Чтобы помешать шведским посланникам сообщить об этом королю Иоанну, царь приказал отправить их в Муром и задержать там.
10 июня Магнус прибыл в Москву и был принят с великой торжественностью. Он был официально провозглашен королем Ливонии, дал клятву верности царю и был помолвлен с княжной Евфимией Старинкой, старшей дочерью покойного князя Владимира. Браки между православными и западными христианами были довольно редкими в Древней Руси. Помолвка Евфимии с лютеранином была еще одним примером терпимого отношения Ивана IV к протестантизму.
Магнус привел с собой лишь малый контингент солдат, но в качестве короля Ливонии он был назначен командующим русскими войсками, посылаемыми против шведов. 25 июня он с русской экспедиционной армией двинулся в Ливонию. Он приступил к осаде Ревеля 21 августа.
Царь счел неподобающим казнить предполагаемых заговорщиков во время пребывания шведских и польских послов в Москве в мае и июне 1570 г.
Однако казни начались вскоре после 2 июля, как только польская посольская миссия покинула Москву. Согласно Шлихтингу, Третьяк Висковатый, брат канцлера Ивана Висковатого, погиб первым. По сведениям Гваньини, Третьяк был казнен за то, что якобы оклеветал князя Владимира Старицкого. Это было характерно для Ивана IV – возлагать на других людей ответственность за преступления или ошибки, совершенные им самим. Тот факт, что он отдал дочь князя Владимира Евфимию в жены герцогу Магнусу, также демонстрирует, что к этому времени Иван IV посмертно восстановил доброе имя князя Владимира. В противном случае Магнус счел бы это предложение оскорблением, а не почестью.
20 июля были казнены князь Петр Семенович Серебряный, ветеран казанской кампании 1552 г. и защитник Астрахани 1569 г., и дьяк Мясоед Вислый.
Публичный суд над предполагаемыми предателями, состоявшийся пять дней спустя, стал кульминацией событий. Массовые казни организовывались с мрачной торжественностью в Китай-городе в Москве. Жители Москвы были приглашены присутствовать на этом спектакле. Тысячи горожан явились после того, как царь объявил, что им не причинят никакого вреда. Царь появился полностью вооруженным, в сопровождении опричников и полутора тысяч стрельцов. Шлихтинг рассказывает, что царь лично обратился к толпе и спросил, прав ли он, наказывая предателей. Люди громкими выкриками выражали свое одобрение.
Для орудий пыток и казни была построена специальная платформа. В огромном котле развели огонь для кипячения воды. Затем из тюрьмы доставили привлеченных к делу о заговоре, их было около трехсот человек. Более чем половину из них царь помиловал.
Все остальные были казнены, большинство из них жесточайшим образом. Дьяк Василий Щелкалов зачитал имена всех приговоренных и огласил обвинения. Первым казнили думного дьяка Ивана Висковатого. Он твердо держался до конца, резко отвергая все обвинения. Согласно Шлихтингу, в этот день были казнены 116 человек, большинство из которых занимали важные места в государственной и земской администрации.
На некоторое время после массовых казней царь почувствовал себя в большей безопасности. Относительно балтийских дел он был полон надежд, что его новая схема, связанная с созданием вассального Ливонского государства сработает, и что Магаусу удастся завоевать Ревель. По этой причине Иван IV был менее заинтересован теперь в заключении соглашения с Англией и обеспечении там себе убежища.
Осенью 1570 г. царский посланник Андрей Совин возвратился из Англии с двумя письмами, написанными 18 мая королевой Елизаветой Ивану IV. Одно из них было официальным, выражавшим в туманной форме согласие заключить союз с царем; другое – личного порядка, в котором она повторила свое обещание в случае необходимости обеспечить ему убежище, но не вела речи о взаимном соглашении.
Царю не понравилось это упущение, ибо он настаивал на союзе. Кроме того, он был раздражен тем, что Елизавета не послала к нему собственного посла для заключения формального договора о союзе. Из отчета Совина царь знал, что англичан интересовало лишь дальнейшее развитие торговых отношений. Поэтому царь решил припугнуть их, написав Елизавете, что отменит привилегии английских купцов в России.
Тем временем переговоры Новосильцева с султаном провалились. А в Ливонии все более осложнялась осада Ревеля.
Дания не послала флот на помощь Магаусу. У русских не было собственной флотилии, только несколько каперов, базировавшихся в Нарве. На море, таким образом, главенствовали шведы, которые могли послать ревельскому гарнизону подкрепления и амуницию, А в марте московское правительство получило известие, что крымский хан готовит кампанию против Москвы. Царь должен был собрать войска на линии реки Оки, чтобы быть готовым к отражению татарского нападения. Ввиду этих обстоятельств, в Ливонию нельзя было послать никакого подкрепления.
16 марта 1571 г. Магаус вынужден был снять осаду Ревеля. Царь даровал королю Ливонии маленький эстонский город Оберполлен. В это время внезапно умерла невеста Магнуса княжна Евфимия Старицкая. По слухам, она была отравлена.
1 января 1571 г. царь назначил князя Михаила Ивановича Воротынского ответственным за оборонительные сооружения по реке Оке, а также за подразделения мобильных войск, наблюдавших за перемещениями татар.
К апрелю хан Девлет-Гирей собрал татарскую армию, сила которой оценивалась в сорок или более тысяч воинов. Несколько русских перебежчиков, пострадавших от опричнины сынов боярских, предложили хану свою помощь в качестве проводников или шпионов. Один из них сообщил хану, что царь располагает для противодействия татарам лишь небольшим войском опричников и посоветовал ему направиться прямо к Москве.
Когда хан начал кампанию, великие ногайцы (большинство из которых были до этого времени союзниками Москвы) использовали эту возможность для опустошительного набега на район Казани.
Русская армия, численностью около пятидесяти тысяч, состояла как из опричных, так и земских полков. Царь назначил опричника, князя Михаила Черкасского (брата царицы Марии), главнокомандующим всей армией. Земские войска находились под командованием князей Ивана Вольского и Ивана Мстиславского.
Между силами опричнины и земщины были значительные разногласия, и в целом моральный дух войск был низок. Царь Иван IV не мог не заметить этого, когда в сопровождении полутора тысяч стрельцов прибыл в Серпухов, где находился штаб князя Черкасского. Царь был в нервозном состоянии и искал козла отпущения, которого бы мог обвинить в плохом состоянии армии. Формально ответственность легла на командующем армией, князе Черкасском.
Видимо, в этот самый момент царь получил информацию, когорая заставила его усомниться в верности Черкасского. Согласно сообщению, отец Черкасского, кабардинский князь Темрюк и одновременно тесть царя со стороны его второй жены, царицы Марии, предал царя и вместе с другими кабардинскими князьями присоединился к хану Девлет-Гирею в его кампании против России.
Информация была ложной. Она была, возможно, сознательно распространена агентами Девлет-Гирея, вероятно, одним из русских перебежчиков. Тем не менее, Иван IV приказал казнить Черкасского. Согласно Штадену, это было сделано стрельцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221