Пиво есть напиток, текущий в
пространстве, я же есть напиток, текущий во времени" (ПВН, 498).
Разорванность повествования здесь как бы мотивируется уже известным нам
феноменом параллельных временных потоков, времени, текущего в разных
"трубах" (см. главу "Время"). Линии повествования не встречаются. Серии
оказываются просто соположенными.
Этот феномен невстречающихся серий напоминает стремление некоего ряда к
пределу, которого он не может достичь. Такие "неоконченные повествования"
как бы имитируют движение ряда к недостижимой единице.
Но есть в этих несходящихся сериях и еще одно свойство. Истинная серия
тяготеет к гомогенности. Подлинная математическая серия, например
регрессирующий ряд чисел, состоит, по выражению Жиля Делеза, из одного и
того же повторяющегося "имени", отличающегося от предшественников и
последователей только степенью, рангом или типом. Но, как показал тот же
Делез, стоит нам перестать рассматривать термин серии лишь в контексте
повторяющегося имени и посмотреть на его смысл, на то, что каждое из этих
повторяющихся имен означает, и мы вынуждены присовокупить к одной серии
другую и т. д. Делез делает вывод: "...сериальная форма с неизбежностью
реализует себя в симультанности по меньшей мере двух серий"17. Делез поэтому
характеризует сериальную форму как прежде всего мультисериальную.
Множественность серий выражается в разделении серии означающих и серии
означаемых, которые никогда не равны друг другу и никогда не встречаются в
полной мере, как никогда до конца не могут встретиться серия событий и серия
предметов. Законом такой гетерогенной серийности будет постоянное смещение
элемента од-
______________
17 Deleuze Gilles. Logique du sens. Paris: Les Editions de
Minuit, 1969. P. 52. [...la forme serielle se realise necessairemenet dans
la simultan6it6 de deux series au moins.]
Серии 367
ной серии по отношению к элементу другой серии, с которым он соотнесен.
Это закон частичного совпадения/несовпадения.
Временная и пространственная серии поэтому всегда до конца не
совпадают. В "Пяти неоконченных повествованиях" Философ решает разрешить
напитку пространства (пиву) течь так же свободно, как и напитку времени (ему
самому). В итоге "пиво вылилось на пол" (ПВН, 499). Пиво не может быть
выпито Философом потому, что они принадлежат разным сериям. Показательно,
между прочим, что первое повествование текста прерывается именно тогда,
когда кузнец подходит к неизвестному человеку. В тот момент, когда две линии
(серии) первого рассказа, казалось бы, обречены встретиться, рассказ
прерывается. Разрыв повествования маркирует взаимную несводимость серий как
внутри рассказа, так и между разными рассказами.
Принцип, положенный в основу "Пяти неоконченных повествований", затем
был развит в тексте "Симфония No 2" (1941):
Антон Михайлович плюнул, сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх",
опять плюнул, опять сказал "эх" и ушел. И Бог с ним. Расскажу лучше про Илью
Павловича (Х2, 112) и т. д.
Хармс использует метафору музыкальной формы как воплощения серийности и
мультисерийности, когда различные мелодические ряды встречаются и
расходятся.
"Случаи" организованы как множество перекликающихся друг с другом, но
невстречающихся серий. Двадцать девятый "случай" -- "Начало очень хорошего
летнего дня" -- также имеет подзаголовок "Симфония" (ср. со "случаем"
"Сонет", который также в названии заявляет о своей серийности) и также
состоит из множества оборванных линий, создающих иллюзию псевдосвязности.
"Случай" построен так, как будто множество начинающихся линий вместе
составляют "начало"... дня18:
Ромашин плевался сверху из окна, стараясь попасть в Фетелюшкина. Тут же
невдалеке носатая баба била корытом своего ребенка. А молодая, толстенькая
мать терла хорошенькую девочку лицом о кирпичную стену. Маленькая собачка,
сломав свою тоненькую ножку, валялась на панели. Маленький мальчик ел из
плевательницы какую-то гадость (ПВН, 394).
Этот текст доводит фрагментированность наррации до кульминации. И, хотя
он включен в серию "Случаев", случая здесь как будто нет. Он подменен
кажущейся случайностью организации материала. Событие полностью
расслаивается на множество серий без продолжения. Отсутствие продолжения
декларировано в качестве конструктивного принципа: "начало...". Начало --
единственный объединяющий термин этого текста, создающий связь между
элементами. То, что текст не может "кончиться", связано с тем, что он
объявлен "началом". Но это значит,
________________
18 Принцип такого монтажно-полифонического описания дня, в частности
утра, был развит в документальном кинематографе двадцатых годов. Наиболее
показательным образцом такой конструкции был "Человек с киноаппаратом"
(1929) Дзиги Вертова.
