" Но я вовсе не пошел
домой, я был почему-то не в силах повернуть назад, что-то неудержимо гнало
меня дальше5.
Ситуация напоминает "Даму из Тиволи": герой смотрит на часы, и этот
взгляд как бы парализует его намерение и превращает в некий автомат, который
инерционно продолжает уже начатое -- сидит или идет. Нагель продолжает свой
путь из города в лес:
Из города до меня донесся бой башенных часов. Пробило полночь: раз,
два, три, четыре -- и так до двенадцати, я считал удары. Эти знакомые звуки
меня очень обрадовали, хотя я был раздосадован, что мы все еще находились
совсем близко от города, несмотря на то, что бродили уже так долго6.
Время оказывается в расхождении с пространством. Герой наконец приходит
в башню и через некоторое время устраивается там спать. Гамсун педантично
отмечает:
Я лежал не шелохнувшись <...>. Прошла минута. Я лежу и слушаю, и вдруг
раздается где-то вдали тяжелый резкий удар, я слышу его с какой-то жесткой
отчетливостью, звук еще долго гудит в воздухе -- это снова пробили городские
часы: час ночи!7
Когда же Нагель уходит из башни назад в город, его вдруг поражает
странная амнезия, которую он описывает как остановку времени:
Прошло двенадцать часов, но я не могу рассказать, как я их провел. Тут
у меня какой-то провал в памяти. Куда затерялись эти часы, не знаю. Помню,
как я ударяю себя по лбу и говорю: "Прошло двенадцать часов, они спрятались
где-нибудь здесь, в башне. Они просто притаились, я должен их найти". Но
найти их мне так и не удалось8.
Нагель завершает свой рассказ Дагни, которая неожиданно спрашивает его:
__________________
5 Гамсун Кнут. Мистерии / Пер. Л. Лунгиной // Гамсун К.
Избранное. Л.: Лениздат, 1991 С. 238.
6 Там же. С. 239.
7 Там же. С. 242.
8 Там же. С. 244.
Время 111
-- Который час?
-- Который час? -- переспросил он рассеянно. -- Наверное, около часу.
Еще не поздно, да и вообще -- какая разница9.
Разговор переходит на другую тему, но через некоторое время Дагни
возвращается к теме времени:
Дайте-ка я посмотрю на ваши часы. Бог ты мой, уже четвертый час, скоро
четыре! Почему же вы недавно сказали, что только час?10
Педантически отмечая движение времени, Гамсун создает ощущение его
безостановочной прогрессии. Но эта прогрессия как будто выходит из рамок
вставного рассказа Нагеля и затягивает в себя самого Нагеля и его
собеседницу. Последний раз Нагель фиксирует время как "час ночи", затем
проходит ночь, Нагель упоминает о двенадцати часах, провалившихся в память,
и сразу же после завершения рассказа утверждает, что сейчас опять "час
ночи". Время как будто остановилось, одновременно безостановочно двигаясь
вперед. Но движение его сохраняет сильный элемент неопределенности.
Движение времени отмечается постоянными провалами, которые Гамсун, как
и Хармс, определяет как провалы в сон. Нагель так описывает эти провалы:
...на другой день вы рассказываете об этом происшествии своим знакомым,
и они начинают вас уверять, что все это вам приснилось. Ха-ха-ха! вам
твердят, что вы спали, хотя сам господь бог и все его ангелы свидетели того,
что вы и глаз не сомкнули в ту ночь. Только примитивная школьная премудрость
может назвать это сном -- ведь вы стояли у печки в здравом уме и твердой
памяти, курили трубку...11
В мои намерения не входит, разумеется, рассматривать темпоральность
гамсуновского романа в подробностях. Я, однако, должен упомянуть о конце
книги, о той финальной сцене, где больной, лихорадящий Нагель кончает
самоубийством. В этом эпизоде суицидального безумия часы и время опять
играют принципиальную роль.
Нагель лежит в кровати и пытается уснуть. Взгляд его падает на палец
руки. Он замечает, что на пальце нет кольца:
Он разом вскакивает с кровати. Одевается впопыхах и мечется как
одержимый по комнате. Сейчас десять, до полуночи кольцо должно быть найдено,
крайний срок -- последний, двенадцатый удар! Кольцо, кольцо...12
Далее идет эпизод ночных блужданий, который оканчивается пробуждением
Нагеля, который, как выясняется, все же заснул:
Несколько мгновений Нагель лежит неподвижно и думает. Он подносит руку
к глазам: кольца нет. Он глядит на часы -- полночь. Двенадцать часов ночи
без нескольких минут. Быть может, беда миновала, быть
______________
9 Там же. С. 246.
10 Там же. С. 249. 11 Там же. С. 281. 12 Там же. С. 414.
112 Глава 4
может, он спасен! Но сердце его отчаянно колотится, и он дрожит с
головы до ног. Быть может, пробьет двенадцать и ничего не случится. Он еле
удерживает часы в дрожащей руке. Он считает минуты... секунды...
