Гетман от лица всей запорожской армии с городами и землями сделал заявление о верности царю. Таким образом, переговоры старшин с Бутурлиным в Переяславе были завершены.
В предыдущий день, 12 января, Бутурлин нанес визит представителям украинской шляхты, которые потребовали, чтобы Бутурлин подтвердил их привилегированный статус по сравнению с рядовыми казаками и назначил им должности в местном управлении на Украине. Список подобных должностей с именами тех шляхтичей, которые должны были занять эти места, был вручен Бутурлину. Бутурлин ответил им, что обсудит эту петицию с гетманом. Это напугало шляхту, и они забрали петицию обратно, попросив Бутурлина не упоминать о ней гетману.
14 января Бутурлин направил посланников в семнадцать украинских областей (полков), чтобы принять клятву верности, а он и его помощники отправились в Киев. Они приблизились к Киеву через два дня. Не доезжая примерно две мили до Золотых Ворот, они были встречены митрополитом Сильвестром с группой священников и монахов. Сильвестр в своей речи, составленной в осторожных выражениях, воздал хвалу Бутурлину и его спутникам за их желание посетить город первого благочестивого русского князя: "В моем лице благочестивый Владимир, великий князь русский, и первозванный апостол Андрей, который предрек Господню славу на этой земле целуют вас [...] и святые Антоний и Феодосии из Лавры целуют вас [...] И мы целуем вас и приглашаем войти в наш дом Господень – место благочестивых русских князей будет возрождено, как возрождается юность орла".
Хотя он тепло приветствовал приезд царских послов в Киев, Сильвестр ни словом не упомянул о царском протекторате над Малой Русью. Дело в том, что он не выражал симпатий по отношению к переяславской раде и никогда ранее не выказывал поддержки желанию Хмельницкому признать царский протекторат над казацким войском.
После того, как Сильвестр произнес свою речь, они с Бутурлиным и их спутниками вошли в город и проследовали для молитвы в собор Святой Софии. Затем Бутурлин напрямую спросил Сильвестра, почему тот не написал царю письма в поддержку петиции Богдана Хмельницкого. Сильвестр уклончиво ответил, что он не знал о действиях Хмельницкого, но что он выражает желание молить Господа о здоровье царя. Бутурлин принял такое объяснение.
17 января казацкие офицеры, рядовые казаки, находившиеся в Киеве, и киевские горожане принесли клятву верности царю. Затем Бутурлин отправил своих представителей к митрополиту Сильвестру и архимандриту Лавры Иосифу просить их, чтобы они прислали людей, находящихся у них в подчинении (шляхту и горожан, как и домашних слуг), для принесения клятвы верности. Ответа не последовало. На следующий день Бутурлин направил одного из чиновников своего посольства Ивана Плакидина к Сильвестру и Иосифу и потребовал, чтобы люди, находящиеся у них в подчинении, немедленно были присланы для принесения клятвы под угрозой наказания. Сильвестр ответил, что эти люди находятся под его властью, и не пристало им давать клятву верности царю, Тогда Бутурлин послал дьяка Лопухина, чтобы тот призвал митрополита. Очередной раз Сильвестр отказался подчиниться. Лопухин был возмущен и не попросил у митрополита благословения, как того требовал древний обычай. Однако 19 января Сильвестр и Иосиф внезапно изменили свое решение и позволили подвластным им людям принести клятву.
Сделав это дело, Бутурлин и его сопровождающие покинули Киев и направились в Нежин. На пути они получили настойчивые письма гетмана и войскового секретаря, просивших Бутурлина ускорить прибытие московских солдат в Киев. Бутурлин немедленно написал воеводе московских войск, отправлявшихся в Киев, князю Федору Семеновичу Куракину, чтобы тот поспешив к месту назначения из Путивля, где в то время был его лагерь. 23 января Бутурлин и его спутники достигли Нежина, где их тепло приняли духовенство и местное население. На следующий день к присяге на верность были приведены находившиеся в Нежине казаки, горожане и «все прочие люди». Его миссия была успешно выполнена, и Бутурлин возвратился в Москву.
6. Условия объединения Украины с Москвой
Украина оказалась под протекторатом царя, но четкие условия объединения еще не были формально согласованы. Однако, в переговорах с Бутурлиным гетман и старшины подчеркивали свои требования, а Бутурлин дал им понять, что царь будут готов рассмотреть эти требования.