368 Глава 12
что название мотивировано отсутствием конца, то есть что его
мотивировка спрятана в том месте текста, которого не существует.
Еще один текст Хармса с музыкальным названием "Сюита" (1937) также
демонстрирует процесс распада серийности как некой логически организованной
цепочки, имеющей в своей основе некий читаемый "порядок", и одновременно ее
преобразование в структуру сплошного параллелизма. Форма как будто теряет
протяженность и начинает наращивать массу параллельных серий, не получающих
развития. Наррация начинает культивировать некий принцип синхронизма,
подменяющий развитие. Зачин "Сюиты" -- заявление о том, что трудно сочинять
как очень глупые, так и очень умные мысли:
Все крайнее сделать очень трудно. Средние части делаются легче. Самый
центр не требует никаких усилий. Центр -- это равновесие. Там нет никакой
борьбы.
Надо ли выходить из равновесия? (Х2, 114)
Здесь, по существу, постулируется принцип "прорастания" текста из
середины, о котором подробно говорилось в главе "Троица существования". И
далее следуют шесть образцов таких текстов, в которых нет борьбы, а есть
равновесие. Первый текст состоит из кратких сообщений о том, как "некие"
люди били друг друга:
Некий Пантелей ударил пяткой Ивана.
Некий Иван ударил колесом Наталью.
Некая Наталья ударила намордником Семена.
Некий Семен ударил корытом Селифана.
Некий Селифан ударил поддевкой Никиту (Х2, 114) и т. д.
Здесь по-своему разыгрывается хармсовская серийность: каждый персонаж
только передает эстафету другому и исчезает. Тем самым структура связи
совершенно заслоняет собственно происходящее.
В результате этот текст о беспрерывной драке сворачивается в круг
повторений, каждое из которых может быть началом наравне с другим.
Линейность текста преодолевается его ростом из середины, "равновесностью".
Если "Начало очень хорошего летнего дня" строится как сплошное начало
-- то есть как повторение зачинов, то здесь блокировка развития мотивируется
иным словом -- "середина". Но если "начало" ("альфа") черпает смысл в
несуществующем "конце" ("омеге"), оно перестает быть "началом", поскольку не
имеет продолжения. Началом естественно может считаться лишь тот фрагмент, за
которым что-то следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
пространстве, я же есть напиток, текущий во времени" (ПВН, 498).
Разорванность повествования здесь как бы мотивируется уже известным нам
феноменом параллельных временных потоков, времени, текущего в разных
"трубах" (см. главу "Время"). Линии повествования не встречаются. Серии
оказываются просто соположенными.
Этот феномен невстречающихся серий напоминает стремление некоего ряда к
пределу, которого он не может достичь. Такие "неоконченные повествования"
как бы имитируют движение ряда к недостижимой единице.
Но есть в этих несходящихся сериях и еще одно свойство. Истинная серия
тяготеет к гомогенности. Подлинная математическая серия, например
регрессирующий ряд чисел, состоит, по выражению Жиля Делеза, из одного и
того же повторяющегося "имени", отличающегося от предшественников и
последователей только степенью, рангом или типом. Но, как показал тот же
Делез, стоит нам перестать рассматривать термин серии лишь в контексте
повторяющегося имени и посмотреть на его смысл, на то, что каждое из этих
повторяющихся имен означает, и мы вынуждены присовокупить к одной серии
другую и т. д. Делез делает вывод: "...сериальная форма с неизбежностью
реализует себя в симультанности по меньшей мере двух серий"17. Делез поэтому
характеризует сериальную форму как прежде всего мультисериальную.
Множественность серий выражается в разделении серии означающих и серии
означаемых, которые никогда не равны друг другу и никогда не встречаются в
полной мере, как никогда до конца не могут встретиться серия событий и серия
предметов. Законом такой гетерогенной серийности будет постоянное смещение
элемента од-
______________
17 Deleuze Gilles. Logique du sens. Paris: Les Editions de
Minuit, 1969. P. 52. [...la forme serielle se realise necessairemenet dans
la simultan6it6 de deux series au moins.]
Серии 367
ной серии по отношению к элементу другой серии, с которым он соотнесен.
Это закон частичного совпадения/несовпадения.
Временная и пространственная серии поэтому всегда до конца не
совпадают. В "Пяти неоконченных повествованиях" Философ решает разрешить
напитку пространства (пиву) течь так же свободно, как и напитку времени (ему
самому). В итоге "пиво вылилось на пол" (ПВН, 499). Пиво не может быть
выпито Философом потому, что они принадлежат разным сериям. Показательно,
между прочим, что первое повествование текста прерывается именно тогда,
когда кузнец подходит к неизвестному человеку. В тот момент, когда две линии
(серии) первого рассказа, казалось бы, обречены встретиться, рассказ
прерывается. Разрыв повествования маркирует взаимную несводимость серий как
внутри рассказа, так и между разными рассказами.
