Хотя ревнители ценили киевскую ученость, они использовали ее методы с определенными ограничениями и предосторожностями. Они стремились внести свои собственные суждения в церковные книги. У них не было намерения поскорее заменить традиционные особенности московских религиозных текстов и деталей церковного обряда полным внедрением форм западнорусских и греческих (пост-византийских) церковных служб и ритуалов.
Ртищев был значительно более восторжен в его оценке западнорусской церкви и учености, нежели ревнители. Поэтому он выражал готовность быстро осуществлять необходимые изменения в западнорусском и греческом духе, а некоторые другие советники царя хотели двигаться по этому пути еще быстрее.
К 1648 г. эти религиозные проблемы приобрели актуальное политическое значение в связи с украинской войной. Многим государственным деятелям в Москве было ясно, что украинцы не обладают достаточной силой, чтобы обеспечить себе независимость от Польши и что в скором времени Москва должна будет помочь им и принять под царский протекторат. Приспособление московского церковного обряда под западнорусский представлялось насущным для установления более тесных отношений с киевским духовенством и для устранения возможных трений между двумя ветвями греко-православной церкви и двумя народами – великорусским я малоросским (украинским).
Западнорусская православная церковь представляла собой епархию (митрополит) Константинопольского патриаршества с престолом митрополита в Киеве. Это предполагало близкие церковные отношения между Киевом и Константинополем. Польское правительство всегда относилось к греческим иерархам, которые время от времени посещали Киев, с большим подозрением. Но в связи с военными успехами 1648 г. запорожских казаков под руководством Богдана Хмельницкого, поляки потеряли контроль над Киевом.
Греческие церковные иерархи воспользовались этим случаем, чтобы установить более тесные связи с киевским духовенством, а также и с лидерами нарождающегося казацкого государства. Когда Богдан Хмельницкий триумфально вошел в Киев накануне Рождества 1648 г., его приветствовал там не только митрополит Киевский Сильвестр, но и патриарх Иерусалимский Паисий и другие греческие церковные иерархи.
Греками двигали не только религиозные соображения, но также и политические и финансовые проекты. Они рассчитывали на денежную помощь от казаков и царя для поддержки православной церкви в Турции, для защиты ее прав от турецкого вмешательства и для осуществления своей конечной мечты – свержения турецкого ига.
Эти мольбы о помощи от православных христиане Ближнево Востока и Балкан, обращенные к единственному в то время независимому православному правителю в мире, нашли свой отклик. Как царь Алексей Михайлович, так и некоторые из его советников поддержали идею расширения поддержки своих единоверцев, чья помощь могла бы со временем оказаться полезной России в ее борьбе против турок и крымских татар. С конца XV века Грузия умоляла царя о защите от турок и персов; после того, как казаки захватили Киев, можно было думать об установлении связей с Молдавией. И на будущее вырисовывалась возможная перспектива распространения влияния Москвы на весь Ближний Восток.
В качестве политического плана такая мечта была совершении нереалистичной. Совершенно очевидно, что Москва находилась не в том состоянии, чтобы предпринять подобные действия против Турции. А на Украине некоторые казацкие лидеры вынуждены были утвердиться в мысли о том, чтобы со временем искать у султана поддержки против Польши, а при определенном повороте событий даже против Москвы.
В области религиозных и церковных дел, однако, установление более тесных связей между Москвой я всеми другими православными церквами и расширение им финансовой помощи явились как выполнимыми, так и желаемыми с точки зрения церковного единства православия. Царь Алексей Михайлович, поддерживаемый целым рядом своих советников, стремился воплотить в жизнь подобные планы.
Такая политика, все значение которой не осмысливалось сначала теми, кто ее проводил, находилась в противоречии с традиционными планами на будущее московской церкви. Она являла собой крутой поворот от устойчивой национальной исключительности русской церкви и вела к росту экуменических представлений (экуменических – в рамках православного мира). Более того, проводниками этого плана не было в достаточной мере учтено, что к тому времени греческая церковь была пропитана идеями ее собственной эллинской исключительности.
После в Киеве во время святок с Богданом Хмельницким патриарх Паисий продолжил свой путь в Москву, куда он приехал 27 января 1649 г. В его свите был греческий ученый Арсений, который предложил свои услуги в корректировке и издании церковных книг. Поскольку Арсений в то время не знал ни славянского, ни русского, его назначили учителем греческого и латыни в Чудов монастырь в Кремле.
В своем приветствии, когда его принимал царь Алексей Михайлович, патриарх Паисий следующим образом изложил свои надежды: «Пусть святая Троица даст тебе возможность занять высокий трон царя Константина и освободить благочестивый христианский народ от неверных зверей. Да станешь ты новым Моисеем, да спасешь нас от плена знамением святого животворящего креста»
У Паисия было несколько бесед касательно церковных дел со Стефаном Вонифатьевым и архимандритом Никоном (будущим патриархом). В этих переговорах он подвергнул критике определенные обычаи в московском церковном ритуале и церковных уставах, например, крестное знамение двумя пальцами (двоеперстие). Паисий назвал этот обычай (как и некоторые другие) нововведением и отступлением от греческого образца. Паисий был не прав, поскольку некоторые из них (включая и двоеперстие), хота в отличались от поствизантийского греческого ритуала, имели свои корни в довизантийских и византийских традициях.
Его доказательства, однако, произвели очень сальное впечатление на царя Алексея и, как это стало ясно через три года, на Никона. За желанием утвердить единство обряда с греками лежали приготовления к будущему осуществлению политических мечтании, так же как и экуменических, религиозных соображений.
Однако Стефан Вонифатьев и другие ревнители не желали принимать рекомендации Паисия без тщательного изучения. Решено было послать компетентного русского ученого на Балканы и Ближний Восток для бесед с греческими прелатами, для изучения характера проведения служб в греческих церквах, для сбора древних и новых греческих рукописей и приобретения современных отпечатанных изданий греческих церковных книг. Они печатались в Венеции и других европейских городах, поскольку турки не позволяли грекам открывать книгопечатные дворы в Константинополе.
Эта миссия была доверена монаху Арсению из Троицкого монастыря. Он звал греческий язык и служил некоторое время переводчикам в московском посольском приказе. Когда в июня 1649г. патриарх Паисий направился в Яссы, Арсений поехал с ним. Ом провел в Яссах более года, во время которого один раз, возвращался в Москву с коротким визитом, чтобы сделать предварительный доклад о своей миссии. Он вернулся в Москву в 1650 г, В феврале 1651 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221