Во время
панихиды, состоявшейся в англиканской церкви в С.-Петербурге, императрица
не скрывала слез. Своей сестре она писала: "Как я тебе завидую, потому что
ты можешь видеть, как любимую Бабушку повезут к ее последнему пристанищу.
Не могу поверить, что ее больше нет, что никогда больше не увижу ее... С
тех пор, как я себя помню, она всегда была среди нас, более дорогого и
доброго существа не было на свете... Англия без королевы мне кажется
немыслемой".
Смерть королевы Виктории означала для государыни больше, чем утрату
любимой бабушки. То была потеря опоры, источника уверенности. После
бракосочетания Александры Федоровны императрица и английская королева
постоянно переписывались. Правда, в марте 1917 года царица уничтожила их
письма. Королеву Викторию всегда тревожила крайняя застенчивость
Александры. Она опасалась, что внезапная перемена в положении немецкой
принцессы, внезапно ставшей русской императрицей, не позволит ее внучке с
легкостью вписаться в местное общество.
По существу, проблема эта возникла сразу после появления Александры
Федоровны в светском обществе зимой 1896 года. Стоя на балу рядом с
супругом, молодая императрица чувствовала, что в глазах ее застыл страх, я
язык словно прилип к гортани. В тот вечер, призналась позднее государыня,
от смущения она готова была провалиться сквозь пол. И все-таки осталась во
дворце до полуночи, после чего с радостью удалилась.
Первые приемы императрицей петербургских дам омрачались все той же ее
застенчивостью. Ожидавшие представления дамы оказывались лицом к лицу с
высокого роста особой, молча и безучастно смотревшей перед собой.
Александра Федоровна редко улыбалась и приветствовала приглашенных словно
автомат, неловким жестом протягивая для поцелуя руку. Сжатые губы, взгляд,
изредка бросаемый на дам с целью выяснить, сколько их еще ждет своей
очереди быть представленными - все это свидетельствовало о том, что
единственное желание молодой императрицы - как можно скорее освободиться.
Очень скоро нервозность и неуверенность как светских дам, так и
царицы привели к весьма натянутым между ними отношениям. Ни детство,
проведенное Александрой Федоровной в Дармштадте, ни строгое викторианское
воспитание в Виндзорском замке не подготовили ее к жизни веселого и
легкомысленного петербургского света. Ее шокировали продолжавшиеся до утра
балы, любовные интрижки, злые сплетни. "Русские барышни не знают ни
хозяйства, ни рукоделия, - сетовала А.Вырубовой императрица, - и ничем,
кроме офицеров, не интересуются". Возмущенная легкомысленностью
аристократии, она принялась вычеркивать из списка приглашенных во дворец
одно имя за другим, заметно сократив количество именитых гостей.
Многие представители светского общества Петербурга решили, что
молодая царица ханжа и скучная особа. Рассказывают, что, заметив однажды
среди танцующих на балу во дворце даму с чересчур откровенным декольте,
императрица направила к ней одну из своих фрейлин. В ответ на слова:
"Мадам, ее императорское величество поручила мне сообщить вам, что в
Гессен-Дармштадте такие платья не носят", дама заявила: "Неужели?" и,
опустив платье на груди еще ниже, добавила: "Прошу уведомить ее
императорское величество, что в России носят именно такие платья".
Набожность недавно обращенной в православие царицы смущала
представителей светского общества. Родившись в православии, они находили
странным страсть государыни к собиранию редких икон, изучению истории
церкви, поездкам по святым местам, беседам о настоятелях монастырей и
святых отшельниках. А.А.Вырубова вспоминала: "Императрице не нравилась
пустая атмосфера петербургского света, и она все надеялась привить вкус к
труду... Она основала "Общество Рукоделия", члены которого, дамы и
барышни, обязаны были сработать не менее трех вещей в год для бедных". Но
большинство петербургских дам заявляли, что у них нет времени на такие
пустяки.
Члены императорской фамилии были недовольны тем, что, по их мнению,
молодая царица пытается отдалить их от дворца и государя. Хотя
императорская фамилия была многочисленна и, подобно большинству русских
семей, разбросана повсюду, члены ее были тесно сплочены. Дяди, тети и
двоюродные братья царя привыкли к частым визитам и приглашениям к обеду.
Стремясь как можно чаще остаться наедине с молодым супругом, императрица
не слишком охотно рассылала такие приглашения. Родственники государя
вознегодовали. Великие княгини и княжны, которые сами были царскими
сестрами или дочерями, возмутились тем, что какая-то немецкая принцесса
пытается лишить их привилегий.
