(Н. М. Грибачев, советский поэт)
Я знаю теперь, что любовь убивает,
не ходет состраданья, не делится властью,
Покуда прекрасна, покуда живая.
Покуда она не утеха, а - счастье.
(О. Ф. Берггольц, 1910-1975)
И некогда опомниться,
Книжку почитать -
Едва мечта исполнится,
Опять изволь мечтать!
Ольга Федоровна Берггольц
1910-1975
/Советская поэтесса/
Едва найдется выход,
Как он уже не тот!
Вчера всё было тихо -
С утра наоборот!
(ю. ч. Ким)
Скажи, мой друг, зачем мы так беспечны
В потоке дней и суматохе дел?
Не помним мы, что век не будет вечным,
И всем путям положен свой предел.
{Андрей Макаревич)
Ч
Проблемные
формулы
вФОРМУЛЫ СМЫСЛА}
В этих формулах, а их еще - дополнительно -
можно назвать "казуистическими", преобладают
запутанность, хитросплетения, изысканная изощ-
ренность ума.
Существует старая заповедь: не укради. Есть и возраже-
ние: а если я умираю с голоду, а рядом лежит, хотя и чужой, но
никому не нужный кусок хлеба, неужели и тогда "не укради"?
/Вот одна из попыток решения этой проблемы. Ее приво-
дит А. Гулыга в своей книге "Уроки классики и современ-
ность" (М., 1990): <Возьми чужой хлеб, только не назы-
вай свой поступок моральным. Мораль есть мораль, а
воровство есть воровство, в определениях следует быть
точным>./
Рассказывают: как-то раз во дворике Парижского универси-
тета у "ангелического доктора" Фомы Аквинского и "универсаль-
ного доктора" Альберта Великого (род. между 1193-1207,
ум. 1280) вышел спор о том, есть ли у крота глаза. Несколько
часов длился этот изматывающий словесный турнир - и всё
безрезультатно. Каждый неуступно стоял на своем. Но случи-
лось так, что этот ученый спор нечаянно подслушал садовник.
Простой человек, по доброте своей, взял да и предложил этим
двум знаменитым преподавателям: "Хотите, я вам сей же миг
принесу настоящего живого крота? При взгляде на него все
сомнения разрешатся". "Ни в коем случае, - воскликнули в
один голос оба спорщика. - Ни в коем случае. Никогда! Мы
ведь спорим в принципе: насколько обязательно должны быть
именно у крота именно глаза?"
Аптекарь Лефебюр рассказал однажды о своем разговоре с
королём Карлом II (1630-1685):
Карп: Из чего состоят тела?
""ПРОБЛЕМНЫЕ" ФОРМУ/
Лефебюр: Если субстанция есть тело, то она должна
обладать количеством и потому должна быть делима. Тепа же
должны состоять илиизделимых или из неделимых вещей -
из точек или частей. Но тело не может состоять из точек, ибо
точка неделима и не обладает количеством. Она не может по-
этому сообщать телу количество, ибо она сама его не имеет.
Отсюда следует, что тела состоят из частей. Но на это можно
возразить: все эти части должны быть делимы или неделимы.
Если верно первое, то одна часть не может быть наивозможно
меньшей, ибо она может быть разделена на еще меньшие ча-
сти. Если же эта самая меньшая часть со своей стороны неде-
лима, то мы наталкиваемся на то же затруднение, ибо она не
может обладать количеством и потому не может сообщить та-
кового телу, ибо делимость есть существенное свойство вся-
кого количества.
Вошь ли я, как все, или человек?.. Тварь ли я дрожащая
или право имею...
(Идея, занимавшая ум Родиона Раскольйикова,
героя романа Ф. М. Достоевского
"Преступление и наказание". 1866 г.)
/Родион раскольников убил человека - пожилую женщину,
старуху-процентщицу Алену Ивановну. Но убил не на бытовой
почве - с целью ограбления, или в пылу гнева, или вслед-
ствие необходимости защитить себя или кого-то другого, - а в
силу сложившейся в нем идеологии: теории права на убийство.