В конце января и начале февраля Богдан Хмельницкий собирал несколько совещаний со старшинами в Чигорине. На этих совещаниях были пересмотрены отдельные моменты в формулировках прежних требований и были добавлены некоторые новые требования. Одно из них касалось утверждения царем прав и привилегий митрополита киевского. В другом велась речь о полномочиях гетмана обмениваться послами с иностранными державами. Пункт о казацком реестре был некоторым образом изменен. Первоначально Богдан Хмельницкий сказал Бутурлину, что он не стал бы возражать, если бы царь увеличил численность реестровых казаков более шестидесяти тысяч и что у царя не будут просить, чтобы он платил казакам жалование. Теперь старшины отвергли это предложение Хмельницкого. Было четко установлено количество – шестьдесят тысяч реестровых казаков, и было предложено обратиться к царю с петицией, чтобы он назначил ежегодное жалование казакам.
За всеми этими формальностями таился конфликт между аристократическими идеями консервативной партии среди старшин и более либеральным отношением гетмана. Старшины желали установить четкое разделение между крестьянами и казаками и поэтому твердо установить число последних. Таким образом, вступление в ряды казаков было бы закрыто для крестьян, за исключением тех случаев, когда открывались вакансии. Фактически, на всем протяжении восстания и войны казацкие войска постоянно пополнялись крестьянами, к которым Богдан Хмельницкий снова и снова обращался за поддержкой. Лучше, чем кто-либо иной на чигиринских совещаниях, он понимал невозможность запрещения крестьянам вступать в ряды казаков, особенно в ситуации, когда нависала угроза новой войны с Польшей. В связи с этим он хотел оставить открытым путь для увеличения числа реестровых казаков, если и когда это необходимо. Плата царем жалования казакам предполагала установленную численность казахов, поэтому гетман не хотел обращаться с петицией к царю по поводу жалования.
Совещание завершилось избранием в качестве посланников к царю главного судьи запорожского войска Самойло Богдановича Зарудного и переяславского полковника Павла Тетери.
17 февраля Богдан Хмельницкий написал царю письмо от своего собственного имени, от имени запорожского войска и всей русской христианской общины (мира) всей Малой Руси. Хмельницкий обращался к царю, чтобы тот утвердил права, уставы, привилегии и свободы как духовенства, так и мирян. Он добавлял, что его посланники вместе с петицией передадут царю много особых требований, не упомянутых в письме. С этой целью Хмельницкий дал посланникам особые инструкции, текст которых до нас не дошел. Вдобавок к этим инструкциям посланники везли предложения по вопросам, обсуждавшимся на чигиринском совещании, и замечания по поводу некоторых из вопросов, которые можно было использовать при подаче статей, касающихся объединения, на рассмотрение Боярской Думе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
В предыдущий день, 12 января, Бутурлин нанес визит представителям украинской шляхты, которые потребовали, чтобы Бутурлин подтвердил их привилегированный статус по сравнению с рядовыми казаками и назначил им должности в местном управлении на Украине. Список подобных должностей с именами тех шляхтичей, которые должны были занять эти места, был вручен Бутурлину. Бутурлин ответил им, что обсудит эту петицию с гетманом. Это напугало шляхту, и они забрали петицию обратно, попросив Бутурлина не упоминать о ней гетману.
14 января Бутурлин направил посланников в семнадцать украинских областей (полков), чтобы принять клятву верности, а он и его помощники отправились в Киев. Они приблизились к Киеву через два дня. Не доезжая примерно две мили до Золотых Ворот, они были встречены митрополитом Сильвестром с группой священников и монахов. Сильвестр в своей речи, составленной в осторожных выражениях, воздал хвалу Бутурлину и его спутникам за их желание посетить город первого благочестивого русского князя: "В моем лице благочестивый Владимир, великий князь русский, и первозванный апостол Андрей, который предрек Господню славу на этой земле целуют вас [...] и святые Антоний и Феодосии из Лавры целуют вас [...] И мы целуем вас и приглашаем войти в наш дом Господень – место благочестивых русских князей будет возрождено, как возрождается юность орла".
Хотя он тепло приветствовал приезд царских послов в Киев, Сильвестр ни словом не упомянул о царском протекторате над Малой Русью. Дело в том, что он не выражал симпатий по отношению к переяславской раде и никогда ранее не выказывал поддержки желанию Хмельницкому признать царский протекторат над казацким войском.
После того, как Сильвестр произнес свою речь, они с Бутурлиным и их спутниками вошли в город и проследовали для молитвы в собор Святой Софии. Затем Бутурлин напрямую спросил Сильвестра, почему тот не написал царю письма в поддержку петиции Богдана Хмельницкого. Сильвестр уклончиво ответил, что он не знал о действиях Хмельницкого, но что он выражает желание молить Господа о здоровье царя. Бутурлин принял такое объяснение.