Вдруг часы падают на пол, и он в ужасе вскакивает. -- Зовет! -- шепчет
он и, не мигая, смотрит в окно13.
Нагель выбегает из дома, устремляется к набережной и топится.
4
Нетрудно заметить сходство конструкции Гамсуна с конструкцией Хармса. В
обоих случаях смерть каким-то образом вписана в повествование, отмеряемое
ходом времени и настойчивым упоминанием часов. В обоих случаях временная
прогрессия разрушается провалами -- амнезией, сном, но все же не
останавливается и пронизывает собой все слои наррации.
Чтобы понять темпоральную систему повествований Хармса и Гамсуна
следует сказать несколько слов о психологии существования во времени.
Физическое или математическое время представляется в виде некой линии,
поделенной надвое точкой настоящего. Настоящее лишь условная точка деления
совершенно единообразного и абстрактно членимого потока. Часы с их
циферблатом и монотонным ходом измеряют такое абстрактное время. Для
субъекта же такой темпоральной однородности не существует. Прошлое
совершенно не равнозначно будущему, а настоящее никак не сводится к условной
точке деления, не имеющей протяженности.
Ницше в эссе "О пользе и вреде истории для жизни" воображает себе образ
идиллического счастья в виде стада пасущихся животных. Животные счастливы
потому, что не имеют памяти, то есть прошлого:
Человек может, пожалуй, спросить животное: "Почему ты мне ничего не
говоришь о твоем счастье, а только смотришь на меня?" Животное не прочь
ответить и сказать: "Это происходит потому, что я сейчас же забываю то, что
хочу сказать", -- но тут же оно забывает и этот ответ и молчит, что немало
удивляет человека14.
Животное счастливо потому, что оно "растворено в настоящем" и не знает
бремени истории. Среди разных причин, обусловливающих человеческое
несчастье, Ницше называет неспособность к забвению и предлагает представить
некоего урода, полностью лишенного умения забывать. Ницше называет его
"учеником Гераклита":
Представьте себе как крайний пример человека, который был бы совершенно
лишен способности забывать, который был бы осужден видеть
_______________
13 Там же. С. 417.
14 Ницше Фридрих. О вреде и пользе истории для жизни / Пер. Я.
Бермана // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 161.
Время 113
повсюду только становление: такой человек потерял бы веру в свое
собственное бытие, в себя самого, для такого человека все расплылось бы в
ряд движущихся точек, и он затерялся бы в этом потоке становления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
домой, я был почему-то не в силах повернуть назад, что-то неудержимо гнало
меня дальше5.
Ситуация напоминает "Даму из Тиволи": герой смотрит на часы, и этот
взгляд как бы парализует его намерение и превращает в некий автомат, который
инерционно продолжает уже начатое -- сидит или идет. Нагель продолжает свой
путь из города в лес:
Из города до меня донесся бой башенных часов. Пробило полночь: раз,
два, три, четыре -- и так до двенадцати, я считал удары. Эти знакомые звуки
меня очень обрадовали, хотя я был раздосадован, что мы все еще находились
совсем близко от города, несмотря на то, что бродили уже так долго6.
Время оказывается в расхождении с пространством. Герой наконец приходит
в башню и через некоторое время устраивается там спать. Гамсун педантично
отмечает:
Я лежал не шелохнувшись <...>. Прошла минута. Я лежу и слушаю, и вдруг
раздается где-то вдали тяжелый резкий удар, я слышу его с какой-то жесткой
отчетливостью, звук еще долго гудит в воздухе -- это снова пробили городские
часы: час ночи!7
Когда же Нагель уходит из башни назад в город, его вдруг поражает
странная амнезия, которую он описывает как остановку времени:
Прошло двенадцать часов, но я не могу рассказать, как я их провел. Тут
у меня какой-то провал в памяти. Куда затерялись эти часы, не знаю. Помню,
как я ударяю себя по лбу и говорю: "Прошло двенадцать часов, они спрятались
где-нибудь здесь, в башне. Они просто притаились, я должен их найти". Но
найти их мне так и не удалось8.
Нагель завершает свой рассказ Дагни, которая неожиданно спрашивает его:
__________________
5 Гамсун Кнут. Мистерии / Пер. Л. Лунгиной // Гамсун К.
Избранное. Л.: Лениздат, 1991 С. 238.
6 Там же. С. 239.
7 Там же. С. 242.
8 Там же. С. 244.
Время 111
-- Который час?
-- Который час? -- переспросил он рассеянно. -- Наверное, около часу.
Еще не поздно, да и вообще -- какая разница9.