Основу своих взглядов Раскольников излагает своей пас-
сии Соне Мармеладовой, и у нас, благодаря этому, есть воз-
можность отследить его мысль, чтобы убедиться, что формула
"Вошь ли я и тварь... или право на любой поступок имею" мо-
жет в определенный период жизни человека становиться для
него проблемой. То, что через тернии к звездам, - это понят-
но. А к нравственности как? Через безнравственность?! Это что,
ФОРМУЛЫ СМЫСЛА]
закон или частный эпизод чьей-то там неправедной жизни? Кто
ответит? И есть ли ответ?!?!
<Вот что: я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил...
Ну, понятно теперь?
- Н-нет, - наивно и робко прошептала Соня, - только...
говори, говори! Я пойму, я про себя все пойму! -упрашивала
она его.
- Поймешь? Ну хорошо, посмотрим!
Он замолчал и долго обдумывал.
- Штука в том: я задал себе один раз такой вопрос: что,
если бы, например, на моем месте случился Наполеон и не
было бы у него, чтобы карьеру начать, ни Тулона, ни Египта, ни
перехода через Монблан, а была бы вместо всех этих краси-
вых и монументальных вещей просто-запросто одна какая-ни-
будь смешная старушонка, легистраторша, которую еще вдо-
бавок надо убить, чтоб из сундука у ней деньги стащить (для
карьеры-то, понимаешь?), ну, так решился ли бы он на это, если
бы другого выхода не было? Не покоробился ли бы оттого, что
это уж слишком не монументально и... и грешно? Ну, так я тебе
говорю, что на этом "вопросе" я промучился ужасно долго, так
что ужасно стыдно мне стало, когда я наконец догадался (вдруг
как-то), что не только его не покоробило бы, но даже и в голову
бы ему не пришло, что это не монументально... и даже не по-
нял бы он совсем: чего тут коробиться? И уж если бы только не
было ему другой дороги, то задушил бы так, что и пикнуть бы
не дал, без всякой задумчивости!.. Ну и я... вышел из задумчи-
вости... задушил... по примеру авторитета... И это точь-в-точь
так и было! Тебе смешно? Да, Соня, тут всего смешнее то, что,
может, именно оно так и было...
Соне вовсе не было смешно.
- Вы лучше говорите мне прямо... без примеров,-еще
робче и чуть слышно попросила она. -
Он поворотился к ней, грустно посмотрел на нее и взял
ее за руки.
<ПРОБАЕМНЫ1Е> <КЯ/>!>
- Ты опять права, Соня. Это всё ведь вздор, почти одна
болтовня! Видишь: ты ведь знаешь, что у матери моей почти
ничего нет. Сестра получила воспитание случайно, и осужде-
на таскаться в гувернантках. Все их надежды были на одного
меня. Я учился, но содержать себя в университете не мог и
на время принужден был выйти. Если бы даже и так тянулось,
то лет через десять, через двенадцать (если б обернулись
хорошо обстоятельства) я все-таки мог надеяться стать ка-
ким-нибудь учителем или чиновником, с тысячью рублями
жалованья... (Он говорил как будто заученное.) А к тому вре-
мени мать высохла бы от забот и от горя, и мне все-таки не
удалось бы успокоить ее, а сестра... ну, с сестрой могло бы
еще и хуже случиться!.. Да и что за охота всю жизнь мимо
всего проходить и от всего отвертываться, про мать забыть, а
сестрину обиду, например, почтительно перенесть? Для чего?
Для того ль, чтоб, их схоронив, новых нажить - жену да де-
тей, и тоже потом без гроша и без куска оставить? Ну... ну, вот
я и решил, завладев старухиными деньгами, употребить их
на мои первые годы, не мучая мать, на обеспечение себя в
университете, на первые шаги после университета, - и сде-
лать всё это широко, радикально, так чтоб уж совершенно
всю новую карьеру устроить и на новую, независимую доро-
гу стать... Ну... ну, вот и всё... Ну, разумеется, что я убил
старуху, - это я худо сделал... ну, и довольно!
В каком-то бессилии дотащился он до конца рассказа и по-
ник головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58