Вернувшись к деду, Панкрац сообщил ему о своем успехе и предложил проводить до квартиры Васо.
— Может, все же дойдешь сам, да и желание делать глупости у тебя, наверное, уже прошло! — тем не менее произнес он скороговоркой, последние же слова сказал еле слышно. А сам вдруг точно окаменел, на деда больше не смотрел, взор его был устремлен куда-то вдаль, на другой конец аллеи.
Навстречу им двигалась процессия, в большинстве своем пожилые люди, одетые в голубые рубашки; во главе колонны с флагом, завернутым в черную клеенку и перекинутым через плечо, шел знаменосец. Это было знакомое Панкрацу объединение торговцев; объединение как объединение, ничего в нем не было такого, что могло бы привлечь его внимание, но кто сказал, что его внимание привлекла именно эта процессия?
Нет, впереди колонны, только чуть в стороне шла дама. Он ее видел еще позавчера и тоже где-то здесь, когда направлялся на станцию, чтобы ехать в деревню. Она была (он сам себе тогда так и сказал) божественно красива, словно изваяна из мрамора, притягательно стройна и с такими чертами лица, что Панкрац, наверное, впервые понял, что такое классическая красота. Кроме того, незнакомка была изысканно одета и, судя по всему, богата, да к тому же и щедра, а о том, что найдет себе именно такую женщину, разве не поклялся он
себе на море? Там на море он имел возможность наблюдать людей, купающихся в роскоши и наслаждающихся жизнью, в то время, как он вынужден был отказаться от своей возлюбленной и, наверное, окончательно ее потерять, только потому, что — в отличие от других поклонников! — у него кончились деньги.
Ха! Игра стоит свеч! — Панкрац принял позу и поначалу дерзко и с усмешкой, а потом разочарованно и обиженно уставился на даму. Как и позавчера, незнакомка прошла мимо него, точно мимо стены! Впрочем,— быстро утешился Панкрац,— это и понятно, дама была занята, она что-то искала в сумочке, затем извлекла из нее желтого цвета билеты и принялась их разглядывать, а потом снова спрятала. .
Еще немного, и процессия уже поравнялась с ним, заслонив собой даму. Панкрацу снова пришлось менять положение, правда, теперь только для того, чтобы не потерять ее из вида. Впрочем, зачем он тут стоит, нервничает, собирается провожать до дома старого глупца деда, вместо того чтобы проследить за дамой, выяснить, куда она направляется, может, в кино, тогда, если ему повезет, он сможет там с ней познакомиться! Если ничего не получится, достаточно уже и того, что у него была возможность наслаждаться, глядя на ее фигуру.
Поглощенный подобными мыслями, Панкрац еще более грубо стал поднимать деда со скамьи, но тот, не обращая на него никакого внимания, продолжал сидеть,— итак, он требовал, чтобы тот пошел домой,— но только домой — и один! Дед поднимался вяло и снова, как и раньше, собираясь достать часы, попал не в тот карман, а в другой, туда, где лежали еще целехонькие деньги итальянца, они торчали из кармана, и, уже поднявшись, он пытался их засунуть назад. Это, именно это и задержало возле него Панкраца; он уставился на сотенные купюры и, кажется, собирался даже что-то сказать, но, спохватившись, посмотрел вслед незнакомке, которая в эту минуту, идя наперерез процессии, сворачивала на дорожку, пересекавшую сквер, и вскоре скрылась за кустами.
— Ну, пошли! — поспешно бросил Панкрац и направился вперед: — Ты иди, а я забегу в полицию взглянуть, пришел ли Васо?
Не пройдя и двух шагов, он оглянулся и остановился.
— Ха-ха-ха, кого я вижу? — еще не обернувшись, он уже узнал знакомый смех и голос: перед ними, ранее ими незамеченный, вероятно, из-за процессии, которая, правда, уже прошла, но еще шагала впереди него, неожиданно появился, держа под мышкой какой-то сверток, улыбающийся и счастливый, давний их знакомый капитан Братич.