Принцип, положенный в основу "Пяти неоконченных повествований", затем
был развит в тексте "Симфония No 2" (1941):
Антон Михайлович плюнул, сказал "эх", опять плюнул, опять сказал "эх",
опять плюнул, опять сказал "эх" и ушел. И Бог с ним. Расскажу лучше про Илью
Павловича (Х2, 112) и т. д.
Хармс использует метафору музыкальной формы как воплощения серийности и
мультисерийности, когда различные мелодические ряды встречаются и
расходятся.
"Случаи" организованы как множество перекликающихся друг с другом, но
невстречающихся серий. Двадцать девятый "случай" -- "Начало очень хорошего
летнего дня" -- также имеет подзаголовок "Симфония" (ср. со "случаем"
"Сонет", который также в названии заявляет о своей серийности) и также
состоит из множества оборванных линий, создающих иллюзию псевдосвязности.
"Случай" построен так, как будто множество начинающихся линий вместе
составляют "начало"... дня18:
Ромашин плевался сверху из окна, стараясь попасть в Фетелюшкина. Тут же
невдалеке носатая баба била корытом своего ребенка. А молодая, толстенькая
мать терла хорошенькую девочку лицом о кирпичную стену. Маленькая собачка,
сломав свою тоненькую ножку, валялась на панели. Маленький мальчик ел из
плевательницы какую-то гадость (ПВН, 394).
Этот текст доводит фрагментированность наррации до кульминации. И, хотя
он включен в серию "Случаев", случая здесь как будто нет. Он подменен
кажущейся случайностью организации материала. Событие полностью
расслаивается на множество серий без продолжения. Отсутствие продолжения
декларировано в качестве конструктивного принципа: "начало...". Начало --
единственный объединяющий термин этого текста, создающий связь между
элементами. То, что текст не может "кончиться", связано с тем, что он
объявлен "началом". Но это значит,
________________
18 Принцип такого монтажно-полифонического описания дня, в частности
утра, был развит в документальном кинематографе двадцатых годов. Наиболее
показательным образцом такой конструкции был "Человек с киноаппаратом"
(1929) Дзиги Вертова.
368 Глава 12
что название мотивировано отсутствием конца, то есть что его
мотивировка спрятана в том месте текста, которого не существует.
Еще один текст Хармса с музыкальным названием "Сюита" (1937) также
демонстрирует процесс распада серийности как некой логически организованной
цепочки, имеющей в своей основе некий читаемый "порядок", и одновременно ее
преобразование в структуру сплошного параллелизма. Форма как будто теряет
протяженность и начинает наращивать массу параллельных серий, не получающих
развития. Наррация начинает культивировать некий принцип синхронизма,
подменяющий развитие. Зачин "Сюиты" -- заявление о том, что трудно сочинять
как очень глупые, так и очень умные мысли:
Все крайнее сделать очень трудно. Средние части делаются легче. Самый
центр не требует никаких усилий. Центр -- это равновесие. Там нет никакой
борьбы.
Надо ли выходить из равновесия? (Х2, 114)
Здесь, по существу, постулируется принцип "прорастания" текста из
середины, о котором подробно говорилось в главе "Троица существования". И
далее следуют шесть образцов таких текстов, в которых нет борьбы, а есть
равновесие. Первый текст состоит из кратких сообщений о том, как "некие"
люди били друг друга:
Некий Пантелей ударил пяткой Ивана.
Некий Иван ударил колесом Наталью.
Некая Наталья ударила намордником Семена.
Некий Семен ударил корытом Селифана.
Некий Селифан ударил поддевкой Никиту (Х2, 114) и т. д.
Здесь по-своему разыгрывается хармсовская серийность: каждый персонаж
только передает эстафету другому и исчезает. Тем самым структура связи
совершенно заслоняет собственно происходящее.
В результате этот текст о беспрерывной драке сворачивается в круг
повторений, каждое из которых может быть началом наравне с другим.
Линейность текста преодолевается его ростом из середины, "равновесностью".
Если "Начало очень хорошего летнего дня" строится как сплошное начало
-- то есть как повторение зачинов, то здесь блокировка развития мотивируется
иным словом -- "середина". Но если "начало" ("альфа") черпает смысл в
несуществующем "конце" ("омеге"), оно перестает быть "началом", поскольку не
имеет продолжения. Началом естественно может считаться лишь тот фрагмент, за
которым что-то следует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143