При виде трений между вдовствующей императрицей и молодой
государыней, светская чернь радовалась, не скрывая симпатии к Марии
Федоровне и вспоминая веселые времена. Однако императрица-мать обычно жила
за границей - в Копенгагене, у сестры Александры, ставшей королевой Англии
или же во Франции, на Ривьере, в собственной вилле.
По видимому, из-за робости, с детства отличавшей молодую государыню,
ей все равно не удалось бы справиться с ролью, какую ей следовало играть.
Помимо особенностей натуры Александры Федоровны, существовали и другие
обстоятельства, осложнявшие ее положение. Между помолвкой принцессы
Дагмары с будущим русским царем и его коронованием протекло семнадцать
лет. С Александрой Федоровной это произошло спустя всего лишь месяц.
"Молодая императрица, - писал впоследствии "Сандро", - с трудом говорила
по-русски. Еще далекая от сложных взаимоотношений придворной жизни,
императрица делала ошибки, незначительные сами по себе, но равносильные
страшным преступлениям в глазах петербургского высшего света. Это запугало
ее и создавало известную натянутость в ее обращении с окружающими".
Александре Федоровне, как императрице, трудно было найти себе подруг; дамы
не могли запросто навестить ее или пригласить к себе на чашку чая. Сестра
царицы, великая княгиня Елизавета Федоровна, которая могла бы перекинуть
своего рода мостки между государыней и высшим светом, переехала в Москву.
Планы Александры Федоровны устраивать званные обеды нарушались частыми
беременностями и длительными пред- и послеродовыми периодами. Роды у нее
были трудными, поэтому задолго до них императрица отменяла все приглашения
и соблюдала постельный режим. Детей она кормила сама и не любила удаляться
от детской.
"Отношения между двором и обществом приняли натянутый характер".
Александра Федоровна объясняла себе тем, что общество - это вовсе не
русский народ. Ни развратные аристократы, ни бастующие рабочие, ни
революционные студенты или заносчивые министры не имели ничего общего с
истинно русскими людьми. Теми, кого она встречала тогда летом в Ильинском.
Скромными простыми людьми - а их миллионы - шедшими березовой рощей, чтобы
трудиться в поле. Те, кто на коленях молился за царя, вот кто поистине
олицетворял Россию. Для них она была не просто императрица, а
царица-матушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175
панихиды, состоявшейся в англиканской церкви в С.-Петербурге, императрица
не скрывала слез. Своей сестре она писала: "Как я тебе завидую, потому что
ты можешь видеть, как любимую Бабушку повезут к ее последнему пристанищу.
Не могу поверить, что ее больше нет, что никогда больше не увижу ее... С
тех пор, как я себя помню, она всегда была среди нас, более дорогого и
доброго существа не было на свете... Англия без королевы мне кажется
немыслемой".
Смерть королевы Виктории означала для государыни больше, чем утрату
любимой бабушки. То была потеря опоры, источника уверенности. После
бракосочетания Александры Федоровны императрица и английская королева
постоянно переписывались. Правда, в марте 1917 года царица уничтожила их
письма. Королеву Викторию всегда тревожила крайняя застенчивость
Александры. Она опасалась, что внезапная перемена в положении немецкой
принцессы, внезапно ставшей русской императрицей, не позволит ее внучке с
легкостью вписаться в местное общество.
По существу, проблема эта возникла сразу после появления Александры
Федоровны в светском обществе зимой 1896 года. Стоя на балу рядом с
супругом, молодая императрица чувствовала, что в глазах ее застыл страх, я
язык словно прилип к гортани. В тот вечер, призналась позднее государыня,
от смущения она готова была провалиться сквозь пол. И все-таки осталась во
дворце до полуночи, после чего с радостью удалилась.
Первые приемы императрицей петербургских дам омрачались все той же ее
застенчивостью. Ожидавшие представления дамы оказывались лицом к лицу с
высокого роста особой, молча и безучастно смотревшей перед собой.
Александра Федоровна редко улыбалась и приветствовала приглашенных словно
автомат, неловким жестом протягивая для поцелуя руку. Сжатые губы, взгляд,
изредка бросаемый на дам с целью выяснить, сколько их еще ждет своей
очереди быть представленными - все это свидетельствовало о том, что
единственное желание молодой императрицы - как можно скорее освободиться.