17 января казацкие офицеры, рядовые казаки, находившиеся в Киеве, и киевские горожане принесли клятву верности царю. Затем Бутурлин отправил своих представителей к митрополиту Сильвестру и архимандриту Лавры Иосифу просить их, чтобы они прислали людей, находящихся у них в подчинении (шляхту и горожан, как и домашних слуг), для принесения клятвы верности. Ответа не последовало. На следующий день Бутурлин направил одного из чиновников своего посольства Ивана Плакидина к Сильвестру и Иосифу и потребовал, чтобы люди, находящиеся у них в подчинении, немедленно были присланы для принесения клятвы под угрозой наказания. Сильвестр ответил, что эти люди находятся под его властью, и не пристало им давать клятву верности царю, Тогда Бутурлин послал дьяка Лопухина, чтобы тот призвал митрополита. Очередной раз Сильвестр отказался подчиниться. Лопухин был возмущен и не попросил у митрополита благословения, как того требовал древний обычай. Однако 19 января Сильвестр и Иосиф внезапно изменили свое решение и позволили подвластным им людям принести клятву.
Сделав это дело, Бутурлин и его сопровождающие покинули Киев и направились в Нежин. На пути они получили настойчивые письма гетмана и войскового секретаря, просивших Бутурлина ускорить прибытие московских солдат в Киев. Бутурлин немедленно написал воеводе московских войск, отправлявшихся в Киев, князю Федору Семеновичу Куракину, чтобы тот поспешив к месту назначения из Путивля, где в то время был его лагерь. 23 января Бутурлин и его спутники достигли Нежина, где их тепло приняли духовенство и местное население. На следующий день к присяге на верность были приведены находившиеся в Нежине казаки, горожане и «все прочие люди». Его миссия была успешно выполнена, и Бутурлин возвратился в Москву.
6. Условия объединения Украины с Москвой
Украина оказалась под протекторатом царя, но четкие условия объединения еще не были формально согласованы. Однако, в переговорах с Бутурлиным гетман и старшины подчеркивали свои требования, а Бутурлин дал им понять, что царь будут готов рассмотреть эти требования.
В конце января и начале февраля Богдан Хмельницкий собирал несколько совещаний со старшинами в Чигорине. На этих совещаниях были пересмотрены отдельные моменты в формулировках прежних требований и были добавлены некоторые новые требования. Одно из них касалось утверждения царем прав и привилегий митрополита киевского. В другом велась речь о полномочиях гетмана обмениваться послами с иностранными державами. Пункт о казацком реестре был некоторым образом изменен. Первоначально Богдан Хмельницкий сказал Бутурлину, что он не стал бы возражать, если бы царь увеличил численность реестровых казаков более шестидесяти тысяч и что у царя не будут просить, чтобы он платил казакам жалование. Теперь старшины отвергли это предложение Хмельницкого. Было четко установлено количество – шестьдесят тысяч реестровых казаков, и было предложено обратиться к царю с петицией, чтобы он назначил ежегодное жалование казакам.
За всеми этими формальностями таился конфликт между аристократическими идеями консервативной партии среди старшин и более либеральным отношением гетмана. Старшины желали установить четкое разделение между крестьянами и казаками и поэтому твердо установить число последних. Таким образом, вступление в ряды казаков было бы закрыто для крестьян, за исключением тех случаев, когда открывались вакансии. Фактически, на всем протяжении восстания и войны казацкие войска постоянно пополнялись крестьянами, к которым Богдан Хмельницкий снова и снова обращался за поддержкой. Лучше, чем кто-либо иной на чигиринских совещаниях, он понимал невозможность запрещения крестьянам вступать в ряды казаков, особенно в ситуации, когда нависала угроза новой войны с Польшей. В связи с этим он хотел оставить открытым путь для увеличения числа реестровых казаков, если и когда это необходимо. Плата царем жалования казакам предполагала установленную численность казахов, поэтому гетман не хотел обращаться с петицией к царю по поводу жалования.
Совещание завершилось избранием в качестве посланников к царю главного судьи запорожского войска Самойло Богдановича Зарудного и переяславского полковника Павла Тетери.
17 февраля Богдан Хмельницкий написал царю письмо от своего собственного имени, от имени запорожского войска и всей русской христианской общины (мира) всей Малой Руси. Хмельницкий обращался к царю, чтобы тот утвердил права, уставы, привилегии и свободы как духовенства, так и мирян. Он добавлял, что его посланники вместе с петицией передадут царю много особых требований, не упомянутых в письме. С этой целью Хмельницкий дал посланникам особые инструкции, текст которых до нас не дошел. Вдобавок к этим инструкциям посланники везли предложения по вопросам, обсуждавшимся на чигиринском совещании, и замечания по поводу некоторых из вопросов, которые можно было использовать при подаче статей, касающихся объединения, на рассмотрение Боярской Думе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221