— Как же, как же, конечно, узнал!— сказал наконец Наймов.— Как не узнать? Вы же бывший наш тракторист. Фируз... как там еще? Ах, да.., Мардонов.
Мы ведь, кажется, односельчане. Служили ведь в армии... И давно вернулись?
— Две недели.
— Да, да,— протянул Наймов, постукивая пальцами по столу.— Ну и что вы от меня хотите?
— Пришел поступить на работу.
— Работа... работа...— продолжая барабанить пальцами, повторил Наймов.— По закону вы имеете право после службы вернуться на прежнее место. Однако предупреждаю: свободных тракторов у меня нет, все заняты. Что будем делать?— словно бы обращаясь к самому себе, спросил директор.
— Автомашина свободная найдется?
— Так вы, кажется, не были водителем...
— В армии научился.
— Значит, и шофером стали, да? Так, так... хорошо. Но жаль, и машины лишней у меня нет. Одна, правда, должна скоро освободиться, только... Если отдам ее вам, знаете, что будет? Скандал. А почему?.. Да потому, что желающих работать в совхозе водителем не так уж мало...
Говорил Наймов тихо и мягко, как будто убеждая.
— Если кто пожелает скандалить, это его личное дело,— сказал Фируз.— Вы же дадите мне трактор, а если нет, то машину, сейчас, вне всякой очереди. Закон вы знаете не хуже меня.
«Странный какой-то парень,— подумал Наймов.— Настроен явно враждебно. Или правда то, о чем предупреждал Насир?..»
— А если мы вам другую работу подыщем?
— Какую?
— Например, слесарем пойдете?
— Нет.
«Нет...»— повторил про себя Наймов и, поразмыслив, решил, что, пожалуй, нет резона отказывать парню. Сразу видно, упрямый и настырный, может и жаловаться пойти — по разговору видно. И своего добьется. Конечно, закон на его стороне. Если уж так все складывается, то зачем ему, Наимову, встревать в склочное дело? Эту проклятую машину он собрался было передать одному нужному человеку. Значит, тому придется подождать... Ладно, переживем, нужного же человека можно отблагодарить иначе — сердце его, как
говорится, найти легко. Однако почему этот парень держится так враждебно? Давно, года три, наверное, назад, когда он только собирался жениться на Назо- кат, младший брат Насир как-то показал ему на улице Фируза и предупредил, что этого парня часто видят рядом с ней — дружат еще со школы..,
— Так вы хоть отдохнули после возвращения? Погуляйте еще с недельку — может, к этому времени и та машина, о которой я говорил, освободится.
Слушая Наимова, почему-то Фируз испытывал то же ощущение, как если бы босиком наступил на лягушку.
— Так через неделю?
— Да, загляните через недельку, поговорим.
Фируз медленно возвращался по тихой тенистой улице, ведущей в райцентр, и на душе у него было невесело. Не может он забыть Назокат... Вспомнит — и будто невидимая рука сжимает сердце, и настроение целый день подавленное. Можно ли так мучить себя? Как говорится, давно пора было прочесть молитву по минувшему. Из-за Назокат и с Наимовым не смог говорить по-человечески. Увидел его, и сердце перевернулось, сразу забыл, что хотел держаться спокойно, ничем не выдавая своих чувств. Да и, собственно, в чем провинился перед ним Наймов? Сам ходил разиня разиней, сам и остался с носом — потерял Назокат... Ведь цветок достается тому, кто первым решится сорвать. Наймов сумел опередить его, а он все не торопился, откладывал на завтра. Так и не решился сказать Назокат, что у него на сердце, сказать ей, что любит, что хочет взять в жены,— так почему ж теперь он злится на Наимова? Злится или ревнует? Хотя какая разница. Все одно плохо. Наимова он, похоже, ненавидит, однако есть в этом что-то низкое—или, быть может, у него нет чувства собственного достоинства?.. Нет, нужно быть мужчиной. Наймов ведь не отбивал у него Назокат и, наверное, даже и не догадывается о боли его сердца. И Назокат ведь ему, Фирузу, тоже ничего не обещала... Тогда отчего же ему так больно знать, что они были мужем и женой и что их семейная жизнь закончилась разрывом? Да, это правда: после того как
Фируз услышал от Сафара, что Назокат ушла из дома Наимова, горькое чувство на сердце стало будто вдвое сильнее. Словно он жалел не только себя, но и Назокат... Если Наймов поймет, в чем дело, наверняка в душе посмеется над ним. Хотя почему — если поймет? Не исключено, что он прекрасно все знает, неспроста ведь так холодно встретил его сегодня...
