Между тем, хорошо зная настроения советских руководителей того времени, я могу с уверенностью сказать, что если бы Картер, как он первоначально и обещал, проявил в марте 1977 года готовность завершить Договор ОСВ-2 на владивостокской основе, а его предложения насчет «глубоких сокращений» были бы изложены в виде целей для последующих переговоров, то Договор ОСВ-2 – примерно такого содержания, как подписанный в 1979 году, – вполне мог бы быть завершен еще к концу 1977-го или началу 1978 года. И не исключено, что следующий договор (ОСВ-3), который предусматривал бы существенные сокращения СНВ, был бы выработан уже к концу президентства Картера. Однако возможность для такого благоприятного развития событий была упущена и процесс подготовки Договора ОСВ-2 оказался гораздо более длительным и трудным.
Ведь мартовская инициатива Картера насчет «глубоких сокращений» означала не просто механическую потерю двух-трех месяцев. После той рекламной шумихи, которой сопровождалась мартовская инициатива, возвращаться во «владивостокскую колею» для самого же Картера было весьма нелегким делом по соображениям престижа и политической конъюнктуры, поскольку это выглядело бы как его поражение и отступление. Этим были обусловлены многие дополнительные трудности на последующих переговорах, без чего процесс выработки Договора ОСВ-2 наверняка был бы быстрее и проще. Поэтому если даже считать, что главным побудительным мотивом при принятии Картером опрометчивого решения в марте 1977 года было его искреннее стремление к более быстрым и более радикальным шагам в области разоружения, то это один из тех случаев, к которым применима русская пословица: «Лучшее – враг хорошего». Благой порыв привел к обратному результату.
Договор ОСВ-2 и «кубинский мини-кризис»
Итак, позиции, с которых выступал Вэнс в Москве в марте 1977 года, не только не позволили продвинуться вперед в процессе выработки Договора ОСВ-2, застопорившемся при Форде в 1976 году, но и отбросили этот процесс назад. Однако излишне драматизировать ситуацию не было оснований. Во-первых, уже во время пребывания Вэнса в Москве было условлено провести вскоре, в мае, новую встречу министров в Женеве для поиска выхода из создавшейся ситуации с переговорами по ОСВ. Во-вторых, тогда же, в марте, была достигнута договоренность о создании целого ряда советско-американских рабочих групп по другим вопросам ограничения вооружений и разоружения: 1) по полному запрещению испытаний ядерного оружия; 2) по запрещению химического оружия; 3) по предварительным уведомлениям об испытательных пусках ракет; 4) по проблеме антиспутникового оружия; 5) по гражданской обороне; 6) по ограничению военной деятельности в Индийском океане; 7) по радиологическому оружию; 8) по ограничению поставок оружия странам третьего мира; 9) по укреплению режима нераспространения ядерного оружия.
В результате состоявшейся в середине мая встречи Громыко и Вэнса в Женеве, которой предшествовал интенсивный обмен мнениями через советское посольство в Вашингтоне, было найдено взаимоприемлемое решение о путях выхода из тупика на основе владивостокской договоренности. Было условлено готовить три документа: а) договор сроком до конца 1985 года, в котором были бы зафиксированы предусмотренные во Владивостоке уровни для МБР, БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков с некоторым их понижением еще до истечения срока договора; б) протокол со сроком действия 2 – 3 года, который был бы неотъемлемой частью договора и устанавливал временные ограничения на крылатые ракеты большой дальности до окончательного решения этого вопроса на дальнейших переговорах; в) документ об основных принципах переговоров о Договоре ОСВ-3, которые должны были начаться сразу после подписания Договора ОСВ-2.
Достижение взаимопонимания насчет общих рамок будущих документов при всей важности этого с точки зрения выхода из тупика еще не означало согласия по всем конкретным параметрам этих документов. В частности, американская сторона продолжала вопреки владивостокской договоренности настаивать на том, чтобы был установлен подуровень для тяжелых МБР, причем такой, который привел бы к уничтожению почти половины советских тяжелых ракет, и это с учетом других стратегических факторов было абсолютно неприемлемо для советской стороны. Но уже в сентябре 1977 года в ходе состоявшихся в США переговоров Громыко с Картером и Вэнсом было согласовано и большинство конкретных параметров будущего Договора ОСВ-2 – после того, как американская сторона прекратила настаивать на сокращении советских тяжелых МБР. Кстати, хотел бы отметить, что Картер, в отличие от своих предшественников Никсона и Форда, не говоря уже о его преемнике Рейгане, был способен сам вести предметные переговоры по весьма сложным проблемам, касавшимся стратегических вооружений.
Путь к быстрому завершению Договора ОСВ-2, казалось, был открыт. Однако понадобилось еще более полутора лет, прежде чем он был подписан. Это лишь отчасти объяснялось сложностью предмета переговоров. Главным осложняющим моментом было то, что в США, в том числе внутри администрации, сохранялось активное сопротивление достижению договоренностей с СССР по ОСВ на взаимоприемлемой основе. Конкретно это сопротивление проявлялось двояко. С одной стороны, на самих переговорах по ОСВ по настоянию Пентагона и его сторонников в окружении президента ставились все новые вопросы и выдвигались такие предложения, которые заведомо были рассчитаны на их неприемлемость для СССР и, таким образом, на затягивание, если не срыв переговоров. Приведу лишь один пример того, как это делалось.
Предлагалось, скажем, включить в договор положение, запрещающее шифрование телеметрических данных при испытательных пусках ракет. Советская сторона, признавая правомерность этой постановки вопроса в части, касающейся телеметрических данных, которые действительно необходимы для взаимного контроля за соблюдением договора, предлагала выработать перечень таких данных, шифрование которых было бы запрещено. Но американская сторона категорически отказывалась вырабатывать подобный перечень, настаивая на полном запрещении шифрования всех телеметрических данных, то есть и тех, которые не имели никакого отношения к договору, но были необходимы для того, ради чего вообще производятся испытательные пуски ракет. Споры по этому и подобным надуманным вопросам велись не только на уровне делегаций, но и на переговорах министров, и в переписке на высшем уровне. И это длилось многие месяцы, прежде чем стороны приходили к согласию.
С другой стороны, Вашингтон периодически предпринимал попытки увязывать продвижение на переговорах по ОСВ с «поведением» Советского Союза в совершенно других областях, например с его действиями в Анголе, Эфиопии, Южном Йемене и т. д.
Результатом и в тех и в других случаях было одно и то же: замедление переговоров и паузы в них, что и требовалось таким сподвижникам Картера, как Бжезинский. В своих мемуарах Вэнс с грустью вспоминает, что некоторые политические советники президента под предлогом необходимости обезопасить его от критики справа «рекомендовали, чтобы мы сознательно тормозили переговоры и ужесточали наши позиции… Мне не было нужды опасаться за президента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106