V
Панкрац, естественно, не был рад этой встрече, ибо, задержавшись с капитаном всего на минуту-две, он совсем потерял надежду отыскать незнакомку. Впрочем, по всей вероятности, она живет где-то поблизости и ее всегда можно найти! — и он остался с Братичем. Втроем они шли по аллее, беседуя о самых обычных вещах: чем занят один, что делает другой. Приезд деда в город (с последним поездом) Панкрац истолковал капитану необходимостью консультации у врача по поводу его астмы, а капитан, в свою очередь, не забыв поздравить деда с выздоровлением, объяснил свое пребывание здесь трехдневным отпуском, который взял в связи со смертью тетки. В свертке, что он держал под мышкой, находится вуаль для кузины, у которой он остановился, а несет он ее от другой сестры, живущей здесь неподалеку, поскольку сама она, будучи на сносях, не сможет прийти на похороны.
— Вот так, одни умирают, другие рождаются, и этот удивительный круговорот жизни бесконечен! — перестав смеяться, глубокомысленно заметил капитан и, вопросительно посмотрев на Панкраца, спросил: — А что нового у вас? Как поживаете, господин Панкрац? Сто лет мы с вами не виделись! — и, поколебавшись, произнес, попытавшись улыбнуться: — Помните последнюю нашу встречу, тогда вы обманули меня, сказав, что придете ко мне на конный завод!
Панкрац тогда действительно не пришел к капитану, да и до него ли ему было, когда в семье ждало столько неотложных дел! Но не мог ли капитан по слухам, дошедшим, наверное, и до него, истолковать его отсутствие как занятость более важными заботами, связанными со смертью Краля, а может, и убийством? Такое объяснение ему показалось вполне вероятным, уж очень странно смотрел на него капитан, улыбка какая-то
фальшивая, да и слово резкое: обмануть! Впрочем, все. равно! Усмехнувшись, Панкрац сказал просто и коротко:
— Мне было очень жаль, но не от меня это зависело, а вечером я уже уехал! Ну, а как вы? Все еще носите мундир? Я слышал, мне недавно сказал Васо, что вы снова где-то хорошо устроились, на каком-то складе!
— Поначалу в войсковой части, а потом на складе. Но это место скорее бы подошло Васо, а мне какая польза от него? — сказал капитан тихо и добавил, не скрывая отвращения: — Помимо всего прочего, это страшная дыра! Если бы я там не нашел друга, было бы вообще невыносимо!
— А что бы вас устроило? Вы всегда говорили о своем желании перейти на гражданскую службу! До сих пор не можете решиться?
Капитан наклонил голову и уставился в землю.
— С этой мыслью я не расстался,— пробормотал он,— есть у меня уже и кое-какой план! — Он поднял голову, усмехнулся, глядя на Панкраца, но не продолжил.
— Какой?
— Ну, об этом нельзя говорить вслух! — капитан пропустил мимо себя прохожего, затем, помедлив, сказал: — Сейчас вы бы на все это по-иному посмотрели, нежели прежде.
— Как это? — насторожился Панкрац.
— Так...— капитан вроде смутился,— я ничего не знаю, только слышал,— он остановился и посмотрел Панкрацу прямо в лицо.
Остановился и Панкрац и, догадываясь, о чем тот может сказать, не отвел взгляда.
— О чем вы слышали? Интересно было бы узнать, и от кого?
— Да... да...— капитан явно колебался,— конечно, ничего нового в этом нет! Об этом можно было догадаться уже по тому, что вы в то последнее воскресенье,— капитан скользнул взглядом и по старому Смуджу, отрешенно стоявшему у скамьи в двух шагах от них,— сказали Васо! Только я это тогда, да и после, когда Васо, обидевшись, уверял меня в противном, считал удачным розыгрышем!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81