Разговор переходит на другую тему, но через некоторое время Дагни
возвращается к теме времени:
Дайте-ка я посмотрю на ваши часы. Бог ты мой, уже четвертый час, скоро
четыре! Почему же вы недавно сказали, что только час?10
Педантически отмечая движение времени, Гамсун создает ощущение его
безостановочной прогрессии. Но эта прогрессия как будто выходит из рамок
вставного рассказа Нагеля и затягивает в себя самого Нагеля и его
собеседницу. Последний раз Нагель фиксирует время как "час ночи", затем
проходит ночь, Нагель упоминает о двенадцати часах, провалившихся в память,
и сразу же после завершения рассказа утверждает, что сейчас опять "час
ночи". Время как будто остановилось, одновременно безостановочно двигаясь
вперед. Но движение его сохраняет сильный элемент неопределенности.
Движение времени отмечается постоянными провалами, которые Гамсун, как
и Хармс, определяет как провалы в сон. Нагель так описывает эти провалы:
...на другой день вы рассказываете об этом происшествии своим знакомым,
и они начинают вас уверять, что все это вам приснилось. Ха-ха-ха! вам
твердят, что вы спали, хотя сам господь бог и все его ангелы свидетели того,
что вы и глаз не сомкнули в ту ночь. Только примитивная школьная премудрость
может назвать это сном -- ведь вы стояли у печки в здравом уме и твердой
памяти, курили трубку...11
В мои намерения не входит, разумеется, рассматривать темпоральность
гамсуновского романа в подробностях. Я, однако, должен упомянуть о конце
книги, о той финальной сцене, где больной, лихорадящий Нагель кончает
самоубийством. В этом эпизоде суицидального безумия часы и время опять
играют принципиальную роль.
Нагель лежит в кровати и пытается уснуть. Взгляд его падает на палец
руки. Он замечает, что на пальце нет кольца:
Он разом вскакивает с кровати. Одевается впопыхах и мечется как
одержимый по комнате. Сейчас десять, до полуночи кольцо должно быть найдено,
крайний срок -- последний, двенадцатый удар! Кольцо, кольцо...12
Далее идет эпизод ночных блужданий, который оканчивается пробуждением
Нагеля, который, как выясняется, все же заснул:
Несколько мгновений Нагель лежит неподвижно и думает. Он подносит руку
к глазам: кольца нет. Он глядит на часы -- полночь. Двенадцать часов ночи
без нескольких минут. Быть может, беда миновала, быть
______________
9 Там же. С. 246.
10 Там же. С. 249. 11 Там же. С. 281. 12 Там же. С. 414.
112 Глава 4
может, он спасен! Но сердце его отчаянно колотится, и он дрожит с
головы до ног. Быть может, пробьет двенадцать и ничего не случится. Он еле
удерживает часы в дрожащей руке. Он считает минуты... секунды...
Вдруг часы падают на пол, и он в ужасе вскакивает. -- Зовет! -- шепчет
он и, не мигая, смотрит в окно13.
Нагель выбегает из дома, устремляется к набережной и топится.
4
Нетрудно заметить сходство конструкции Гамсуна с конструкцией Хармса. В
обоих случаях смерть каким-то образом вписана в повествование, отмеряемое
ходом времени и настойчивым упоминанием часов. В обоих случаях временная
прогрессия разрушается провалами -- амнезией, сном, но все же не
останавливается и пронизывает собой все слои наррации.
Чтобы понять темпоральную систему повествований Хармса и Гамсуна
следует сказать несколько слов о психологии существования во времени.
Физическое или математическое время представляется в виде некой линии,
поделенной надвое точкой настоящего. Настоящее лишь условная точка деления
совершенно единообразного и абстрактно членимого потока. Часы с их
циферблатом и монотонным ходом измеряют такое абстрактное время. Для
субъекта же такой темпоральной однородности не существует. Прошлое
совершенно не равнозначно будущему, а настоящее никак не сводится к условной
точке деления, не имеющей протяженности.
Ницше в эссе "О пользе и вреде истории для жизни" воображает себе образ
идиллического счастья в виде стада пасущихся животных. Животные счастливы
потому, что не имеют памяти, то есть прошлого:
Человек может, пожалуй, спросить животное: "Почему ты мне ничего не
говоришь о твоем счастье, а только смотришь на меня?" Животное не прочь
ответить и сказать: "Это происходит потому, что я сейчас же забываю то, что
хочу сказать", -- но тут же оно забывает и этот ответ и молчит, что немало
удивляет человека14.
Животное счастливо потому, что оно "растворено в настоящем" и не знает
бремени истории. Среди разных причин, обусловливающих человеческое
несчастье, Ницше называет неспособность к забвению и предлагает представить
некоего урода, полностью лишенного умения забывать. Ницше называет его
"учеником Гераклита":
Представьте себе как крайний пример человека, который был бы совершенно
лишен способности забывать, который был бы осужден видеть
_______________
13 Там же. С. 417.
14 Ницше Фридрих. О вреде и пользе истории для жизни / Пер. Я.
Бермана // Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 161.
Время 113
повсюду только становление: такой человек потерял бы веру в свое
собственное бытие, в себя самого, для такого человека все расплылось бы в
ряд движущихся точек, и он затерялся бы в этом потоке становления:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143