— Фируз!—окликнули его с другой стороны улицы.
Он поднял голову и увидел Сафара, с улыбкой направлявшегося навстречу. Фируз машинально отметил, что друг его сегодня выглядит необычно празднично: вместо всегдашней своей ковбойки белая рубашка, хорошо отглаженные брюки, модные туфли, и привычной старенькой тюбетейки не видать. В город, что ли, собрался?
— Что это ты так вырядился?
— А я тебя ищу! Забегал к тебе—мать сказала, пошел к директору совхоза... Пойдем, поговорим?
— Ладно,— согласился Фируз,— куда пойдем-то?
— Знаешь столовую возле парка? Там сейчас прохлада, да и парк новый посмотришь, пошли.
— Ты что, отпуск взял?— на ходу расспрашивал Фируз.— Вроде сегодня рабочий день, а ты ходишь руки в карманы.
— А-а-а...— Сафар от души посмеялся.— Никогда не видел меня таким фронтом?
— Да нет, один раз было.
— Это когда же?— удивился Сафар.
— Два года назад, в день своей свадьбы.
— Верно, было, было... Ну в день свадьбы — это грех небольшой.
— Слушай, ты что мутишь воду? Я тебя о деле спрашиваю. В совхозе самый разгар работы...
— А я ушел из совхоза,— беззаботно объявил Сафар.— Хочу погулять недельку, передохнуть.
— Шутишь?— Фируз остановился и пристально вглядывался в лицо друга.
— С чего бы мне шутить? Правду говорю,— уже серьезно ответил Сафар.— Совхоз — это, как говорится, не для меня.
— Четыре года, значит, был для тебя, а сейчас — нет?
— Пока был прежний директор, Хакимов, работа
лось хорошо. Но этот... Полтора года терпел, больше не могу.
Они вошли через ворота в парк, чистый, прохладный и тенистый; посыпанной песочком аллеей двинулись в сторону райцентровской столовой.
— Слушай, ну что случилось? Ведь когда он был завгаром, казался вполне приличным...
— Да, к а з а л с я,— подтвердил Сафар и, посмотрев сбоку на Фируза, отметил:— Надо же, ты ростом обогнал меня, не зря, значит, армейский хлеб ел.
— Ему про тутовник, а он про иву! Ты что, не хочешь говорить?
— Нет, правда, в тебе сейчас не меньше, чем метр восемьдесят.
— Угадал,— согласился Фируз и перестал приставать с расспросами. Захочет — сам скажет...
Столовая в этот предобеденный час была пуста, однако откуда-то из задних помещений доносился пряный запах шашлыка. Две официантки с одинаковыми высокими прическами, обе крашеные, но одна худая, а другая полненькая, стояли у окна, смотрели на улицу и чему-то негромко и беззаботно смеялись. Увидев молодых ребят, они поправили волосы.
— По три шашлыка и по сто пятьдесят водки,— заказал Сафар.
— А не много ли в такую жару?— забеспокоился Фируз.— Тебе никуда не ехать?
Сафар только махнул рукой.
Выпив по рюмке, закусили сначала помидорами с луком, потом Сафар взял с тарелки шампур и поторопил:
— Ты что, забыл, что шашлык надо есть горячим, иначе вкус не тот. Бери и ешь!
— Взять-то я возьму... но ты скажешь, наконец, почему ушел из совхоза?
— Денег мало платят,— жуя, объяснил Сафар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34