двух последних лет своего царствования, после смерти своего сына, в которой он был повинен, Иван IV утратил свое былое лицо. Искренне горюя, он дарил крупные суммы денег Троицкому и другим русским монастырям и даже посылал пожертвования монастырям горы Афон, Иерусалима и Синая с просьбой молиться за душу усопшего царевича.
В книгах Троицкого монастыря зафиксировано, что 6 января 1583 г. – через семь недель после смерти царевича – Иван присутствовал на божественной литургии, после которой он вызвал в свой покой двух почтенных монахов (но не архимандрита). Присутствовал и его исповедник. Иван IV «начал плакать, и всхлипывать, и просить (двух монахов) устраивать каждодневные поминальные молебны за царевича вечно, до тех пор, пока стоят монастырь, до конца времен». «И кто бы не забыл и не перестал исполнять эту мою волю и просьбу... предстанет со мною пред судом Божьим при втором пришествии».
Как раз после этого путешествия в Троицкий монастырь Иван IV начал составлять перечень (синодик) жертв своего террора. Его копии затем были разосланы во многие монастыри для поминальных служб. Иван IV выделил для проведения этих служб специальные средства. Согласно этому синодику, лишь в одном Новгороде в 1570 г. было убито 1505 мужчин и женщин. Имена убитых при групповом терроре остались неизвестными. В подобных случаях формула молитвы была следующей: «Что же до их имен, то ты Господь, знаешь их».
Мы видели, что узнав о резне гугенотов во Франции в день св. Варфоломея Иван IV выразил сожаление и осудил пролитие французским королем такого количества крови «без должного основания». Кажется возможным, что Иван IV в конце концов пришел к пониманию того, что не вся пролитая им кровь может быть оправдана.
Политика террора Ивана Грозного была следствием мучившей его мании преследования. И эта политика, в свою очередь, разжигала ненависть к нему и побуждала множество людей к отчаянным поступкам, в том числе и к побегу.
Выражение независимого мнения или несогласия с политическим курсом Ивана IV в большинстве случаев рассматривалось им как предательство. У него была сложная и весьма противоречивая натура. Ему мало было только отдавать приказы. Он стремился доказать свою точку зрения в полемике с противниками, как политическими (подобными князю Курбскому), так и религиозными (подобными Яну Роките или Поссевино). Он был яростным спорщиком.
Иван IV хорошо разбирался в теологии, политической литературе, истории и черпал свои знания из переведенных на церковно-славянский или древнерусский язык книг.
Иван IV верил, что суверенная власть исходит от Бога. Царь – наместник Бога на земле. В ранний период своего царствования, находясь под влиянием митрополита Макария и священника Сильвестра, Иван IV был сторонником византийской теории взаимодействия («симфонии») божественной и светской власти, священства и имперского начала. Позднее он возражал против какого-либо вмешательства в государственные дела.
Он считал первым долгом царя приверженность православной вере, и в своем завещании 1572 г. побуждал сыновей быть готовыми пострадать и умереть за православие. В то же время Иван IV не признавал за церковью права ограничивать свою собственную власть даже в традиционной форме совета и вмешательства за подвергнутого им бесчестию человека. Он сам должен был дать Богу ответ за свои действия на страшном суде.
Еще более резко Иван IV реагировал на попытки своих подданных ограничить его власть политически. Царь является самодержцем. «Как, скажи пожалуйста, может правитель называться самодержцем, если, сам он не правит?» – вопрошал он Курбского.
Дабы править как самодержец царь должен научиться своему ремеслу. В своих наставлениях сыну Иван IV увещевал его: «Тебе следует ознакомиться со всеми типами дел: божескими, священническими, монастырскими, военными, судебными; с особенностями жизни в Москве и в иных краях. (Тебе следует знать), как административные институты, функционируют здесь и в других государствах; каковы отношения этого и других государств. Все это ты сам должен знать... Затем ты не будешь зависеть от совета других, ты сам будешь давать им указания».
Ивановы наставления сыновьям не были теоретической дидактикой. Они базировались на его собственном опыте. Он сам искренне интересовался церковными и государственными делами и имел о них четкое представление.
В первые годы правления изучать дела божественные Ивану IV помогали митрополит Макарий и протопоп Сильвестр; а познавать искусство государственного управления – Алексей Адашев и дьяк Иван Висковатый.
Иван IV хорошо понимал важность торговых и культурных отношений с Западом. В этом его поддержал протопоп Сильвестр. В «Послании» к своему сыну Сильвестр хвалил Анфима (сына) за участие в торговых делах и поддержание дружеских отношении с иностранцами.
Своим советникам и подчиненным Иван IV не доверял и обращался с ними дурно. Согласно Курбскому, это было частично результатом совета монаха Вассиана Топоркова.
Существовало немного почтенных людей, к которым Иван IV благоволил в течение всей жизни. Он высоко ценил митрополита Макария и доверял шурину по первой жене боярину Никите Романовичу Юрьеву, а также татарскому царю Симеону Бекбулатовичу. По отношению почти ко всем другим советникам и подчиненным у него легко возникали подозрения. Во многих случаях Иван IV делал подчиненного ответственным за ошибку или отсутствие суждения, в которых он сам был повинен. И он всегда был склонен бросить обвинение в предательстве.
Например, в своем письме от 1581 г. к королю Баторию Иван IV, чтобы преуменьшить успех Батория, взявшего в 1597 г. Полоцк, объяснил его победу изменой русского гарнизона. В реальности защитники Полоцка доблестно сражались, но были сломлены превосходящими силами Батория. И разумеется, сам Иван IV совершил ошибку, вовремя не послав осажденным помощь. Баторий оказался благороднее Ивана IV, защитив честь полоцкого воеводы в ответном письме.
Хотя Иван IV и показал себя жестоким тираном, он был наделен творческим темпераментом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221