Очень скоро нервозность и неуверенность как светских дам, так и
царицы привели к весьма натянутым между ними отношениям. Ни детство,
проведенное Александрой Федоровной в Дармштадте, ни строгое викторианское
воспитание в Виндзорском замке не подготовили ее к жизни веселого и
легкомысленного петербургского света. Ее шокировали продолжавшиеся до утра
балы, любовные интрижки, злые сплетни. "Русские барышни не знают ни
хозяйства, ни рукоделия, - сетовала А.Вырубовой императрица, - и ничем,
кроме офицеров, не интересуются". Возмущенная легкомысленностью
аристократии, она принялась вычеркивать из списка приглашенных во дворец
одно имя за другим, заметно сократив количество именитых гостей.
Многие представители светского общества Петербурга решили, что
молодая царица ханжа и скучная особа. Рассказывают, что, заметив однажды
среди танцующих на балу во дворце даму с чересчур откровенным декольте,
императрица направила к ней одну из своих фрейлин. В ответ на слова:
"Мадам, ее императорское величество поручила мне сообщить вам, что в
Гессен-Дармштадте такие платья не носят", дама заявила: "Неужели?" и,
опустив платье на груди еще ниже, добавила: "Прошу уведомить ее
императорское величество, что в России носят именно такие платья".
Набожность недавно обращенной в православие царицы смущала
представителей светского общества. Родившись в православии, они находили
странным страсть государыни к собиранию редких икон, изучению истории
церкви, поездкам по святым местам, беседам о настоятелях монастырей и
святых отшельниках. А.А.Вырубова вспоминала: "Императрице не нравилась
пустая атмосфера петербургского света, и она все надеялась привить вкус к
труду... Она основала "Общество Рукоделия", члены которого, дамы и
барышни, обязаны были сработать не менее трех вещей в год для бедных". Но
большинство петербургских дам заявляли, что у них нет времени на такие
пустяки.
Члены императорской фамилии были недовольны тем, что, по их мнению,
молодая царица пытается отдалить их от дворца и государя. Хотя
императорская фамилия была многочисленна и, подобно большинству русских
семей, разбросана повсюду, члены ее были тесно сплочены. Дяди, тети и
двоюродные братья царя привыкли к частым визитам и приглашениям к обеду.
Стремясь как можно чаще остаться наедине с молодым супругом, императрица
не слишком охотно рассылала такие приглашения. Родственники государя
вознегодовали. Великие княгини и княжны, которые сами были царскими
сестрами или дочерями, возмутились тем, что какая-то немецкая принцесса
пытается лишить их привилегий.
При виде трений между вдовствующей императрицей и молодой
государыней, светская чернь радовалась, не скрывая симпатии к Марии
Федоровне и вспоминая веселые времена. Однако императрица-мать обычно жила
за границей - в Копенгагене, у сестры Александры, ставшей королевой Англии
или же во Франции, на Ривьере, в собственной вилле.
По видимому, из-за робости, с детства отличавшей молодую государыню,
ей все равно не удалось бы справиться с ролью, какую ей следовало играть.
Помимо особенностей натуры Александры Федоровны, существовали и другие
обстоятельства, осложнявшие ее положение. Между помолвкой принцессы
Дагмары с будущим русским царем и его коронованием протекло семнадцать
лет. С Александрой Федоровной это произошло спустя всего лишь месяц.
"Молодая императрица, - писал впоследствии "Сандро", - с трудом говорила
по-русски. Еще далекая от сложных взаимоотношений придворной жизни,
императрица делала ошибки, незначительные сами по себе, но равносильные
страшным преступлениям в глазах петербургского высшего света. Это запугало
ее и создавало известную натянутость в ее обращении с окружающими".
Александре Федоровне, как императрице, трудно было найти себе подруг; дамы
не могли запросто навестить ее или пригласить к себе на чашку чая. Сестра
царицы, великая княгиня Елизавета Федоровна, которая могла бы перекинуть
своего рода мостки между государыней и высшим светом, переехала в Москву.
Планы Александры Федоровны устраивать званные обеды нарушались частыми
беременностями и длительными пред- и послеродовыми периодами. Роды у нее
были трудными, поэтому задолго до них императрица отменяла все приглашения
и соблюдала постельный режим. Детей она кормила сама и не любила удаляться
от детской.
"Отношения между двором и обществом приняли натянутый характер".
Александра Федоровна объясняла себе тем, что общество - это вовсе не
русский народ. Ни развратные аристократы, ни бастующие рабочие, ни
революционные студенты или заносчивые министры не имели ничего общего с
истинно русскими людьми. Теми, кого она встречала тогда летом в Ильинском.
Скромными простыми людьми - а их миллионы - шедшими березовой рощей, чтобы
трудиться в поле. Те, кто на коленях молился за царя, вот кто поистине
олицетворял Россию. Для них она была не просто императрица, а
царица-матушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175